Однако, этот парень, удивил меня и показался. Я была уверена, что стражи всегда носят мантии, но нет. Он поднёс сигарету к пухлым губам и криво усмехнулся. Он потрясающе красив — волевой подбородок, впалые щёки и прямой орлиный нос… А ещё ямочки на щеках.
— Ты не в моём вкусе, и я обычно не показываюсь. — Он пожал плечами, закурив сигарету.
— Э-э, спасибо. — Я закашлялась, когда клуб дыма полетел в мою сторону. — Мне нужно идти, друзья ждут. — Я махнула в сторону кафе.
— Да, знаю. Я пришёл, чтобы пойти с тобой в качестве защитника, — протянул он. — Меня зовут… ну, можешь звать меня Каэль.
Я выгибаю бровь и смеюсь, направляясь к двери.
— Каэль? Я знаю, кто ты.
Он выгибает бровь и одаривает меня греховной улыбкой.
— Знаешь, да?
— Конечно.
Он подмигивает, и я клянусь, мои яичники вздохнули.
— А ты знаешь, откуда у меня такое имя?
Я отрицательно мотаю головой.
— Мои родители были повёрнуты на странном и необычном, а когда увидели имя Каэль, поняли — это судьба.
— О! — Я уставилась на его одежду — подтяжки, рубашка, чёрные брюки… Он мог принадлежать любому времени. Если не считать того, что на нём чёрные ДокМартинсы. Я уловила что-то вроде гранжа 90-х, скрещённого с атмосферой Элвиса Костелло. Но ему чертовски шло.
— Да, мне двадцать два… или было двадцать два. — Он вновь пожал плечами, на что я кивнула и махнула друзьям.
— Тебя можно увидеть?
— Да, если хочу, чтобы люди видели меня. Если думаешь, что выглядишь странно, то нет. — Он рассмеялся, бросил окурок на тротуар и вошёл в кафе следом за мной. Чертовски благодарна за это маленькое одолжение.
Я закатила глаза.
— Ты просто конфетка.
Каэль пожал плечами.
Парни странно посмотрели на меня, а затем перевели взгляды на моего спутника, когда мы приблизились.
— Ребята, это Каэль. Я подумала, что для расследования нам не помешает ещё одна пару рук, просто на всякий случай.
Каэль махнул им и сел.
— На вашем месте, я бы отступил.
Пол нервно хихикнул, прежде чем прочистить горло.
— Ты не первый, кто так говорит.
— По-моему, мне уже трижды об этом сказали, — добавил Феликс. — Людей очень пугает каньон Тернбулл.
— Он живой, — сказала я. — Если верить всем и всему, что я читала.
— Все их рассказы — правда. Даже то, что никто не может доказать. — Каэль повернулся ко мне. — Ты ведь знаешь, что сегодня солнцестояние? И в курсе, что оно символизирует.
Самый короткий день в году. Да, я знала.
— Да, именно поэтому я решила поехать сегодня.
— По мне — идея плохая, Симона. Сегодня день человеческих жертвоприношений. — Каэль уставился на меня, и, клянусь, я видела звёзды — вселенные — скользящие сквозь синеву его радужек.
Пол подался вперёд.
— Человеческие жертвоприношения?
Каэль сложил руки на столе.
— Сатанинское поклонение. Вы же все слышали городские легенды о каньоне.
Ну… да. Поэтому мы и собрались туда.
— Если хочешь нас напугать, не выйдет.
— Вовсе нет, — ответил он. — Однако вам следует знать, что каньон сегодня ночью будет сверхъестественно заряжен. Как и во время Хэллоуина, завеса между живыми и мёртвыми в этот день тоньше всего.
— Ещё лучше, — пробормотал Феликс, с трудом сглотнув. — Если мы собираемся доказать теорию Симоны, разве не должны находиться там на пике активности? Ах, да, а ты кто?
Каэль откинулся на спинку стула.
— Друг Симоны. — Он бросил на меня взгляд и вытащил из кармана пачку сигарет. Потом, словно вспомнив, что сидим в кафе, убрал обратно. — Мне наплевать, пойдёте ли вы туда, но это рискованно.
— Спасибо за заботу, — сказал Пол. — Всё будет хорошо.
— Все так говорят.
Страх, тягучий, как ил, прокатился по позвоночнику и осел поверх тревоги в груди. На секунду я задумалась, стоит ли туда идти.
