Ознакомительная версия.
Селеста бы умерла от смущения, если бы он узнал это. Рахим не должен был уличить ее в неопытности. Селеста поняла, как сильно кружилась голова, только когда почувствовала опору. Рахим усадил ее на стол и наслаждался ее смущением, как изысканным блюдом.
– Выше.
Его голос был хриплым. И Селеста с удовольствием повиновалась его королевской воле. Он жарко поцеловал ее в губы и шепнул:
– Ну, держись.
Селеста даже не раздумывала над его словами. Она хотела, чтобы муж убедился в том, что она была именно той, кем считали ее все прочие, – блудницей. Изображать распутство гораздо легче, чем стараться быть самой собой.
Она откинула голову. Ее спина выгнулась так, словно она подставляла Рахиму свою грудь. Селесте лишь оставалось уповать на то, что это выглядело естественно. Так, словно она делала это уже сотню раз.
Рахим осклабился в хищной ухмылке. Их тела были близки друг к другу. Не в силах совладать с наплывом новых эмоций, она беспомощно застонала. Это вызвало улыбку у Рахима. Он склонился и принялся дразнить языком ее набухший сосок сквозь тонкую материю платья.
Селеста почти лишилась чувств. Вся она обратилась в один оголенный нерв. Как только ей удалось совладать с собой, Рахим предпринял новый маневр. Он прижался к ней там, где Селеста жаждала его больше всего, – к влажному, горячему, изнывающему лону. Ее возбуждение теперь граничило с болью. Рахим оперся руками о крышку стола и начал медленно двигаться. Селеста двигалась ему навстречу, едва осознавая то, что делает.
Его рот продолжал ласкать ее грудь, а руки забрались под платье, изучали ее тело. Селеста начала метаться под ним как в горячке, а затем неожиданно громко вскрикнула. Она осела под ним, напряженные бедра подрагивали от усталости.
Рахим, тяжело дыша, отстранился от нее, скрестил руки на груди.
– Поздравляю, Селеста. Тебе наконец-то удалось усыпить мое внимание. Как думаешь, надолго?
Несколько дней спустя Рахим все еще пребывал под впечатлением от случившегося. Он сидел за письменным столом в своем роскошном кабинете и тщетно старался собраться с мыслями. Воспоминания о Селесте преследовали его – ее запах, вкус, беспомощные стоны, которые она издавала под ним.
У него не было сил думать о чем-то другом. Это было особенно сложно во время их совместных застолий в саду. Они изводили друг друга предельной вежливостью. Тем не менее напряжение между ними чувствовалось во всем – звон хрустальных бокалов, стук серебряных приборов, в каждом глотке вина и взглядах, которые они искоса бросали друг на друга.
Безумие отравляло кровь Рахима. Или это делала Селеста?
Все эти дни Рахим не узнавал самого себя. Он запутался. Все, что он знал о собственном брате, – ложь. Он сам помешался на женщине, которая якобы была его любовницей. День за днем Рахим все больше и больше влюблялся в ребенка, который не был ему родным, но это не останавливало его. События вокруг развивались с пугающей скоростью, он едва поспевал за собственной жизнью. Он чувствовал себя в подвешенном состоянии. Единственное, что удерживало его внимание, – Селеста. Теперь он был по-настоящему околдован ею, как когда-то думал, что был околдован его собственный брат.
Теперь Рахим начинал думать о том, что его врагам было необходимо совершить обещанное вторжение. Он чувствовал, что ему нужно мобилизоваться.
Шейх наслаждался очередным неприличным сном с участием его собственной жены, когда был внезапно разбужен звонком своего мобильного. С фотографии на дисплее на него смотрела сестра.
– Амина. – Он старался быть спокойным, но сейчас это было особенно трудно. – Звонишь, чтобы в очередной раз поиздеваться надо мной?
– Ну, Рахим. Никто не виноват в том, что лиса быстрее пса.
Рахим закрыл глаза и мысленно представил сестру. Наверняка она сейчас сидела поджав ноги. Ей всегда нравилось так делать. Обычно она перекладывала волосы на левое плечо, а взгляд ее при этом был ласковым и заботливым – как у матери. Его страшно раздражало это сходство, непокорная Амина была слишком похожа на свою скандальную мать.
К тому же бунтарка была так же не верна трону, как и его младший брат. Вела она себя непредсказуемо.
– Просто сообщаю тебе, что я жива и здорова.
– Восхитительно.
– Да, я подумала, что мне стоит это сделать. Ведь ты безуспешно пытаешься узнать о том, где я нахожусь. О, пожалуйста, даже не пытайся. Никто и ничто не поможет тебе. – Тем не менее в ее голосе чувствовалось неподдельное раздражение. – Ты готов отменить свадьбу и освободить меня?
Обычно в этой части их беседы Рахим пускался в подробные разъяснения ее обязанностей, напоминал о том, что, несмотря ни на что, до конца своих дней Амина останется бахрийской принцессой и должна служить своему народу. Не важно, сколько еще времени ей удастся скрываться вместе со своей матерью, сути это не изменит. Возможно, профессора в университете Монреаля и вбили ей в голову, что жизнь зависит только от выбора, который совершает человек. Это так и есть, но, увы, не для Амины. И чем быстрее она это поймет, тем лучше. Это даст ей возможность обрести счастье.
Рахим повторял эти слова сестре изо дня в день, на протяжении месяцев и даже лет. Но ни один разговор не имел успеха.
Но сегодня, когда он вновь вспомнил своего младшего брата, которого буквально душил своими требованиями всю жизнь, Рахим остановился. Он никогда не давал Омару возможности быть самим собой. По крайней мере, не в его присутствии. Мужчина снова мысленно обратился к Селесте. Она была единственным человеком, который набрался храбрости высказать ему в лицо все, что она думала. Было болезненно вспоминать, как она испугалась, как ждала удара, когда рассказала ему правду.
Рахим подумал, что, раз он такой плохой человек, ему действительно не стоило становиться королем.
– Амина, если бы я мог, я бы сделал это, – наконец сказал он после продолжительного молчания. – Ты и представить себе не можешь, как бы мне хотелось облегчить твою жизнь.
На другом конце провода раздавалось лишь дыхание. Рахим и сам не до конца верил, что произнес это вслух. Мужчина пожал плечами, так, словно она могла видеть его.
– Сейчас непростые времена. Единственный способ поддержать суверенитет нашей страны – супружеский союз с семьей Дар-Талас. Но это ты и так прекрасно знаешь.
– Но должен же быть какой-нибудь другой способ.
– Неужели ты думаешь, что если бы я знал о нем, то стал бы настаивать на твоем браке? – Рахим тяжело опустился в кресло. – Ты действительно считаешь, что мне нравится навязывать тебе свою волю? Я прекрасно понимаю, что брак по расчету противоречит всем твоим жизненным принципам.
Ознакомительная версия.
