А теперь ее нет.
Сама того не ожидая, она выпалила:
– Мне придется бороться за ее ребенка.
– Что ты сказала? – Гейдж нахмурил брови и наклонил голову.
Дженна подумала, что сделала глупость, сказав ему, но слов уже не забрать обратно. По ее щеке скатились слезы, она уже давно не может их контролировать.
– Последние несколько дней… были непростыми.
– Подожди, подожди…- Его лицо стало еще мрачнее. – О каком ребенке ты говоришь? Чей ребенок?
– У Эми есть…- Дженна проглотила комок в горле. – У Эми осталась трехмесячная малышка.
Гейдж подошел и сел рядом.
– Но он не упоминал о ребенке… – Казалось, что он разговаривал сам с собой.
– Кто не упоминал о ребенке?
– Я имел в виду – в газете. В газете говорилось, что мой заместитель и еще два пассажира погибли, когда вылетели в разведывательную командировку. И то, что у него остались жена и дочь.
Дженна кивнула.
– Брэд, муж Эми, хотел показать отцу землю, которую собирался купить. Они уехали в десять утра. А Мэг осталась с моей мачехой.
У Дженны был забронирован билет на следующий месяц – на крещение малышки, и она мечтала о том, чтобы поскорее прилететь. Эми была так рада – они редко виделись с сестрой. Но когда пришли известия о катастрофе, Дженна вылетела первым же рейсом на Сидней.
Перед приездом она только видела фотографии племянницы. И после происшествия она не выпускала их из рук. Ее любимой была та, на которой Мэг хватает панду за ухо и улыбается всем своим беззубым ртом. Эту панду Дженна прислала в тот день, когда Маргарет Джейн родилась.
Теперь маленькая девочка, оставшаяся круглой сиротой, жила на попечении женщины, которую маски для лица волновали гораздо больше, чем колыбельные песенки. На похоронах Линн сообщила, что они с Мэг полетят в Сан-Франциско навестить ее престарелых родителей на Рождество. И не знала, когда они вернутся.
А до Рождества еще целых три месяца.
Овчарка принесла палку и, довольно повиляв хвостом, положила к начищенным ботинкам Гейджа. Он машинально поднял ее и, закрутив, отправил к деревьям, к большой радости собаки. Потом, как бы невзначай, он опустил руку на спинку скамейки. Дженна ощутила спиной тепло его ладони.
– У кого ребенок? У Линн?
Она кивнула.
– Она всегда хотела иметь детей.
Родители Линн отправили ее в интернат, когда она была совсем маленькой. Дженна и Эми всегда считали, что недостаток любви в этом возрасте чреват грустными последствиями. А сама Линн не раз говорила, что пустоту в ее сердце заполнит только ребенок. Несколько лет назад, когда Линн исполнилось сорок, стало понятно, что ей никогда не стать матерью собственного ребенка. А близняшки только посмеивались, для такой матери, как Линн, которая без конца сидит на каких-то диетах, и ребенка забыть покормить ничего не стоит.
– Эми говорила мне, что Линн зациклилась на этом. Она даже пыталась искусственно зачать ребенка, подумывала об усыновлении…
Дженна ее понимала. В прошлом году, работая над статьей об усыновлении, она не один день провела в детском доме в провинции Джангси. И до сих пор помнила глаза каждого малыша, с надеждой смотревшего на нее. А теперь ее собственная племянница осталась сиротой.
– Выходит, по завещанию она опекун? Так?
– В завещании они с отцом были указаны как опекуны Мэг.
– Не ты?
– Эми и Бред решили, что если вдруг с ними что-нибудь случится и Мэг останется сиротой, то мой отец создаст для нее лучшие условия, чем я. У него есть большой собственный дом, я же постоянно в разъездах.
– Ну, они, в общем-то, были правы.
Дженна бросила на него взгляд, и он пожал плечами.
– Я читал твои статьи из разных стран. Они, кстати, очень хорошие. По крайней мере, те, которые попали мне в руки.
Он сделал комплимент, и ей полагалось его поблагодарить. Но Дженне не хотелось этого делать. Так же как и слушать похвалы в свой адрес сейчас. Все, что ей требовалось, принять решение.
– У Брэда не было родственников, – продолжила она, глядя на отцовский любимый цветник. – Я знаю, они доверяли папе, а Эми очень открытый человек, ей было легко с людьми, даже с Линн. Но вряд ли она захотела бы отдать свою дочь на попечение Линн. Только вот кто мог предвидеть то, что все трое погибнут в один день? Если бы Эми поступила иначе и сделала бы опекуном малышки меня, я бросила бы все, чтобы… Хотя неважно, ты, наверное, не поймешь.
– Не пойму, потому что у меня не было настоящей семьи?
Дженна отвела глаза.
Гейдж снова бросил палку собаке, больше для того, чтобы отвлечься от неловкой ситуации.
– Ты разговаривала с юристами?
– Да, с юристами отца. Они сказали, что уход за ребенком – дело непростое, что у Линн есть такая возможность, к тому же она привязана к ребенку, она ответственная и все такое. Но они односторонне видят проблему. Я бы тоже могла найти здесь работу, остаться в Сиднее.
– Ты бы этого хотела?
У Дженны перед глазами стояли виды Гавайев по утрам. Затем на нее нахлынули воспоминания о Германии, с ее ухоженными зелеными улочками и балконами в цветах. Она на секунду закрыла глаза, и когда открыла их, то в мыслях у нее был только ребенок.
Гейдж намекал, что люди, которые постоянно переезжают с места на место, понятия не имеют, что такое ответственность…
– Кто и может кидать камни в мой огород, так это не ты.
Гейдж расстегнул пиджак, под которым была ослепительно белая рубашка.
– Дженна, я понимаю, что это значит для тебя – возможность путешествовать. У меня по всему миру есть филиалы компании, мне приходится много ездить. Я также не люблю засиживаться на одном месте.
– Да кто бы сомневался? Мы просто созданы друг для друга – такие одинаковые! Прямо-таки союз сердец, заключенный на небесах! – Дженна язвительно ухмыльнулась, чтобы не выдать истинных чувств.
– Нет, небеса – это слишком пошло для нас.
Дженна от души рассмеялась. Надо же, столько времени прошло, а они так и не изучили друг друга как следует. Она внезапно почувствовала себя очень беззащитной, и ей безумно захотелось, чтобы он ее обнял.
Телефонный звонок вернул Дженну из мира грез на землю. Гейдж вынул сотовый телефон из чехла на ремне, посмотрел на дисплей и произнес:
– Извини, это займет минут пять, максимум десять.
Напряжение спало, и Дженна сделала глубокий вдох, пытаясь в последний раз уловить сандаловый аромат туалетной воды Гейджа. Затем встала и отошла, оставив его в одиночестве с телефоном.
Компьютер в отцовском кабинете был все еще включен, а на мониторе высвечивалось так и оставшееся не закрытым письмо с отказом от статьи о сети отелей в Тоскане. Она как раз собиралась его отправить, когда за окном раздался собачий лай, и, выглянув на улицу, она увидела темноволосого мужчину, уверенным шагом входящего в арку кованых ворот. Через пару секунд охватившее Дженну секундное недоумение растаяло как дым: да, это был он, принц ее девичьих грез, предмет первой безумной страсти, поразившей когда-то неискушенное сердце. Такая может быть только на первом курсе колледжа. И вот он снова в ее доме…
