такую возможность, но охранник всем своим видом давал понять, что отказ его не устроит. У меня был небогатый выбор: либо недостойная борьба, либо добровольное подчинение.
В ночь помолвки Константина, после того как я сбежала из сада, рыдая, как глупая девчонка, я вернулась домой и лежала без сна. Я любила Кона так долго — с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. То, как он бросил меня после моего переезда в Лондон, причиняло боль. И после страстного соития на траве, когда он набросился на меня, как голодный человек набрасывается на еду, я думала, что наконец-то он мой и последние четыре года молчания были недоразумением.
Я не ожидала, что он поступит со мной так жестоко. Это произошло совершенно неожиданно. Я даже не знала, что та вечеринка была устроена по случаю его помолвки. Да, я была глупа, и в ту ночь он разбил мое сердце вдребезги.
Может, сейчас мне выпал шанс высказать ему все то, что я хотела? Возможно, даже потребовать объяснить, почему он так долго держался от меня на расстоянии?
Я кивнула, и охранник повел меня по коридору. На летних каникулах я часто бывала в этом особняке и сразу узнала комнату, куда меня привели, — два кресла у камина, сияющий паркет, не застеленный ковром, полки с книгами вдоль стен, ни картин, ни предметов декора. Да, не самое уютное место в этом доме…
Охранник закрыл за мной дверь, и я принялась мерить шагами небольшой кабинет. Вскоре я услышала, как щелкнул замок. Потом свет погас. На секунду я застыла в испуге. Снаружи послышались крики, меня охватил страх. Я понятия не имела, что происходит, знала только то, что я… заперта! Мое сердце бешено билось. Медленно тянулись минуты. Нужно было что-то делать. Я повернулась и нажала на ручку двери, как раз в тот момент, когда кто-то с другой стороны вновь повернул ключ.
Я отшатнулась, у меня перехватило дыхание, затем свет снова вспыхнул, осветив мужчину, стоящего в дверном проеме.
Константин.
Наши взгляды пересеклись. В его холодных черных глазах застыло какое-то непонятное мне выражение. Кон шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
Сердце забилось сильнее, вся моя прежняя бравада улетучилась, как будто ее никогда и не было, колени ослабли, накатила тошнота.
— Ч-что случилось? — удалось мне выдавить из себя. — Почему погас свет?
— Ничего такого, о чем тебе стоило бы беспокоиться. — Его голос был ледяным и глубоким, с певучим испанским акцентом, который мне всегда нравился. Кон приблизился: — Я рад, что ты здесь.
Рад? Он не выглядел обрадованным. Он выглядел холодным и неприступным. Мне отчаянно хотелось сказать все те слова, которые мечтала бросить ему в лицо последние три месяца, разорвать его на куски своим гневом. Но все слова исчезли из моей головы, и все, чего мне хотелось, — это плакать. Потому что даже сейчас я скучала по нему. Несмотря на то, что он разбил мне сердце.
— Почему ты радуешься? — прошелестела я онемевшими губами.
Кон сдвинул черные брови:
— Так ты пришла сюда не для того, чтобы рассказать мне?…
Холод пронзил меня, скручивая внутренности. Он не может знать. Я никому не говорила. Это был мой маленький секрет, и я хотела, чтобы так и оставалось.
— О чем? — Я старалась говорить спокойно.
Брови Кона дрогнули, когда он посмотрел на меня сверху вниз с высоты своего огромного роста. Его красивое лицо было не более эмоциональным, чем горный склон.
— Что ты беременна, разумеется.
Неужели я всерьез рассчитывала, что смогу сохранить это в секрете? От него? Я даже нашла врача далеко от того места, где жила, чтобы перестраховаться. Доктор никому не сказала бы… Не должна была. Разве могут врачи разглашать тайну своих пациентов?
Страх резанул меня изнутри, как нож, смешиваясь с болью, гневом и тревогой последних трех месяцев. Я крепко вцепилась в спинку дивана, борясь с тошнотой, но она была неумолима. Я не хотела, чтобы меня стошнило у Константина на глазах. Я уже достаточно унизила себя. Но мое тело, похоже, не считало это убедительным аргументом, и я ничего не могла поделать…
Спотыкаясь, я сделала пару шагов вперед, и меня вырвало прямо на его дорогие кожаные туфли ручной работы.
Константин
Когда внезапно погас свет, я беззвучно выругался, но, когда свет зажегся вновь, я уже стал самим собой, таким, каким должен быть. Непроницаемым. Холодным.
Тем не менее, ярость осталась, поэтому, когда я вошел в ту комнату и мою сводную сестрицу вырвало прямо мне на туфли, я едва сдержался, чтобы не разразиться проклятиями. Но я уже сделал ошибку, потеряв самоконтроль три месяца назад. Мне оставалось лишь стиснуть зубы от ярости, так сильно, что заболела челюсть.
Я знал, что она приехала — я могу почувствовать ее где угодно, — и я видел, как она пряталась за колонной в бальном зале.
Два дня назад я узнал о ее беременности и, признаюсь, пребывал в некотором смятении. Но, увидев ее, я почувствовал уверенность.
Появление моего брата-близнеца, воскресшего из мертвых, только усилило эту уверенность.
На момент, когда он ворвался на церемонию прощания с отцом, я уже знал, что Валентин жив. Три месяца назад я получил известие, что он не погиб в автомобильной катастрофе пятнадцатью годами ранее, как мы все думали, а был жив и здоров. Валентин стал генеральным директором компании, которую построил за счет различных теневых предприятий, и теперь собирался сделать ставку на компанию отца.
Я даже подозревал, что он планирует увести у меня невесту, Оливию. Разумеется, так оно и вышло: Валентин со свойственным ему драматизмом отключил электричество и, воспользовавшись неразберихой, увез ее. Однако я ожидал, что он сделает свой ход во время похорон, а не на поминках, и злился на самого себя.
Похоже, я был слишком самоуверенным. Теперь мою невесту похитили, и, хотя я знал, что Валентин не причинит ей вреда — у Оливии была длинная и давняя история с Валентином, — это было огромным… неудобством. Я потратил много времени, выбирая подходящую женщину, и Оливия подходила по всем пунктам. Интеллект, сила, уравновешенность, красота. Она была генеральным директором ювелирной компании и сама по себе обладала властью и влиянием. Оливия была именно такой женщиной, какую я хотел, и самое лучшее в ней то, что она совсем не похожа на Дженни Грей, мою маленькую сводную сестру.
Моя милая маленькая сводная сестра. Единственная женщина в мире, которой я никогда не смог бы обладать.
