– Конечно, – охотно подтвердил Селден.
– О! И вы не отрицаете этого?
– Зачем? – с усмешкой ответил он. – Я знал, что вы вернетесь. Это было неизбежно. Видите ли, я знаю людей и знаю вашего мужа. Я предостерегал вас перед замужеством.
– О да, вы предупреждали меня. Торопитесь теперь сказать: «Я говорил ей».
– Нет! Не хочу утруждать себя. Довольно и того, что когда-то я предупреждал вас.
Молодая женщина, раздумывая, молчала минуту, и когда заговорила, в ее голосе прозвучало недоверие:
– Итак, то, что говорил Клемент, было правдой?
– Зная вашего мужа, сомневаюсь в этом, – сказал Селден с едкой насмешкой, от которой так часто страдал Айвенго.
Кристин Беннет, урожденная Мак-Ивор, внутренне содрогнулась от этой насмешки, но Селден продолжал, не обращая внимания на ее реакцию:
– Что же он вам говорил?
Кристин пыталась говорить спокойно, но ее волнение выдавали судорожные движения руки, мявшей складки платья.
– Клем сказал, что вы внесли его в черный список!
– Это правда, – ответил Селден, пожимая плечами.
– Он считал, что из-за черного списка не мог найти работу в центральных угольных районах.
– Нельзя было поступить иначе. В полумеры я не верю, и потому он не должен был работать ни в Алабаме, ни в Теннесси.
Кристин потупила глаза, но за ее опущенными веками пылал огонь возмущения. Не замечая сгущавшейся тьмы, которую не мог рассеять даже желтый свет ламп, она пыталась понять ту тайную игру, которая столько лет велась вокруг нее. С Бархатной горы подул холодный ветер, и она плотнее запахнула свой плащ, но не двинулась с места.
– Вы заранее знали, что будете делать? В день моей свадьбы с Клементом Беннетом вы уже все решили?
– Конечно. Ваш муж принадлежит к тому типу людей, который хорошо известен всем угольным компаниям. Мы знаем, как обезопасить себя от них, и в таких случаях действуем без колебаний. Это и не составляет особого труда – простой обмен информацией. То, что вы называете черным списком, у нас называется самозащитой. Впрочем, я не намерен вам объяснять.
– Вы принудили меня…
– Я ни к чему вас не принуждал. Ваш муж был поставлен перед выбором и вел себя именно так, как я предполагал.
– Вы заставили его бросить меня!
– О нет. Я только предоставил ему больше возможностей бросить, чем остаться с вами, и не сомневался в его выборе.
– Очевидно, – сдавленным голосом начала Кристин, пытаясь овладеть собой, причем спокойствие Сел-дена странным образом ей помогало, – вы не верите в мое влияние на него.
– Я знаю вашего мужа.
– Зачем вы преследовали нас? – вопрос вырвался невольно, она хотела скрыть свою боль, но, спросив, продолжала: – Что я вам сделала? Вы, вы знаете… – жестом, выражавшим безнадежность, она оборвала свою речь.
– Вокзальная платформа – не место для объяснений. В другое время.
– У вас не хватит смелости сказать правду! Но Клем мне сказал.
– Да? – равнодушно спросил Селден. Кристин говорила медленно:
– Он сказал мне, что вы хотите вернуть меня в Айвенго.
Углы рта Селдена дернулись.
– Да, хочу. И он послал вас?
Кристин вздрогнула от презрения, звучавшего в его голосе, ее склоненное лицо покрыла бледность.
– Нет, он бросил меня. Я вернулась сама. Чего же вы еще хотите? Вот я здесь.
Селден равнодушно пожал плечами:
– Решение за вами.
Кристин потеряла самообладание. Охватившее ее возмущение не знало границ. В голосе молодой женщины звучали рыдания, но глаза оставались сухими и сверкали решимостью.
– Представляете ли вы себе, что вы сделали? Или, быть может, вы этого не понимаете? Вы ведь не беспомощная женщина, зависящая от других во всем, даже в том, что касается крыши над головой и пиши. Какое вы имели право управлять моей судьбой?
Селден сделал небрежный жест:
– Никакого.
– Вы ограбили меня! Вы унизили меня, как… Селден грубо ее перебил:
– Помолчите минуту и слушайте! Истерики вам не помогут. Я заставил вас пройти через тяжелый жизненный опыт – признаю это. Но я вытащил вас из той среды, которая очень скоро превратила бы вас в развалину, и сделал это исключительно для вашей же пользы. Смейтесь, если вам нравится! Когда-нибудь вы со мной согласитесь.
Кристин прервала Селдена, не обращая внимания на его протестующий жест:
– И вы думаете, я поверю в ваши добрые чувства?
– Я и не прошу вас верить, – хриплым голосом ответил он. – Когда я вижу в шахте людей, работающих под сгнившими креплениями, то, независимо от того, нравится им это или нет, удаляю их, и только тогда меняю бревна и мешки с песком. То же я сделал и с вами. Вы жили под гнилой крышей. Мне пришлось убрать вас, не дожидаясь, пока она рухнет.
Аналогия из знакомой с детства жизни была ей понятна. Она пыталась подавить свой гнев, но глаза ее выдавали. В них горела неукротимая ярость.
– Вы убрали крепления, но не заменили их.
– Это будет сделано позже.
– Но вы не имеете права! Я – не ваша собственность!
– Я сам взял это право.
И вновь перед Кристин предстал управляющий шахтой, которого боялся весь Айвенго.
– Что вы собираетесь делать? – более мягким тоном заговорил Селден.
Кристин тяжело вздохнула, сознаваясь в своей беспомощности.
– Пока – ничего.
И медленно, подчеркивая каждое слово, она бросила ему:
– Сейчас я пляшу под вашу дудку, но не всегда будет так!
Селден уклонился от вызова:
– Об этом поговорим когда-нибудь в будущем. Что вы намерены делать сейчас?
– К чему спрашивать? Вам ведь все известно. Я возвращаюсь в дом отца. Это единственное место, куда я могу пойти. – Кристин вздрогнула. – Но я предпочла бы идти куда угодно, только не к нему.
Казалось, злость ее утихла – глаза смотрели спокойно. Не повышая голоса, она сказала:
– Вы все заранее решили.
Селден надел кепи – во время разговора он стоял с непокрытой головой.
– Конечно.
– Что же будет дальше?
Он засмеялся и сказал с издевкой:
– Приходите ко мне домой в любую ночь, и я скажу вам, Кристин. Вы все равно не поверите мне, пока не увидитесь со своим отцом.
Глаза Кристин широко раскрылись от изумления.
– Неужели ваш дом открыт теперь для жителей поселка?
– Он открыт для вас.
Гордо выпрямившись, Кристин презрительно ответила:
– Понимаю. Я была уверена в этом. Не нужно меня ждать: я никогда не приду!
Селден повернулся на каблуках и через плечо бросил безразличным тоном:
– Не торопитесь! Вы еще не видели своего отца.
Шесть лет, шесть горьких для Айвенго лет Джерард Селден был управляющим шахтой. Шахтерский поселок ненавидел Селдена, ненавидел его безжалостное, непреклонное требование максимальной отдачи в работе, холодное презрение к чувствам и страданиям других, его внешнюю благовоспитанность, прикрывавшую жестокость. Ненавидя, Айвенго из страха перед этим человеком работал на него с точностью хорошо дисциплинированной военной части.
