ей почему-то трудно дышать… И ещё стало как-то очень холодно…
— Твое прекраснодушие, Фил, кончится тем, что он прирежет тебя в твоей собственной постели. И бедную Энни тоже.
— Господи, Энди, ну что ты говоришь?! Ведь это же шестнадцатилетний мальчик! Пойми, у него просто не было выхода, он страшно устал от всего, устал драться со всем миром…
— Зато теперь он будет драться с тобой.
В холле опять повисло натянутое молчание. Наконец Па тяжело вздохнул:
— Ох уж мне эта твоя совесть, Фил… «Как вы сделали это одному из малых сих…» Зачем тебе только понадобилось инспектировать эти заведения! Ладно, что теперь… Пусть этот твой Рэд Хайленд приходит в понедельник. Но учти, деньги, которые ты сейчас внесёшь за его обучение, в случае чего к тебе не вернутся.
— Знаю. И последнее, Энди. Раз уж ты согласился… мне бы хотелось, чтобы кое в чём, отступая от школьных правил, ему немного пошли навстречу…
— То есть?
— Ну, например, мне известно, что в твоей школе старшеклассникам положена форма, но он просто не будет её носить… пока. Дай ему немного отвыкнуть от тюремных порядков, прошу тебя. И ещё — его трудно заставить отвечать, я в день от него и двух слов не могу добиться, а уж в классе…
— Что же, нам теперь с ним объясняться на языке жестов?!
— Просто давать ему исключительно письменные работы. А что касается его поведения, то пусть это тебя не волнует.
— Что, он будет любезен и кроток аки агнец?
— Нет, он просто будет игнорировать всех и вся, как игнорирует меня и Энни.
— Погоди, что же он делает целыми днями?
— Сидит у себя в комнате наверху, — дядя Фил вымученно усмехнулся. — По правде сказать, иногда мне кажется, что у нас в доме инопланетянин.
— Слушает музыку? Читает? Смотрит телевизор?
— Читает. Ты же знаешь мою библиотеку. У него всегда очень тихо, ни звука не доносится. Я же стараюсь его не тревожить лишний раз. В сущности, мы видимся только за столом. Да он и ест-то ровно столько, чтоб не умереть с голоду. Мне кажется… ему унизительно его положение, и это, впрочем, вполне естественно, я не раз пытался объясниться с ним по этому поводу, но…
— Да-а, хорошую же обузу ты на себя взвалил.
— И на тебя тоже, ты уж не обессудь, Энди. Честно говоря, я знал, что ты согласишься.
Голоса отдалились, наверно, Па пошёл провожать дядю Фила. Джесси, будто очнувшись, провела рукой по лбу, машинально заметив отставший угол на приколотом к двери плакате «Битлов», так же машинально присела на корточки, отыскивая в мохнатом ковре отлетевшую кнопку, укололась… Ох, да ведь сейчас же Па поднимется наверх!
Скрип ступенек!
— Джесси, девочка моя, ты что, уже дома?
С размаху бухнувшись на диван, она рывком надела наушники и, увидев, что кассета в магнитофоне ещё крутится — прошло-то, наверно, всего минут пятнадцать, — до отказа повернула регулятор громкости и закрыла глаза. Тяжко, оглушительно ударили органные аккорды.
— Джесси! — рука отца сдёрнула с неё наушники. — Ну что это такое, ты ничего вокруг себя не слышишь и не видишь! Я спросил, давно ли ты дома?
— Нет, то есть да… давно, я уже два раза переворачивала кассету.
— Неплохая мера времени. — Па сердито покачал головой, но худое лицо его вовсе не было сердитым. В усталых светлых глазах мелькнуло что-то вроде облегчения. — Тебе не кажется, что пора бы пообедать?
— Да, конечно, Па, я сейчас спущусь, только переоденусь.
Привстав, она виновато ткнулась лбом ему в плечо, пряча глаза.
— Кстати, лизунья, к нам приходил дядя Фил.
— Он останется обедать? — спросила Джесси, стараясь, чтобы голос прозвучал весело и естественно.
— Нет, он уже ушёл, он сегодня очень занят.
— Жалко, — протянула она. — Ну ты иди, Па, а я сейчас, быстро…
*
Словно костёр внутри горит, и не загасить его. Да я и не пытаюсь. Если бы он мог спалить дотла эту чёртову комнатушку вместе со стильной мебелью, аккуратными рядами книжек на полках, допотопными вышивками на стенах… Вместе со мной.
«Теперь это твой дом, Рэд, и мы искренне надеемся, что ты его полюбишь…» Мать их за ногу, мой дом! Мой дом остался там, далеко на западе, где сейчас садится солнце. В Холмах.
Забиться бы куда-нибудь в угол и пореветь, так ведь и этого не могу. Наверно, в последний раз я плакал тогда, над полудохлым волчонком. Ни одному из моих поганых благодетелей потом не удавалось выжать из меня ни слезинки. И не удастся.
А утром надо тащиться в эту долбаную… как её… среднюю школу имени доктора Сайруса Белла. Преподобный что-то вещал насчёт того, какой там крутой компьютерный класс, чуть ли не лучший в штате. Пускай… с машинами легко, они хоть к тебе не лезут. Это всё, что мне пока нужно.
Пока.
*
После утренней ассамблеи старшеклассники, как всегда, разбились на группки и, обмениваясь кивками, улыбками, весёлыми тычками, направились в классы. Коридор стремительно пустел, стихал обычный шум. Джесси
