— Не надо.
Наши учащенные вздохи смешиваются. Каждый мускул в моем теле напрягается, умоляя меня оставить свою человечность и взять то, что я хочу.
— Пожалуйста, — умоляет она дрожащим голосом. — Я не переживу чувства вины.
Сильные эмоции, которые я испытываю к этой женщине, заставляют меня отпустить ее. Мне требуются все мои силы, чтобы уйти от нее.
Трещина начинает формироваться прямо в середине моего сердца, когда я выхожу из парадной двери.
— Оставайтесь здесь, — приказываю я Джозефу и другим моим людям.
Я забираюсь в один из внедорожников и, заводя двигатель, выезжаю с территории, подальше от женщины, которая так глубоко залезла мне под кожу, что я никогда не смогу ее вытащить.
Вслепую я доезжаю до дома Луки и Марии, и когда открывается лифт в их пентхаус, я вхожу внутрь.
Охранники Луки, должно быть, сообщили ему, что я здесь, потому что мой друг сбегает вниз по лестнице.
— Что случилось?
— Мне нужно переночевать здесь сегодня вечером. Ты не можешь позволить мне уйти.
Беспокойство искажает черты его лица, когда он подходит и встает передо мной.
— Почему? Кого ты хочешь убить?
Я качаю головой.
— Я не могу быть рядом с Розали, пока не успокоюсь.
Понимание мелькает на его лице.
— Что случилось? — Спрашивает Мария, спускаясь по лестнице.
Переглянувшись с младшей сестрой и лучшей подругой, я качаю головой.
Такое чувство, что я уже потерял Розали.
У тебя никогда не было ее.
Расстроенный, я запускаю руку в волосы и подхожу к шкафчику с алкоголем Луки. Я беру бутылку водки и, не утруждая себя стаканом, выливаю жидкость себе в горло.
Мария подходит, кладет руку мне на спину, бросая на меня обеспокоенный взгляд.
— Эй, поговори со мной.
Я снова качаю головой и направляюсь к лестнице.
— Продолжайте заниматься своими делами. Я буду в одной из комнат для гостей.
Я захожу в первую комнату и закрываю за собой дверь. Вливая в горло еще водки, я отчаянно нуждаюсь в спиртном, чтобы уменьшить боль, которая разрывает мое сердце.
Я думал, что смогу заставить ее влюбиться в меня.
Я думал, со временем Розали сможет простить меня.
Я был неправ.
Христос.
Каждое воспоминание о ней врезалось в мой разум. Ее редкие улыбки. Ее еще более редкий смех.
Как прекрасно она выглядит в платье.
Любовь, исходящая от нее всякий раз, когда она смотрит на Луну.
То, как учащается ее дыхание, когда я прикасаюсь к ней. Сначала это было от страха, но с течением месяцев это превратилось в желание.
Я отказываюсь признаться в своих чувствах к Розали. Я не могу придумать слов, не говоря уже о том, чтобы произнести их. Если я это сделаю, я откажусь от своего слова и сохраню ее навсегда.
И я не могу так поступить с Розали.
Я не могу быть эгоистом по отношению к ней.
Как и каждый день в течение последних трех лет, я должен ставить Розали на первое место. Я должен делать то, что лучше для нее.
А я этого не делаю.
Я всегда буду напоминанием о том, что она потеряла – что отняло у нее Священство.
Глава 15
РОЗАЛИ
Я безумно волнуюсь, что только усугубляет мою вину.
Виктор не появлялся дома уже пять дней, и я подумываю о том, чтобы пойти к его родителям и спросить, все ли с ним в порядке.
Эти люди для тебя ничто. Они принадлежат Братве, Розали.
Еще всего два дня, и ты, наконец, сможешь уехать.
Если ты покажешь, что тебе не все равно, Виктор тебя не отпустит.
Будь сильной.
Ради дедушки.
Ради дяди Рикко.
Ты ничего не чувствуешь к Виктору. Эти эмоции – не более чем стокгольмский синдром.
Вместо того, чтобы думать о Викторе, я должна беспокоиться о своем будущем. Мне нужно будет найти место для проживания и работу.
Луна лижет мою руку, чтобы привлечь мое внимание, и я взъерошиваю шерсть на ее голове.
