все разобьются на пары. Статистика и анализ мои сильные стороны, а вот у руководителя лагерем явно хромает. Потому на десять девчонок по статистике… Или кто-то не хотел легких путей в виде ровного количества тех и тех.
— Что смешного, Ксения Олеговна? — чую знакомый аромат арбуза и усмешку сбоку.
— Вот думаю, почему теперь огурцы пахнут арбузами? — разворачиваюсь и складываю руки на груди.
— А это чтобы вы не думали об огурцах. — И так плавно скользит нахал от глаз вниз.
— Нужна в чем-то помощь? — перехватываю щелчком пальцев взгляд и возвращаю на место.
— Да, — криво улыбается. Вот чую, что затеял какую-то ерунду, но и отказать не могу. — Где тут туалет?
Тихо хмыкаю, не зная, откуда и ждать подвоха, но иду в сторону мужских туалетов.
— Вот ваши, огуречные. Девочки сюда не ходят. Так что никто не побеспокоит.
— Мне кажется, именно сюда пару минут назад и зашла девчонка. Я не пойду. Можете проверить? — Серьезно так смотрит. И я на пару секунд теряю бдительность.
Захожу внутрь, прохожу дальше к кабинкам и окликаю. Никто не отвечает. Я готова даже к встрече с другим мальчиком. Не думаю, что вид семнадцетиклассника в труселях меня смутит. Никого. Что и следовало ожидать.
Разворачиваюсь и врезаюсь в него. Откуда-то взялась бутылка в руках, которая специально сейчас за пару секунд облила мне футболку и шорты. Спереди. Несложно представить картину и доиграть фантазией до остального.
— Очень смешно, — выговариваю медленно, вкладывая во фразу весь сарказм. — Могу поспорить, там сейчас все стоят с телефонами и ждут, когда я выйду вся мокрая. Так? — Открываю дверь и выхожу, попадая, черт возьми, сразу в объектив камеры. Видимо его друга. Хоть и была к такому готова, а все равно неприятно ловить дебильные смешки от всех.
Мое адское самообладание в какой-то момент дало сбой. Ну как в какой-то. В конкретный момент. Когда слышу за спиной: “Она сказала, что всем даст посмотреть грудь за шоколадку”.
Подхожу к оператору и, взяв его свободную руку, кладу себе на грудь.
— Твой друг такому может только завидовать. — Оставляю на его щеке лёгкий поцелуй и ухожу.
Надеюсь, паренек не влюбится в меня после этого, ведь спектакль был совсем для другого.
— Держи телефон, — слышу за спиной удивленный голос, — Леха, я все заснял.
Когда меня достанут, я поистине могу делать провокационные вещи.
Быстро иду к себе в комнату, что находится в девчачьем крыле. Переодеваюсь в сухую одежду и, выдохнув, снова выхожу на бой. На этот раз буду заниматься девочками.
— Ксения, — слышу голос мамы внизу. — Выхожу из комнаты и, подойдя к перилам наверху, перегибаюсь, чтобы узнать, что от меня хотят. — Собирай всех, сейчас пойдем обедать.
— Хорошо, Таисия Михайловна. — Лилейным голосом отвечаю маме. Играть в дочки-матери будем потом. Сейчас главное, чтобы маме никто не капнул, как ведет себя ее дочь-вожатая. В первый же день соблазняла мальчиков, только вошедших в пубертатный период.
Делаю шаг назад и попой врезаюсь в кого-то. Мой адский кошмар по фамилии Огурцов со смартфоном в руке в такой позе, словно он что-то снимал на камеру. Сзади. У согнувшейся девушки. Он что уже следит за мной?! И принялся воплощать свой план в действие? Как жаль, что ещё не начала нарезать бутерброды в обратную дорогу.
— Открой интернет и изучи всю женскую физиологию там, если она так тебя волнует.
— Не люблю теорию, я больше практик и наблюдатель. — Боже, какой придурок, а не наблюдатель.
— Ты знаешь, что телефонами пользоваться запрещено в корпусе? — Вспоминаю один из пунктов правил и хочу преподать ему урок. Подхожу и протягиваю руку. — Сдавай. — Лишь смеется в ответ. Да уже легко доминировать, когда ты выше. И тяжело командовать, когда ты ниже. Надо бы узнать в википедии, как Наполеон справлялся с этим недугом. — Девочки и мальчики на обед. Выходим из комнат и спускаемся вниз, — кричу на весь корпус. — А ты сдай свой телефон.
— Не собираюсь. — И я ведь понимаю, что он не собирается. Но он не знает про мои родственные связи, поэтому у меня есть запасной вариант на этот счет.
— Что ты хочешь от меня?
— Хочу, чтобы ты свалила.
— А если нет?
— А если нет, тогда я покажу руководству, как ты совращала малолетних, давая тискать себя за грудь. Как ходила в мини юбке и соблазняла детей.
Черт, Ксюша, он снова тебя обыграл. И набирает очки одно за другим. Таким образом, скоро выиграет всухую.
— Хорошо, — киваю соглашаясь.
Ничего к чертям не хорошо, но я просто не могу сейчас спорить и что-то доказывать. Придется действовать грязно. Но и они не ангелы, что спустились на землю, ради спасения моей грешной души. Засранцы.
И, несмотря на то, что мама за пятнадцать минут до отбоя всем сказала сдать телефоны и при виде их лиц у меня должен лопнуть рот от удовольствия. Но на моем лице все равно красовалась кислая мина. И шутка про то, что я съела кило лимонов, частично правда. Я действительно стрельнула на кухне один и съела его. И до сих пор во рту все сведено и щипит.
Потому что я знала, что не смогу не засмеяться, когда мама сама это сделает. А уж я во всю расписала ей, что режим есть режим. Пусть они и скоро совершеннолетние, но один человек подставил всех. Там и быть я не скажу им, кого они должны за это благодарить. И сегодня все телефоны в моем распоряжении.
Встречаюсь взглядом с корнишоном и вспоминаю про лимон, который съела десять минут, чтобы не рассмеяться. Надеюсь, он не Вольф Мессинг и не прочитает мои мысли, которые посылают ему: “Ты проиграл, лузер. Я никуда не уеду”
Просыпаюсь по будильнику в два часа ночи и, натянув толстовку без замков, как боец-допризывник неумело пробираюсь к складу с боеприпасами. Открываю золотым ключиком дверь и проникаю внутрь.
Подсвечиваю фонариком полку с телефонами. Один круче другого. Девятый айфон, десятый айфон, парочка ксяоми, самсунги. Моего мальчика, конечно, простым Самсунгом не удивишь. Айфон. Тёмно-серый металл. Стильный до безобразия. Откусила бы и себе кусочек от этого яблочка. Разблокирую телефон и понимаю, что этого я не учла. Пароль. Отпечаток пальца. Мне бы сейчас вызвать одного из друзей Оушена и снять кожу с пальца засранца. Есть замена в виде графического кода.
