Вошла его секретарша с папкой документов в руках, и Алехандро вновь обратился к работе. Через несколько часов, поговорив по телефону со своим агентом в Дубае, составив проект контракта с Россией и одобрив разработку интернет-сайта для Индии, он решил, что достаточно поработал и пора возвращаться домой.
Возможно, Ребекка будет ждать его в том маленьком бикини, которое он недавно купил для нее... Она возражала, говорила, что скоро не сможет его надеть, но он все равно купил эту вещицу.
И не было более сексуальной женщины на свете, чем его жена, лежащая на краю бассейна в своем ярко-розовом бикини. И еще более сексуальной Ребекка становилась тогда, когда он увлекал ее в дом, срывал с нее купальник и целовал каждый сантиметр ее шелковистой кожи.
Когда Алехандро вышел из офиса и направился к своему серебристому «астону», его окружили репортеры. Сначала он не придал этому значения. До недавнего времени им сильно интересовалась пресса, но когда он женился на Ребекке, то постарался не появляться с ней на публике. И интерес СМИ к его жизни постепенно затихал.
— Сеньор Рамирес, правда ли то, что вы методично разрушали «Лейтон Интернэшнл» посредством ваших анонимных филиалов? Что вы одурачили Джексона Лейтона, заставив его купить курорты, в результате чего он влез в долги, и способствовали его самоубийству в прошлом году?
Алехандро показалось, что кто-то выбил почву из-под его ног. Он пошатнулся и застыл на месте.
— Я приобрел «Лейтон Интернэшнл» законным путем, — ровным голосом произнес он, хотя внутри у него все кипело. — Вы можете проверить это.
— Но именно вы владелец единственного банка, который ссудил ему деньги. Это был расчет? И что Ребекка Лейтон думает об этом?
— Вы имеете в виду Ребекку Рамирес? — почти прорычал Алехандро.
О, он точно знал, что думает Ребекка. И как он мог поверить, что она любит его? Она во всем ему лгала. Все ее ласки, поцелуи, нежные вздохи — все это было ложью! Она хотела погубить его репутацию, разрушить его бизнес. Неужели она надеялась, что выиграет в этой борьбе?
— Больше никаких вопросов! — рявкнул Алехандро и сел за руль.
Включив мотор на всю мощность, он рванул со двора. Улицы были запружены транспортом, и Алехандро пришлось сбавить скорость.
Наконец-то все ему стало ясно. Теперь у него была цель, прямая задача — запереть Ребекку в квартире и спрятать ключи. И когда родится ребенок, он уберет из их жизни свою драгоценную жену.
— Спасибо за чай, сеньора Флорес, — сказала Ребекка. Экономка, с улыбкой кивнув, удалилась на кухню. Ребекка не могла сдержать улыбки. Сперва ей казалось, что сеньора Флорес ненавидит ее. Но сейчас эта женщина просто баловала молодую хозяйку.
Ребекка сидела за столом на террасе, под цветущей бугенвиллеей, и держала в руках альбом с образцами отделки для детской комнаты.
— Что тебе понравится, мой малыш? — тихо сказала она, перелистывая страницы. — Белая соломка? Красное дерево? Дуб? Нам нужен розовый или голубой цвет?
Они еще не знали, кто у них родится, хотя Ребекка тайно мечтала о девочке. Платьица были такими восхитительными! Кроме того, Ребекке казалось, что с девочкой у нее быстрей возникнет взаимопонимание. А следующим ребенком уже будет мальчик.
Мальчик с улыбкой Алехандро.
Дверь открылась, и Ребекка подняла глаза.
— Алехандро! — воскликнула она, радостно бросившись к нему.
И чуть не споткнулась. Он выглядел страшно — как разъяренный бык.
— Что случилось? Что-то произошло на работе?
Широкими шагами приблизившись к ней, он сжал ее предплечья и гневно взглянул сверху вниз.
— Ты прекрасно знаешь, что произошло! — прогремел он. — Dios, и как я мог снова попасться на твою удочку!
Он оттолкнул ее, и она замерла на месте, ощущая отпечатки его железных пальцев на своих руках. Даже птицы перестали петь. В дверях появилась сеньора Флорес — и снова исчезла. Или это была не она? В Глазах Ребекки все помутилось.
Дыши глубже.
Ей надо взять себя в руки, справиться со своими эмоциями — ради ребенка.
— Скажи мне, что случилось, — очень холодно произнесла она. — Я хочу услышать это лично от тебя.
Его ноздри раздувались, грудь тяжело поднималась и опускалась, будто он бежал всю дорогу сюда. Будто взобрался на гору, чтобы добраться до нее.
