— Я бы хотела пойти к себе в каюту, — говорю я.
Он качает головой. Всё с той же гаденькой полуулыбочкой на тонких губах.
— Очень скоро босс подойдёт на корму. Вы должны быть там.
— Я хочу в туалет.
Николай с напускной демонстративностью жестом радушного хозяина указывает на дверь в стене неподалёку от ресторана. На двери маленькая табличка с надписью "WC".
— У вас пять минут, — заявляет он. И добавляет как-то зло: — И постарайтесь в этот раз уложиться. Не испытывайте моё терпение. Это в ваших же интересах.
А вот это уже похоже на прямую угрозу. Мудак.
Наверное, это просто последняя капля. Я и так под присмотром этого гаденько ухмыляющегося, похотливого барана, давилась едой на жаре. А теперь он мне ещё угрожает.
— И что вы мне сделаете, если я выйду позже? — прищуриваюсь я.
Он вдруг резко хватает меня за локоть и до боли сжимает пальцами.
Подтягивает к себе. Злобно сверлит глазами.
— Слушай, ты. Я тебе не нянька, врубилась?
Испепеляю его взглядом.
— Руку отпустите мою.
Он отбрасывает её и шипит:
— У тебя пять минут.
Стараясь сохранять достоинство и самообладание, напрявляюсь к туалету. На самом деле от страха меня просто мелко трясёт. Господи, куда я попала… И как мне теперь быть?
В туалете, аккуратном, чистом, приятно пахнущем освежителем и сверкающим дорогим мрамором, сперва мою руки и умываюсь холодной водой. Смотрю на себя в зеркало. Капельки воды стекают по лицу. Как же мне сбежать-то отсюда? Как же мне сбежать?…
На правой руке красные пятна от пальцев Николая. Потираю её. Мудак просто. Ничего, ещё посмотрим, что скажет на это твой начальник, придурок.
Пару минут сижу на унитазе, обхватив голову руками. Мягкие волосы спутались из-за ветра, намокли из-за воды у лица, и я сейчас растрёпанная. Но мне плевать. Куда больше меня волнует то, что у меня тут даже трусов нет и спать приходится в купальнике. Надо же было так вляпаться…
Понимая, что я тут уже задержалась, и не желая провоцировать Николая, заставляю себя выйти.
Николай уже не ухмыляется. Стоит, скрестив руки на груди, злобно смотрит на меня.
Кивает в сторону кормы.
— Вперёд.
Куда подевалась вся его показная вежливость? Ненадолго же его хватило. Интонации теперь откровенно хамские.
Спустя минуту спускаемся на корму. Большая площадка задним краем чуть выше воды, за которой пенится белым вода. Яхта оставляет в синем море светлый, пенистый след, расходящийся в стороны.
С десяток шезлонгов, мини-бассейн, столики, аккуратно сложенные полотенца. Снимаю одно и, усевшись в шезлонг, разворачиваю и прикрываюсь, вытягивая ноги.
Николай садится на соседний шезлонг. Лицом ко мне, водрузив локти на колени.
Мне что, теперь предлагается наблюдать боковым зрением его физиономию здесь?
— А вы не могли бы оставить меня одну? — повернувшись к нему, спрашиваю я. — Я вам обещаю, я никуда отсюда не уйду.
— Не могли бы, — цедит он.
— Я бы хотела позагорать.
— Загорай.
— Мне при вас неудобно.
Он усмехается.
— Ебстись в бильярдной и орать на всю яхту — удобно, а загорать при мне неудобно.
Заливаюсь краской. Смотрю вдаль.
Сердце колотится, как бешеное. Значит, они слышали… Пипец…
— Мне кажется, это вас не касается, — сглотнув, тихо говорю я, уже не глядя на него.
— Это всех тут касается. По крайней мере до тех пор, пока в порт не войдём. На палубе — обычная мажорская шлюха, а ведёт себя так, будто она — жена босса. Ты тоже, знаешь, не охеревай. Я тебе тут не прислуга. У меня задача — следить за тем, чтобы ты не выкинула чего-нибудь. И всё.
Тебя, например… мудак…
— Я не думаю, — ещё тише говорю я, — что вашему начальнику понравится то, что вы сделали мне больно, схватив за руку.
Всё так же сидя на соседнем шезлонге, он резко наклоняется ко мне:
— Только попробуй стукани. Выебу ночью и завалю.
Всё, что я испытываю сейчас — шок. Тон, которым этот амбал это произнёс — ужасен. И слова ужасны. Всё здесь ужасно. У меня волосы на иголове зашевелились буквально, когда я это услышала и сердце сейчас из груди просто выпрыгнет. И вообще — слабость жуткая просто… Как же мне страшно…
Николай снова принимает то же самое положение, в котором только что находился. Отворачивается на пару секунд к морю. Затем снова поворачивается ко мне. Смотрит и молчит. Взгляд откровенно злобный.
А я настолько напугана, что теперь даже пошевелиться боюсь… Так, едва дыша, и полулежу на этом шезлонге, прикрытая большим махровым полотенцем.
И в этот момент позадится слышится тяжёлая быстрая поступь.
Мы оборачиваемся одновременно.
В зелёно-серых глазах Аллигатора — бешеная ярость. Я едва не писаюсь от ужаса, видя его лицо. И Николай, похоже, пугается не меньше.
Аллигатор, полуголый, как и вчера, мускулистый, мощный, стремительно напрявляется к нам. Подойдя, хватает своей мощной рукой Николая сзади за шею, как щенка, и резко, не церемонясь, наклоняет его стриженной башкой вниз. Чуть склонившись к нему сам, цедит низким, полным сдерживаемой ярости, голосом:
— Ты что только что ей сказал, а?
— Босс, я… — явно испуганно принимается лепетать Николай.
Аллигатор, цепко стиснув огромной ладонью мощную шею своего подчинённого, встряхивает его и снова резко, только ещё сильнее, склоняет его голову ниже. Сев на корточки рядом с ним и почти прислонившись к его голове своей, Аллигатор снова спрашивает его низким, страшным, рокочащим голосом:
— Ты что ей сказал только что, а, Коля?! Кого ты тут выебешь и завалишь? А?!
Глава 19
Николай пытается что-то сказать, но Аллигатор, на секунду отпустив его шею, отвешивает ему тяжёлый и звучный подзатыльник. Вздрагиваю. У Николая даже голова как-то нелепо дёргается от этого удара. Аллигатор снова хватает его за шкирку, и на этот раз, ещё жёстче, чем прежде. Притягивает к себе.
— Босс, я не прав, босс… — лопочет совершенно растерянный и какой-то очень жалкий сейчас Николай. — Я всё понял, правда. Этого больше не повторится.
Аллигатор отшвыривает его от себя и ждёт, пока тот заставит себя посмотреть ему в глаза.
— Через час мы в порту, — играя желваками, заявляет он. — За это время тебя рассчитают. И если ты о себе мне напомнишь, тебе пистон. Ты понял меня?
— Но, босс, я же…
— Не понял?
— Понял.
— Но я же прекрасно справлялся со своими обязанностями, босс… Я вас прошу — не увольняйте меня. Вы же знаете, что у меня свадьба осенью…
Качнув головой, Аллигатор жёстко перебивает его:
— Нет, Коля. Это не тот косяк, чтобы я закрыл на него глаза.
Николай исподлобья смотрит на меня, потом в сторону, потом, вздохнув, опускает голову.
— Ты, к слову, ничего не забыл? — опасно наклоняется к нему Аллигатор. — М? По отношению к той, которую ты напугал?
Николай снова вздыхает, набирает воздуха в грудь, и, повернувшись ко мне, выпаливает:
— Извините меня, пожалуйста, я был не прав. Приношу свои искренние извинения.
Я настолько растеряна и смущена, что, коротко пожав плечами, только и говорю:
— Ладно…
— Молодец, — безэмоционально заявляет Аллигатор и поднимается с корточек. — Теперь вставай. До города будешь под контролем.
Николай опустив голову, неохотно встаёт с шезлонга, из-за удара Аллигатора по затылку Николая, отъехавшего на полметра в сторону. Вид у Николая откровенно понурый.
Спустя пару минут по приказу Аллигатора на корме появляется трое мужчин, одетых так же, как и Николай: белые рубашки с коротким рукавом, серыше штаны и серые туфли. После их короткого разговора с Аллигатором, и его жёстких инструкций, Николай уходит в их сопровождении. И судя по их напряжённым и суровым лицам, цацкаться с ним никто не собирается.
Что касается меня, то я нахожусь в полнейшем шоке. Иерархия здесь на яхте, конечно, жёсткая. И вообще, это всё очень напоминает волчью стаю с опасным и безжалостным вожаком. И вообще, всё то, что произошло тут на корме, заставляет меня испытывать трепет, ужас и сильнейшее желание поскорее сбежать отсюда. И плевать, что у меня нет денег и телефона. Как-нибудь доберусь. Продолжать здесь находиться я просто боюсь. Дрожу так, будто замёрзла, и ничего не могу с этим поделать.