— Привет, девочка. Не хочешь зайти внутрь и вздремнуть?
Она садится прямо и наклоняет голову, как бы говоря "да".
— Да, сегодня жарко.
Я возвращаюсь в дом и закрываю дверь, чтобы ни один холодный воздух из кондиционера не вырвался наружу.
Когда мы входим в спальню, Луна запрыгивает на кровать и ложится на свою сторону. Я скидываю туфли, затем беру пару шорт из своего шкафа.
Слишком жарко, чтобы спать в джинсах.
Натянув шорты, я заползаю на кровать и ложусь. Я смотрю на Луну, пока мои мысли возвращаются к инциденту между мной и Виктором.
Это был первый раз, когда он поцеловал меня.
Боже, как трудно было отстраниться.
Когда его губы врезались в мои, я почти растворилась в луже гормонов.
Также это был первый раз, когда я увидела отчаяние в глазах Виктора. Он всегда был спокоен и собран, никогда не терял контроль.
Это заставляет меня беспокоиться о том, как мы проживем последние два дня. Я не уверена, что смогу и дальше отталкивать его.
Я не настолько сильная. Тем более, когда я вижу душевную боль в его глазах.
Жизнь так несправедлива.
Если бы не тот факт, что он глава Братвы и часть Священства, мы могли бы быть вместе.
Он был бы просто обычным парнем, в которого я могла бы влюбиться.
Любить его было бы так же легко, как дышать. Он проявил ко мне столько доброты во время моего пребывания здесь и сделал все возможное, чтобы я чувствовала себя как дома.
Когда я давала отпор, он никогда не терял самообладания.
Он ни разу не оскорбил меня.
Но Виктор далеко не обычный человек. Он опытный убийца, безжалостный главарь Братвы и мой похититель.
Еще всего два дня.
Мои хаотичные мысли и эмоции поднимают меня с кровати. Не в силах остановиться, я иду в спальню Виктора, чтобы почувствовать его запах.
Я открываю дверь и бросаю взгляд на темную мебель и покрывало на кровати. Я вхожу внутрь и провожу пальцами по стене, как будто могу украсть часть воспоминаний, которые может хранить эта комната.
Глядя на кровать, я понимаю, что никогда не видела Виктора спящим.
Как он выглядит – умиротворенным или безжалостным, когда лежит в этой постели?
Внезапно я чувствую движение воздуха и, обернувшись, вижу Виктора, наблюдающего за мной разъяренным взглядом.
Черт.
Мы смотрим друг на друга, и эмоции, накопленные за три года, наполняют воздух таким напряжением, что мое дыхание учащается.
Осталось всего два дня.
Но я не хочу прощаться.
Я хочу броситься в его объятия и умолять его оставить меня навсегда.
Я хочу освободиться от чувства вины, чтобы любить его.
Виктор движется так быстро, что я не успеваю от него уклониться. Его руки обвиваются вокруг меня, и его рот врезается в мой с такой силой, что я всхлипываю.
Его язык проносится мимо моих губ, и то, как он теряет контроль, должно пугать меня.
Может быть, так и есть, но у меня нет возможности осмыслить это, потому что Виктор целует меня с таким отчаянием и потребностью, что это затуманивает мой разум.
Все эмоции, которые я с таким трудом сдерживала, взрываются во мне подобно фейерверку. Я поднимаю руки и обвиваю их вокруг его шеи.
Когда мой язык касается его языка, рычание вырывается глубоко из его груди, и остатки его контроля исчезают.
Мои руки перемещаются по бокам от его шеи, и я целую его со всеми эмоциями, которые он заставил меня почувствовать.
Я теряю дар речи, когда он покрывает мою челюсть и шею горячими поцелуями.
— Просто подари мне эти последние два дня. Пожалуйста.
Я слишком слаба, чтобы стоять на своем, и вместо того, чтобы оттолкнуть Виктора, я заталкиваю воспоминания о своей семье в самый темный уголок своего сердца.
— Хорошо.
Его руки обхватывают мое лицо, и его глаза впиваются в мои.
— Ты будешь моей, и я могу делать с тобой то, что хочу?
Боже.
Предвкушение и желание дико вращаются в моем животе.
