Черешневые глаза смотрели на него с уже ничем не прикрытым раздражением. Но, увы, это не все, что ожидало Мориса Митчелла…
– Слепой ты, что ли, – грубо перебила его незнакомка, моментально спустив Мориса с небес на землю. – Не видишь – кафе пустует. Свободных мест вокруг – садись не хочу… И какого же, спрашивается, черта ты так жаждешь плюхнуться именно сюда?
В голову Мориса закралось робкое сомнение: а не перегрелся ли он на солнце и не начались ли у него слуховые галлюцинации? Как такое восхитительное создание может выражаться подобным образом? Как из этого очаровательного ротика могут исторгаться столь гадкие и злые слова? Максимум, на что рассчитывал Морис, подбираясь к ее столику, это на вежливый и холодный отказ. Но эта девушка умудрилась переплюнуть даже тот максимум, который случался с Морисом раз в несколько лет…
Пожалуй, впервые в жизни Морис Митчелл не знал, что ответить. Ощущение было такое, как будто только что его стукнули по голове тяжелой кувалдой. С трудом сглотнув ком, вставший в горле, Морис пробормотал:
– Я хотел сесть рядом с вами. Желание поговорить с человеком, пусть даже незнакомым, никому не чуждо.
– Ты ошибся, парень, – усмехнулась незнакомка, отхлебнув из кружки напиток, по цвету напоминающий машинное масло. – Мне твои разговоры совершенно не нужны. Не по адресу обратился…
От ее наглого и дерзкого тона Морис начал закипать. Еще ни одна женщина не позволяла себе такого по отношению к нему, Морису Митчеллу. Кем она себя возомнила, хотел бы он знать?
– Америка – свободная страна, – холодно парировал он ее высказывание, – и столики в кафе никем не куплены. Поэтому я могу сесть, куда захочу. И сяду именно здесь.
– Плохая идея, – сказала незнакомка, прихлебывая пиво. – Но если тебе безразлично состояние твоей задницы, можешь садиться. Только учти, твои разглагольствования я слушать не собираюсь…
Морис иронично поклонился, растянув губы в резиновой улыбке. Раздражение продолжало бурлить внутри, и Морису только оставалось догадываться, когда же наступит точка предельного кипения. Он поставил поднос с едой на злосчастный столик, из-за которого поднялся такой сыр-бор, и уселся на пластиковый стул.
О, черт! – едва не выругался Морис и сморщился от неожиданного укола. Что-то острое впилось ему в то место, которое он, не осмотревшись, опустил на стул. Боль была резкой и внезапной, и Морис с трудом сдержался, чтобы не закричать от неожиданности. Он медленно поднялся и посмотрел на стул. На грязно-голубой пластиковой поверхности лежала металлическая заклепка-звездочка, угрожающе выставив вверх свои серебристые щупальца. Она напомнила Морису перевернутую медузу. И жглась, надо сказать, не хуже, чем это ядовитое создание.
Морис побагровел и поднял взгляд на незнакомку, которая невозмутимо вытащила из пачки «Лаки Страйк» сигарету и прикурила ее.
– Это вы? – поинтересовался он, с трудом сдерживая гнев.
– Не понимаю, о чем это ты… – протянула незнакомка, с видимым удовольствием затягиваясь сигаретой. – Что-то не так?
– Вы прекрасно знаете, что не так! – прорычал Морис, еще больше взбешенный ее спокойствием. – Это, – он поднял звездочку со стула и протянул ее девушке, – ваших рук дело.
– Интересно, с чего ты взял это, парень? По-твоему, я хожу по кафе и разбрасываю металлические заклепки?
– С чего? Да я абсолютно уверен, что именно вы положили эту штуку на мой стул. Не знаю, как вам это удалось, но заклепка – ваших рук дело. Никогда не поверю, – Морис пробежался глазами по брючкам незнакомки, – что вы не замечали на ваших очаровательных штанишках эти серебристые звездочки. И, если вы думали, что я буду очень признателен вам за щедрость – ведь вы не пожалели своей заклепки для меня, – то я вас разочарую: вы сильно ошиблись…
– Остроумно, парень, очень остроумно… Но, по-моему, мы уже не в школе, чтобы кнопки друг другу подкладывать.
– Я рад, что вы это поняли. Жаль только после того, как сделали.
– Послушай, как тебя там… – Незнакомка выпустила струю дыма в лицо Морису.
– Морис Митчелл… – Морис разорвал пелену дыма рукой, понимая, что еще чуть-чуть, и он не выдержит. – И, пожалуйста, обращайтесь ко мне на «вы». Мы с вами недостаточно близко знакомы.
– Ты, кажется, хотел бы поближе, – усмехнулась незнакомка. – А, Морис? – И она смерила его презрительным взглядом. – Так вот, Морис Митчелл, черт тебя дери… Если с моих брюк слетела заклепка, значит, тебе не повезло. И я надеюсь, что ты очень быстро съешь свой пирожок и уберешься отсюда куда-нибудь подальше…
– Вот, значит, как, – прорычал Морис, чувствуя, что предельная точка кипения достигнута. – Я пробуду здесь так долго, как мне захочется. Заберите свою чертову заклепку и постарайтесь вести себя так, как это пристало девушке, а не какому-нибудь забулдыге, завсегдатаю бара!
Морис протянул ей заклепку, но девушка пренебрежительно отвела его руку. Пальцы Мориса непроизвольно разжались, и заклепка угодила прямо в кружку с пивом, которое пила незнакомка. Пиво негодующе зашипело и начало пениться. Морис осквернил напиток неумышленно, но злорадство все-таки почувствовал.
Он никогда не обижал женщин, но то, что встретилось ему сегодня, не было ни капли похоже на представительницу слабого пола. Ее вызывающий тон, мужицкая грубость, ироничная улыбка, дерзкий, насмешливый взгляд черешневых глаз – все это невероятно бесило Мориса, доводило его до исступления И теперь, когда ему удалось хотя бы немного насолить ей, на душе стало чуть-чуть спокойнее…
Но если бы Морис Митчелл знал о том, что последует за его невинной выходкой, возможно, он постарался бы быть осторожнее…
Белоснежная кожа незнакомки покрылась алым румянцем. Она заглянула в кружку, на дне которой насмешливо блестела металлическая звездочка, а потом перевела взгляд на Мориса. Черешневые глаза налились гневом, и этот взгляд обжег Мориса.
– В чем дело? – язвительно поинтересовался он. – Я не виноват в том, что вы разбрасываете свои заклепки где ни попадя. Аккуратность – достоинство приличной девушки, но вы, кажется, к таковым не относитесь.
– Возможно, – медленно и холодно ответила она. – Но я предупреждала: береги свою задницу… А теперь еще и голову…
Морис не успел опомниться, как над его головой, подобно комете, пронеслось что-то большое и белое. А хвост этой самой кометы чем-то жидким и липким размазался по его лицу. Суть происходящего дошла до него несколько секунд спустя, когда он почувствовал, как по его лицу течет соус, на голове лежит что-то, неподдающееся описанию, а под его ногами крутятся белоснежные осколки тарелки.
Оторопевший Морис коснулся носа указательным пальцем. Потом обнюхал палец. Так и есть. Его подозрения подтвердились: о его голову только что разбили тарелку с тем самым фирменным блюдом, которое он так не хотел заказывать. Если бы она запустила в него сандвичем, было бы куда лучше… Интересно, как он выглядит теперь: грязный, липкий, с кусками куриного филе на голове…
