— Мама, ну что ты говоришь! Есть такие вещи… Вот скажи, разве можно оправдать предательство?
Нора вздохнула.
Она прекрасно знала, что дочь не переубедить. Когда-то давно они уже беседовали на эту тему. И каждая осталась при своем мнении. Так стоит ли теперь ворошить прошлое?
— Ну хорошо, не будем спорить, — примирительно заметила она. — Лучше пообещай мне, что будешь звонить.
— Обязательно, мам! — с жаром заверила Николь. — Это просто в последние дни я слишком замоталась. А теперь постепенно все наладится.
Попрощавшись с матерью и передав привет отцу, Николь положила трубку.
Вздохнув, она огляделась.
Небольшая квартирка, которую она снимала, располагалась на последнем этаже трехэтажного дома и состояла из гостиной, спальни и просторной ванной.
Николь задумалась. Всего полгода прошло, как она вернулась. И ей уже удалось приблизиться к своей цели.
Она подошла к окну и выглянула на улицу. Фонари освещали поздних пешеходов, спешащих по своим делам.
Полгода.
Разве могла она подумать, что сумеет преодолеть столько препятствий и осуществить свою мечту?
Конечно, во многом ей помогли родители, которые поддержали ее морально и помогли финансово на старте. Николь знала, что вернет им все сполна. Она прекрасно помнила, с каким трудом зарабатывались эти деньги.
— Мам, у Линдси новая кукла! — Это было первое, что произнесла Николь, ворвавшись в их небольшую квартирку, занимающую небольшую мансарду в доме, расположенном в бедном квартале.
Нора, копошившаяся у плиты, обернулась к дочери.
— Да? — переспросила она. — И хорошая кукла?
— Просто супер! — У Николь горели глаза от восхищения.
Нора устало улыбнулась.
— Ну хорошо, малышка. — Она сполоснула руки, вытерла их о чистое застиранное полотенце, подошла к дочери и обняла ее. — Расскажи мне, как ты провела день?.. Все время играла куклой Линдси?
— Нет, — грустно вздохнула Николь, с удовольствием прижимаясь к матери и чувствуя исходящий от нее еле заметный цветочный аромат ее духов — подарка отца к годовщине их свадьбы. Николь любила этот запах. Он был таким родным… как мама, которую она просто боготворила.
— А почему нет? — спросила Нора, опускаясь на табурет и сажая дочку к себе на колени.
— Потому что Линдси только хвасталась и никого не подпускала к себе, — обиженным тоном произнесла Николь.
— Так, значит, Линдси просто жадина? — улыбнувшись уточнила Нора.
— Ну да. — Николь пожала плечами. — И почему она только такая? Она никогда ничего не дает.
— Может быть, она так долго ждала эту куклу, что просто еще не успела ею наиграться?
Николь выразительно хмыкнула.
— Не знаю. Тогда она не успела наиграться никакими своими игрушками. Эх… — она мечтательно прикрыла глаза, — вот если бы мне Санта-Клаус принес красивую куколку, я бы со всеми поделилась.
Нора едва заметно вздохнула, обнимая дочь.
— А ты напиши ему письмо. Возможно, он и исполнит твою просьбу.
— Ты думаешь, он действительно сможет подарить мне то, что я хочу? — Она с надеждой посмотрела на маму.
Нора пожала плечами.
— Кто знает? Но попытаться все же стоит.
Николь задумалась.
— Надо попробовать, — приняла она решение. Поднявшись, она схватила сумку, которую бросила на пол, как только вошла. — Мам, я пойду делать уроки.
— Хорошо, милая. Как только будет готов обед, я позову тебя.
Николь прошла к себе и достала из сумки ручку. Затем она выдернула из тетрадки листок и села писать письмо Санта-Клаусу. Она очень надеялась, что он прочтет ее послание и действительно подарит ей такую же куклу, как у Линдси.
Николь грустно усмехнулась.
Санта-Клаус не подвел ее в тот раз. Она действительно получила в подарок то, о чем мечтала. Тогда она еще верила в чудеса и не предполагала, каких трудов стоило родителям сэкономить денег, чтобы приобрести для нее такой дорогой подарок.
Шло время. Николь росла, постепенно понимая, что доллары не падают с неба и, чтобы их заработать, надо упорно трудиться. И папа и мама работали не покладая рук. Отец приходил домой очень поздно. И мама всегда ждала его, чтобы накормить горячим ужином.
Николь видела, что мать очень устает и к вечеру буквально падает с ног, И она старалась помогать ей по мере сил. Очень рано Николь научилась готовить. Сначала это была самая простая еда. Позже она завела свою книгу рецептов, куда записывала те из них, которые не требовали больших затрат и в то же время признавались семьей достаточно вкусными.
Николь нравилось чувствовать себя взрослой, помогать родителям. В их доме всегда царил мир и порядок. Мать с отцом практически никогда не конфликтовали, лишь иногда позволяя себе разговоры на повышенных тонах. Но происходило это так редко и сопровождалось таким уважением друг к другу, что и ссорой это было назвать нельзя.
Николь восхищалась родителями, сумевшими через много лет пронести свою любовь, которая крепла, росла, словно красивый цветок, с каждым годом становясь все пышнее и изысканнее.
Ее родители были счастливы друг с другом, и Николь купалась в этих лучах счастья, понимая, что у нее самая прекрасная семья.
Еще в колледже Николь начала потихоньку шить. Ей нравилось переделывать старые вещи, которых дома было в избытке. И Николь умудрялась такое из них сотворить, что даже самые яркие модницы не сводили с нее завистливых взглядов. И именно в тот момент она поняла, что дизайн — это ее будущее.
Николь знала, что будет нелегко. И упорно училась, желая сдать экзамены с наивысшими оценками, чтобы получить льготы при поступлении в университет. Она посещала курсы дизайнеров, много занималась. Она даже не понимала, как все успевала: и отучиться, и дома убраться, и маме помочь приготовить ужин. Как-то все удавалось. И, видимо, эта жизненная школа сделала из нее закаленного, способного преодолеть любые житейские трудности человека.
Ей удалось практически без проблем поступить в университет. Именно там она познакомилась с Кортни Донован, дочерью Эдварда Донована, известного строительного магната.
Николь вздохнула.
Не будет она вспоминать сегодня о Кортни, не будет и все. Слишком больно. Слишком тяжело.
А она не хочет погружаться в свое прошлое, как делала это иногда, анализируя его и размышляя на тему, можно ли было все исправить.
Нельзя.
Ничего не вернуть.
И она будет жить так, как решила.
А прошлое пусть там и остается.
Только она никак не могла взять в толк, что если все это так и она честна с самой собой, то зачем тогда вернулась сюда, в этот город? Зачем?
