этот момент просто переполняли Максима. Он изо всех сил сдерживал себя от желания побежать или начать прыгать, как сумасшедший от радости неудачник, что выиграл в лотерею.
Юля, мило пряча взгляд, спросила Максима, о том, как он поживает, кем работает, как сам и его родные, на что он ответил, что всё Окей, спросив лишь: «А ты сама как?», «Да у меня тоже всё отлично», – ответила она, после чего Максиму пора было ехать, иначе он бы просто опоздал на работу, ведь и так разговаривая с Юлей, он пропустил два своих автобуса.
Теперь Максим ехал, и просто не мог ни думать о том, что ему сегодня довелось пережить. Бабочки в животе так и резвились как бешенные, пока не стало больно. Да, такое бывает, когда уж слишком рад, от чего бабочки в животе приводят к довольно сильным болевым ощущениям.
Наконец, оказавшись на работе, Максим приступил к своим профессиональным обязанностям. Как и всегда, как и в любой другой день, в банк приходили самые разные люди. Одни из них были довольно вежливыми, и уходя после приёма доброжелательно благодарили Максима за оказанную помощь. Но были и те, что думали о себе слишком много. Приходили такие деловые, типа они короли всего мира, и такой обычный рабочий как Максим для них является самым низшим звеном в пищевой цепочке. Максим в свою очередь терпеливо давал консультацию стараясь сгладить весь негатив.
И вдруг часам к трём дня в банк зашел молодой человек, лет двадцати, немного полный, с глубоким разрезом глаз. Это был Олег, давний одноклассник Максима. С самого первого класса Максиму выпало терпеть агрессию с его стороны. Какова была причина такого отношения Олега к Максиму, никто ясного ответа дать не мог. Максим всегда был добряком, и не отвечал злом за зло, что наверное и было слабостью в глазах Олега.
Но на стороне Максима было много сознательных людей, в том числе и учителя, что поддерживали его, указывая на то что он в отличие от Олега поступает правильно, и не прогибаясь под его влиянием остаётся добрым человеком. Сколько Олег ни делал нападок за все года учёбы, Максим так и не озлобился, и в конце концов к классу восьмому Олег отстал он него, вырос наверное. Да, дети жестокие – сказал однажды кто-то. Да и не только жестокие, да к тому же ещё и тупые бывают, причём на всю голову, и идут на то, чего сами не знают, хорошо это или плохо, надо это им вообще или нет, а спустя годы спрашивают себя: «А за что мы так плохо к нему относились, нам-то он, что плохого сделал? Он-то нам ничего плохого не делал, а мы как бараны безмозглые, то и дело над ним издевались». А ведь всё, уже поздно что-либо исправить, надо только признать свои ошибки, и передать следующему поколению, что так нельзя, безосновательно, только лишь по научению кого-либо или основываясь на свои личных выводах, издеваться над кем-то. И то, что это полный дебилизм, и что он никогда не исчезнет, если старшие поколения уже осознавшие свои ошибки не научат своих детей тому, что так поступать нельзя. Как бы то ни было, Максим победил в этой неравной борьбе добра со злом. Олег стал добрее, ему не удалось изменить Максима, он проиграл добру, он изменился сам, а Максим остался самим собой.
Так вот, Олег подошел к терминалу и нажав пару нужных кнопок, взял талон и уселся на одно из кресел в зале ожидания. Через пару минут его вызвали и он подошел к десятому окну.
«О, кого я вижу, Олежа, здорова», – начал сразу Максим, увидев подходящего Олега. «П-привет», – неловко запинаясь, вымолвил он, робко присаживаясь на стул рядом с окном. «А я вот к вам карточку оформить», – так же приглушенно сказал Олег. «Да запросто, давай паспорт, сейчас быстро, раз, два, и оформим», – весело сказал Максим.
Настроение его было поднято из-за утренней встречи с Юлей настолько сильно, что даже встреча с злейшим врагом всей своей юности, никак не могла очернить его мысли. Тем более хоть Максим и помнил, что с Олегом они всегда были злейшими врагами, но всё же он уже давно простил его, ссылаясь на то, что тот не ведал что творил, утопая в своей агрессии. Да и тем более сам Максим был победителем в этой неравной борьбе, это позволяло не зацикливаться на том, что плохого мог сделать когда-то тот, чей стержень агрессии был давно сломлен добрым отношением.
Их беседа прошла не очень. Олег чувствовал себя неудобно, будто он вовсе не был клиентом. Со стороны казалось, что он сидел перед своим начальником, заранее зная, что тот довольно суров и может сорваться на крик в любую секунду. И только под конец приёма Максим заметил в поведении Олега некую замкнутость и нерешительность.
Когда карточка наконец была оформлена и Олег собирался как можно быстрее уйти, Максим решил пожать ему руку в знак прощания. Олег вдруг застыл на месте и все-таки нерешительно подал свою руку в ответ. После чего Максим довольно быстро пожал её и нажав кнопку вызова, занялся следующим клиентом.
«Что это с ним, неужели он теперь работает кем-то таким, что увидев меня здесь, на месте обычного банковского менеджера, он чувствует себя так неловко, как будто я его начальник», – думал Максим про себя, пока следующий клиент усаживался на стул рядом с его окном.
Выходя с работы, Максим чувствовал себя прекрасно. Он был просто рад, ни взирая на то, какие мысли были у него ещё вчера. Подходя к остановке, он увидел возле неё Кристину, ту самую Кристину, свою одноклассницу, и тут произошло как раз самое противное, самое ненужное в этот момент. Вся радость тут же исчезла. Казалось она в миг вылетела из души Максима, захватив с собой все другие чувства, что были у него в общем, отлетела на небольшое расстояние и тут же растворилась в воздухе, от чего внутри его тела оказался вакуум намеривавший сжать всё вокруг, обернувшийся болью плохих воспоминаний.
«Привет», – совершенно без каких либо эмоций, сказал Максим Кристине. «Привет», – сказала Кристина отрывисто, желая встать с приостановочной скамьи. Но встать у неё не получилось, так как молодой человек, с довольно разросшейся лицевой растительностью, сидящий рядом с ней, обнимал её за шею и как бы никуда её не отпускал. Она попыталась освободиться, но тот лишь ещё сильнее зажал её в своих объятиях, сказав
