Но слова дали обратный эффект — Ярослава упала на колени и взмолилась, чтобы ее отпустили живой. Она для этого все сделает, но чтобы только живой и здоровой. Я даже засмотрелся на это идолопоклонничество, давненько такого пиетета мне не выказывали люди. Внутри Зверь заурчал, призывая хозяина отблагодарить девушку за проявленный должный страх. Я наклонился и легонько дотронулся до плеча, но сказать ничего не успел, как сильный удар головой пришелся мне аккурат в нос. Не до крови, но я взвыл и схватился за пострадавшую часть лица. Ярослава, сообразив, что натворила, когда решила подняться, захлюпала уже своим носом, тихо умоляя не убивать.
— Ярослава, хватит валяться на земле. Встань, отряхнись и возьмись за мою руку. Никто никого убивать не будет! — грозно сказал я, и девушка моментально послушалась. — Отработаешь провинность и свободна.
— Спасибо вам! — Она крепко сжала протянутую руку, а меня прошибло разрядом, болезненными иглами вонзившись в сердце. И так оно зачастило, что голова закружилась, а перед глазами накренился горизонт. Такого предательства от тела я не помнил с со своего первого оборота.
Глава 2. Ониксим
Я привел ее к себе в дом, хоть и жил не один, а с мелким волчонком Степой. Детеныша я жалел, ведь сирота полный, старался спуску не давать, чтобы тот не научился своей слезливой историей преференции себе в стае выбивать, но и не ругал сильно, когда нашкодит. В общем, изображал наставника, а на лето выделял средства из своего небедного кармана на хороший детский волчий лагерь, чтобы он с остальной мелкотней мог отдохнуть со своими ровесниками.
Ярослава стояла в коридоре. Аккуратно снятые кеды она поставила рядом с собой, дожидаясь хозяина. Я не спешил забирать девушку на кухню, тихо наблюдая за ней из своего укрытия между арками. Ярослава вытянулась в струну и почти незаметно поворачивала голову, чтобы уловить звуки дома. Ретривер сидел послушно рядом и спокойно ждал, пока я выйду из своего темного угла.
Я и вышел. Почти бесшумно приблизился и замер около Ярославы, изучая ее лицо.
— Откуда у тебя шрам на губе?
Шрам был совсем незаметный - тонкая белесая полоска с левого края под пухлой нижней губой. На самой губе уже давно все зажило, но я волк наблюдательный. От меня такие мелочи не спрячешь.
Ярослава вздрогнула, осознав, насколько я близко стою рядом с ней, а потом замерла, когда мои теплые пальцы коснулись нежной кожи губы. Я дотронулся неосознанно, потянулся из-за желания разглядеть лучше, почувствовать шрам, но кожа оказалась мягкой.
Зверь внутри заворочался, требуя ласки. И я отпрянул, как кипятком обжегся.
— Так что с губой?
— Ударилась, — соврала Ярослава.
— И кто ударил?
— Говорю же, ударилась.
Я взял ее за предплечье и повел на кухню, посадил на мягкий стул за столом и принялся делать чай. Наказания за нарушение границ волчьей территории как-то отошли на второй план, теперь захотелось выяснить, почему девушка врала.
— Зачем меня обманываешь? Я же не слепой. — Последние слова вырвались необдуманно, и я раздраженно клацнул зубами. — Прости, я не хотел тебя задеть, но шрамов я насмотрелся. Этот тебе поставили.
Ярослава вздернула подбородок, стараясь показать свою уверенность, которой я ни на грамм не чувствовал, и ответила:
— Я бы хотела закрыть эту тему. Ударили или ударилась — не имеет значения. Это мои проблемы. Скажите, как будете наказывать за нарушение границ, я постараюсь вернуть долг полностью.
Я зарычал, напугав Ярославу. Та вжалась в спинку стула и сглотнула. Страх девушки и отрезвил, вернул разум, но злость никуда не подевалась. Не мое дело! А чье?
«А чье?» — повторил я сам себе и замер. На самом деле, и правда не мое. Я девушку первый раз сегодня увидел.
«Значит, судьба. И теперь я за нее отвечаю — примет она это или нет», — подтвердил Зверь внутри, больно поцарапав грудину.
Пара.