— Ты просто засранец.
— Ты же видела видео про съёмочную группу? — Каэль подался вперёд и заговорил тише. — Я был там, когда всё случилось, и пытался их предупредить. Они не послушали.
Мы сидели в ошеломлённом молчании. Если бы только Каэль был жив, мог бы сообщить властям, кто это сделал. Но нет, так что всё это слухи и легенды.
Затем я заметила озорной блеск в его глазах, судорожно вздохнула и рассмеялась.
— Ты лучший. Правда, хорошо рассказываешь истории о привидениях.
И снова он мне криво улыбается, от чего я таю.
— Ну, кто-то же должен.
После того, как Пол и Феликс погрузили оборудование в мою машину, мы все сели и отправились в каньон. Вскоре ландшафт изменился, и, проехав все городские пейзажи, мы выбрались к сухим кустарникам и холмам. Каждая улица в городе может рассказать историю. Каждая собственность одинакова. Некоторые пустыри пострадали от землетрясений. Другие — от пожаров. После землетрясения в Уиттер-Нэрроуз весь город изменился. А как нет? Люди умерли. Другие потеряли дома. Весь ландшафт Уиттера изменился.
Когда я начала исследования событий каньона, некоторое время просматривала в публичной библиотеке микрокарты, в надежде, что это прольёт свет на необъяснимые вещи, которые произошли в нашем городе. Ну, давайте будем честны, здесь происходило всякое дерьмо… И много.
Если бы я была помешанной на заговоре с дьяволом, сказала бы, что землетрясение 1987 года открыло портал под нами… и это, к вашему сведению, одна из городских легенд об этом районе. Да, да, знаю. Только шарлатаны говорят обо всей этой ерунде, однако через два года после землетрясения каньон Тернбулл загорелся, уничтожив четырнадцать домов и более ста акров.
Когда я спросила об этом маму, та сказала, что это один из самых страшных дней в её жизни.
— Надеюсь, ты никогда не узнаешь, каково это, когда тебе говорят, готовиться покинуть дом, если огонь перейдёт через хребет, — сказала она. — Или почувствовать запах горящего дерева или увидеть языки пламени в ночи.
Она права. Хотя мы видели пожары везде, в нашем районе не было ни одного крупного стихийного бедствия.
После нашего разговора о пожаре четвёртого июля, она показала мне фотографии этого района и сказала, что бабушка отвезла её туда через несколько недель после тушения пожара, и она напугалась до смерти. Мама сказала, что это место напоминало смерть и пахло смертью. Корявые выгоревшие кусты и деревья свисали с хребтов, а искривлённые ветви тянулись к чему-то невидимому. Она помнила развалины домов, которые ей снились в кошмарах.
Но сегодня, будто ничего и не было. Люди заново отстраивали дома. Растительность каньона восстановилась, и вернулись все животные, считавшие холмы своим домом.
Когда мы подъехали к каньону Тернбулл, я свернула на небольшую площадку, на которой частенько устраивали дикие вечеринки с наркотиками и оргиями.
Судя по информации, которую я собрала, здесь стоял дом. Хотя на каких-то сайтах и в легендах, говорится, что именно тут находился приют. Как бы то ни было, от первоначальной постройки остался только фундамент. Пустота стала бастионом для людей, желающих хорошо провести время. Стены были разрисованы граффити. Огромный человек-козёл, вместе с двумя перевёрнутыми пентаграммами, доминировал на задней стене. На левой стене жирными буквами было заявление, что это собственность Уиттерской Банды. На другой стороне — имена членов банды с уникальным для каждого тэгом. В кустах, окружавших участок, стоял старый проржавевший автобус школьного округа Уиттер-Сити, а рядом — каркас Фольксваген-Жук.
— Здесь разобьём лагерь, — сказала я, заглушив двигатель джипа. — Недалеко от города, и здесь лучше всего видно, если что-то случится.
— Не самое лучшее место. — Пол выглянул из окна. — А что здесь случилось?
Я не знала риторический это вопрос или нет.
— Время.
— Сказки, — возразил Каэль, протискиваясь между сиденьями и глядя на меня. — Ты что, никогда не слышала о вечеринках с наркотиками и алкоголем?
— Краем уха. — Для меня эти вечеринки слишком близки к цивилизации. Слишком много людей могли видеть происходящее. А ещё полиция может заметить. Разве они не должны проверять каньон?