— Ты ходила к журналистам, — сказал Алехандро, снова приближаясь к ней. А потом резко повернулся и стал ходить по комнате. — И сказала им, что отец твой покончил с жизнью по моей вине. Ты хочешь уничтожить меня, Ребекка. И хочешь вернуть себе «Лейтон Интернэшнл» любыми средствами. Но у тебя не получится это! — взревел он.
— Покончил с жизнью? — Ребекка смотрела на него широко открытыми глазами. — О чем ты говоришь? Это было крушение одномоторного самолета. Там был пилот....
— Не притворяйся, что ты ничего не знаешь! Именно ты сказала им это! Ты стараешься очернить меня всеми средствами — будто я преступник. Подлый тореадор, посмевший подняться слишком высоко! Ты хочешь обрушить котировки моих акций? — Алехандро остановился. — Но у тебя ничего не получится!
Ребекка судорожно сглотнула комок в горе, но не поддалась гневу.
— Значит, ты так обо мне думаешь. — Это было суждение, не вопрос. — Ты больше беспокоишься о своих акциях, чем обо мне и нашем ребенке.
— Нет, это ты беспокоишься о том, чтобы вернуть себе свою компанию! Ты все тщательно спланировала, Ребекка. Ты не принимала таблетки, забеременела с определенной целью и изобразила приступ панического удушья, чтобы заставить меня жениться на тебе!
На Ребекку снизошло ледяное спокойствие. Но сердце ее кровоточило. Мужчина, стоявший перед ней, был злобным, травмированным горем, подозрительным человеком. Она продолжала любить его, но жить с ним? Вряд ли она теперь сможет здесь остаться.
— Зачем же ты женился на мне, если не хотел этого? Тебе никто не угрожал пистолетом. Мы могли бы договориться о твоих встречах с ребенком.
— О встречах? Это мой ребенок.
— Ты уверен в этом? — Как только она произнесла эти слова, тут же пожалела о них. Лицо Алехандро потемнело от боли.
— Если бы не сроки, я засомневался бы и в этом.
Ребекка сдержала приступ истерики.
— Потому что я шлюха, конечно. И сплю с каждым, от кого хочу поиметь выгоду, да? — Она забыла даже взять альбом с образцами. Просто пошла к двери.
— Ты куда?
— Я ухожу от тебя.
— Ты не сможешь спрятаться от правды, mi esposa, — со злобой произнес он.
Она повернулась к нему. Он казался ей большим расплывчатым пятном. Вытерев слезы, Ребекка качнула головой.
— Но ведь и ты не сможешь спрятаться от нее, не так ли?
Алехандро не испытал облегчения. Наоборот, ему стало хуже. А ведь он всегда оживлялся и наполнялся энергией, когда побеждал. Но не на этот раз.
Ребекка обвинила его в том, что он прячется от правды. Он знал, что она была не права. Но почему же ее стрелы так больно ранили его? Ведь именно она была лгуньей и обманщицей.
А что, если он ошибается? Зачем ей понадобилось ждать столько времени, чтобы предать огласке эту историю? Настоящий злоумышленник составил бы гораздо лучший план. Это было бессмысленно — сначала забеременеть от него, а потом сообщить ему о том, что ей стало известно: именно он был владельцем того самого банка. Для того чтобы вернуть себе свою компанию, ей не надо было притворяться, что она не знает об этом.
Кто-то сейчас вытащил на свет эту историю, чтобы попытаться дискредитировать его. Кто-то, кто заинтересован отнять у него курорты в Дубае. Кахилл? Именно он отправил Ребекке эти документы, и именно он был достаточно хитер, чтобы не предавать их огласке до тех пор, пока они не принесут ему максимальной пользы.
Алехандро сидел так долгое время, не притрагиваясь к рюмке, не шевелясь. Он напряженно размышлял.
Наконец он поднял голову. Вскочив со стула, побежал ее искать. Алехандро заглядывал в каждую комнату — все они были пусты. Ребекки нигде не было.
Сеньора Флорес встретила его в холле. Лицо ее было нерадостным.
— Сеньора Рамирес ушла, — печально произнесла она.
Самое лучшее, что приобрела Ребекка, став сеньорой Рамирес, была возможность приехать в отель «Вилла де Музика» и потребовать номер на ночь, не вдаваясь в подробности. Она понимала, что Алехандро в конце концов найдет ее, но она, по крайней мере, хоть несколько часов побудет наедине с собой.
Неудивительно, что ей был предоставлен «тот самый» номер, наполненный воспоминаниями. Ребекка уже выплакала много слез, но они полились снова. Она вошла в спальню, в которой они когда-то проводили ночи, и опустилась в кресло возле окна.
Ей надо требовать развода. Другого выхода нет. Она не будет жить с ним — с таким холодным и подозрительным, не способным простить.