Сомнений не было.
— Хорошо, — спокойно и тихо протянул я, — будет тебе наказание. Будешь волчонку моему помогать.
— Волчонку? — напряженно переспросила Ярослава.
— Да, шкет тут один есть. Степа зовут. Лоботряс и лентяй. Завтра возвращается. Будешь с ним до сентября заниматься.
— Вы в своем уме! — взвилась девушка. — Как до сентября?! Какой ребенок?! Я же слепая с собакой-поводырем. Что вы за безответственный отец?! — И так трогательно поджала губы, что я не удержался и оскалился. Смысл гневной отповеди дошел до меня с опозданием.
— Я не отец ему. Ну, я... Наставник. Он сирота. Ему компания нужна, чтобы поговорить, обсудить что-то, а у меня времени нет. Поэтому поможешь ты. Вот твое наказание, — припечатал я, удивляясь, зачем вывалил всю эту сентиментальность, будто оправдывался за свой приказ. Просил о помощи.
— Хорошо, — более дружелюбно ответила Ярослава. — Я постараюсь. Скажите, когда приходить.
— Приходить? — удивился я. — Ты здесь жить будешь. Твоим сообщим, про нарушение они знают о правилах, так что тут и обсуждать нечего.
На самом деле наказание было одно - стирание памяти клановым магом и выселение навсегда. Но мага в их стае не было, поэтому кто попадал на Волчью улицу, то на ней и оставались. Навсегда. Но я не стал пугать девушку заранее. Пусть привыкает...
Я посмотрел, как мило поднялись от удивления бровки из-под темных очков, и мне вдруг захотелось узнать, какого цвета у Ярославы глаза.
— Сними очки.
Она поджала губы, и я понял, что та ответит отказом.
— Нет.
— Почему?
— Потому что это личное.
Вот так одной фразой меня поставили на место. Я сжал кулаки и постарался успокоиться. Раньше мне дела не было до людей, а теперь на задние лапы готов встать, чтобы добиться расположения какого-то человека.
— Пойдем я провожу тебя до твоей комнаты. Собаку свою не забудь.
Ретривер замахал хвостом, глядя на меня, и побежал следом за хозяйкой. Я разместил девушку в гостевой на первом этаже, рядом с кухней и ванной. Аккуратно провел ее, помог освоиться в комнате. Ярослава сообщила все данные ее семьи, и я неприятно удивился, что девушка жила у Выстроцких. Я уже не первый год уговаривал Быстрого исключить их из списка проживающих — семья явно была замешана в грязных делах, но схватить за руку мне не удавалось. Может, на Ярославу надавить? Она хоть и слепая, но не глухая же!
— Слушай, а почему ты у Выстроцких живешь?
Ярослава опустила голову, явно не желая откровенничать с посторонним, но понимала, что я не из праздного любопытства спрашивал:
— У меня родители погибли весной. Они единственная родня, а я стала недееспособной, хоть и совершеннолетняя.
Грустная улыбка Ярославы сказала о многом.
— Кто поставил тебе шрам на губе? — повторил мучивший меня вопрос.
— Игорь, — еле слышно ответила Ярослава.
«Значит, их сын».
— Причина? — как на допросе сыпал я, но Зверь рычал и скреб, желая докопаться до правды.
Ярослава чувствовала злое нетерпение, вжимаясь в глубокое кресло около кровати, но бежать ей было некуда. Уже некуда.
Зверь внутри радостно оскалился.
Моя!
— Мы не сошлись в понимании отношений между братом и сестрой.
Я навис над ней, опершись сильными руками в подлокотники.
— И как Игорь видит ваши отношения? — Я и так знал, что ответит мне Ярослава. Видел я Игоря, и не раз, чтобы понять, насколько тот был гнилой мразью.
— Он пристает ко мне… в сексуальном плане, — сдавленно выдавила Ярослава и сгорбилась под тяжестью неприглядных грязных слов. Я весь затрясся от гнева. Сегодня же потребую от Быстрого выкинуть эту семейку вон!
«Давай, зверюга! А они заодно и Ярославу прихватят на правах опекунов», — напомнил разум. Единственная возможность освободить от Выстроцких — это ритуал Пары. Он-то хоть сейчас готов. А Ярослава?
