— Не должно бы, — пробормотала Расти, одетая в мешковатую футболку, доходившую до колен, которую вряд ли можно было назвать сексуальной одеждой.
— Как раз наоборот. Правда-правда, мне кажется, вы сейчас выглядите соблазнительнее, чем когда-либо.
Его взгляд неспешно скользил по ее фигуре и был нежен, как ласки любовника, а возбуждал гораздо больше.
Расти с трудом перевела дух и попыталась разрядить обстановку:
— Вы больны. Я пошла.
Она направилась к двери. Рео снова схватил ее за руку.
— Вообще-то мне уже гораздо лучше. Я думаю, вы меня излечили.
— Ну разумеется, — сухо ответила Расти, стряхивая его руку и решительно шагая к двери. — Спокойной ночи, капитан Сэмпсон.
— Спокойной ночи, дама моего сердца.
Дама сердца? Эти неожиданные слова заставили ее остановиться. Она медленно обернулась, ее лицо явно выражало смущение.
— Раз я капитан, — объяснил Рео, — значит, вы должны быть прекрасной пленницей.
— П-прекрасной пленницей? — Забыв о том, что у Рео болит живот (впрочем, и он давно забыл об этом), Расти вцепилась в дверную ручку, чтобы не упасть прямо к его босым ногам.
— Чертовски прекрасной пленницей… такой, знаете ли, дочерью богатого аристократа…
— Мой отец никогда не был богатым.
— Тогда дочерью рыбака, которую похитили пираты и привезли на корабль для услады капитана.
Он подошел к ней… близко, слишком близко. Расти прислонилась спиной к стене.
— Я видела этот фильм.
— Значит, вы должны помнить, что случилось дальше, — сказал Рео и оперся руками о стену, так что Расти оказалась как бы и вправду в плену.
— Да, должна, — Расти уперлась ладонями ему в грудь, словно пытаясь оттолкнуть его, — но, мне кажется, я забыла.
— Ну, конечно же, прекрасная пленница влюбляется в помешанного на сексе капитана, — ответил Рео и поцеловал ее.
Какой же это был поцелуй! В нем сосредоточились все потаенные желания, копившиеся в течение дня, когда «можно было смотреть, но нельзя трогать руками».
Теперь все запреты были забыты, и Расти жадно целовала и ласкала Рео. Он был чертовски хорош — такой сильный, мускулистый, сексуальный. Расти осторожно сняла с него очки, положила их на стол и, приподнявшись на цыпочки, обняла его за шею.
В ответ Рео крепко прижал ее к себе, не отрываясь от ее губ. Она чувствовала, как колотится его сердце, как растет его возбуждение. Тут-то и должен был бы прозвенеть предостерегающий колокольчик, но он молчал. В конце концов, все это было лишь кино. Актеры не должны прерывать игру, пока режиссер не крикнет «Стоп!». А когда идет такая страстная сцена, режиссеры обычно не кричат «Стоп!».
Расти ласкала губами колючий подбородок Рео, почти одурманенная запахом его одеколона. Вдруг Рео поднял ее и отнес на постель.
— Что ты делаешь? — бормотала Расти, не мешая, однако, стаскивать с себя футболку.
— Хочу быть ближе к тебе, — отвечал он, тяжело дыша и целуя ее обнаженную грудь.
— Ближе? — переспросила она, задыхаясь.
— Очень близко, — пообещал Рео, одним движением снимая с нее трусики. Его руки, казалось, были везде, ласкали, дразнили, волновали… Простыни приятно холодили разгоряченное тело. Однако зачем же она лежит здесь обнаженная? Лежит с мужчиной, очень богатым мужчиной, для которого существуют обязательства только финансовые? Расти не находила ответа.
— Перестань, Рео, прекрати.
Он замер, видимо почувствовав ее испуг. Может быть, он уже не раз слышал эти слова и знал, что будет дальше?
— Что случилось?
— Я… я не могу…
— Почему?
Его лицо было так близко, что черты его казались размытыми.
— Просто не могу.
Несколько секунд показались Расти вечностью. Она чувствовала себя неловко и лежала тихо, как мышка, крепко зажмурив глаза. Наконец он отодвинулся от нее, перевернулся на спину, а затем встал. И только услышав звук открываемого чемодана, Расти осмелилась взглянуть на него.
Его силуэт вырисовывался на фоне освещенного луной окна. Он накинул короткий халат и направился к двери. Расти тут же начала шарить вокруг в поисках майки и трусиков. С трудом обнаружив их, она поспешно оделась и пошла к двери.
Им с Рео необходимо поговорить. Нельзя просто не обратить внимания на то, что произошло. И неважно, что она сходит с ума по нему, а он — по ней. Они вполне могут сдержать свою страсть и договориться о том, как вести себя завтра.
Расти застыла на месте, услышав за дверью скрип половиц. Рео прошел мимо. Расти затаила дыхание.
— Расти!
Она услышала тихий стук в дверь своей комнаты и шепот и с облегчением выдохнула. Значит, он тоже хочет поговорить. Это хорошо, просто отлично!
— Я еще здесь.
Скрип, скрип — и он уже стоит в дверном проеме, неясная тень в залитой лунным светом комнате.
— Нам надо поговорить, — сказал он.
— Поэтому я и ждала здесь, — ответила она. Рео прошел к кровати, сдернул одеяло и подал его Расти:
— Завернись.
Она послушно закуталась, хотя ей было совсем не холодно, скорее даже жарко. Затем он жестом указал на кожаное кресло у окна. Пока она усаживалась, он отодвинул другое кресло на порядочное расстояние и устроился в нем. В темноте не было видно выражения его лица.
— Объясни, что случилось? — мягко попросил он.
— Боюсь, я и сама не знаю.
— Может, ты… то есть я хотел сказать…
— Делала ли я это раньше?
Она с трудом разглядела, как он кивнул.
— Да, — чистосердечно призналась Расти. — Но только до тех пор, пока не поняла, чего я хочу от жизни, и, кроме того, у меня никогда не было такого мужчины, как ты.
— Что значит «такого»? — В его голосе послышалась обида.
— Такого, в которого я могу влюбиться. Я могу влюбиться в тебя, Рео Сэмпсон, даже несмотря на то, что у нас нет ничего общего. А это очень опасно для меня.
— Для нас обоих, — сказал он.
— Ты хочешь сказать… — Она даже не могла поверить, что он способен испытывать те же чувства, что и она.
— Что я мог бы влюбиться в тебя? — Он вздохнул. — Да, черт возьми. Именно это я и хочу сказать.
Наступило тягостное молчание. Потом он снова заговорил:
— Как неловко все вышло! Конечно, я во всем виноват. Я несу полную ответственность.
— Как ты можешь так говорить? — спросила Расти, раздраженная тем, что он берет на себя всю вину, разыгрывая из себя типичного босса. — Мне тоже этого очень хотелось.
— Может быть, но этого бы никогда не случилось, если бы…
— …мы оба прежде подумали? — закончила она.
Рео, с минуту поколебавшись, согласился:
