— Я обидел тебя? — недовольно спросил он.
Мириам постаралась улыбнуться как можно ласковее. И почему мужчины в постельных вопросах бывают до крайности обидчивыми и ершистыми?
— Конечно же, нет. С чего ты решил?
— Или тебе, может быть, не понравилось?
Мириам снова покачала головой и погладила Джереми по щеке. Его тело напряженно застыло.
— Зачем ты об этом спрашиваешь? Ведь сам знаешь, что понравилось. И очень. Ты заставил меня забыть обо всем. Я тебе очень за это благодарна, и…
Джереми не дослушал, демонстративно отодвинувшись от Мириам.
— И что? — Он разозлился и не скрывал этого. — Что ты решила? Что наша страсть — мимолетное увлечение?
— Да нет же! Почему ты меня все время перебиваешь и не даешь сказать до конца? — Мириам положила ладошку на его грудь. — Перестань хмуриться и обижаться, точно малое дитя. Твое поведение иначе как ребячеством не назовешь.
— Можешь называть его как хочешь, мне все равно. — Джереми бросил в ее сторону хмурый взгляд и хотел было подняться, но Мириам его остановила.
— Джереми, да перестань ты! Сейчас я не захотела заниматься сексом по той причине, что беременна, а утром я обычно чувствую недомогание, и, знаешь, мне совсем не хочется выпрыгивать из кровати в самый пикантный момент. Боюсь, тогда твое самолюбие меня никогда бы не простило.
Стоило Мириам объяснить причину отказа, как лицо Джереми моментально изменилось. Он тотчас расплылся в самодовольной улыбке, его руки обхватили девушку и прижали к себе.
— Наверное, я и правда веду себя глупо, — прошептал он, зарываясь в ее волосах. — Точно пацан сопливый, которому отказала подружка. Что-то я начал по утрам плохо соображать. Из-за одного нерадивого товарища совсем забыл о твоем самочувствии. Извини.
Мириам ничего не ответила, лишь покрепче прижалась к нему.
Была бы ее воля, она так и пролежала на груди Джереми весь день. Он вызывал у нее странные, непонятные желания. И эти желания не распространялись только на интимные отношения. Нет, было в Джереми нечто такое, что смущало Мириам. И она не знала, как на это реагировать.
Пока она принимала душ, Джереми снова умудрился сварить кофе и приготовить легкий завтрак.
— Ты меня набалуешь, — сказала Мириам, намазывая на тост абрикосовое варенье, — смотри, привыкну.
— А что, неплохая идея. Мне нравится готовить для тебя завтрак, а там посмотрим. Мне только что позвонили из Лондона. Срочно требуется мое присутствие в столице.
— Но ты же… — начала Мириам, но сама себя оборвала. Что она могла сказать? Что не хочет, чтобы он уезжал? Эта новость застала ее врасплох. — Понятно. Дела, да?
Джереми подошел к ней, взял ее за плечи и заставил приподнять лицо.
— Я не хочу сейчас уезжать и оставлять тебя одну, — прерывисто сказал он. — Но в данном случае обстоятельства играют против моих желаний.
— Джереми, все нормально. — Мириам не хотела, чтобы он видел, как она расстроилась из-за его предполагаемого отъезда. Мириам сама была удивлена своей реакцией. И это ее огорчило. Сердечные переживания ей сейчас нужны меньше всего. — Не волнуйся. Я не пропаду.
Она отвернулась, ей не хотелось, чтобы он заметил застывшую в глазах боль.
— Мириам, — позвал ее он.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты знала одну вещь. То, что произошло между нами прошлой ночью, для меня больше чем секс. — Он говорил тихо, тщательно проговаривая каждое слово. И от этих слов по спине Мириам побежали мурашки. — Мириам, я серьезно. Хотя, возможно, мои слова сейчас и неуместны. Но я прошу, посмотри на меня, не прячь взгляда.
— Джереми, ты не обязан передо мной оправдываться.
— Я и не оправдываюсь. Я сейчас уезжаю, но дней через десять, не позднее, мы с тобой обязательно увидимся. Я тебя так просто не отпущу. — Он ласково улыбнулся и запустил руку в ее волосы, перебирая нежные пряди.
Мириам уткнулась ему в плечо. В ее голове крутился только один вопрос: почему?
Почему этот мужчина за столь короткий срок стал ей так близок?
Почему, когда он рядом, она готова забыть обо всем и обо всех?
И почему, когда он к ней прикасается, она не вспоминает о муже, человеке, которого еще недавно безумно любила?
Наверное, с ней что-то не так. Из-за беременности у нее обострились чувства, другого объяснения она не находила, да и не хотела искать. Джереми заботился о ней, не причинял боли и зла, и на данный период жизни ей этого было достаточно.
Мириам нащупала пульт и выключила телевизор. На сегодня хватит. Все равно она не вникала в суть происходящего, просто смотрела, как мелькают картинки на экране, а их смысл до нее не доходил. Она уже несколько часов лежала на диване.
Так продолжалось уже несколько дней.
Она гуляла по поселку, читала книги и смотрела телевизор. На этом ее занятия заканчивались.
Сначала Мириам такое положение дел вполне устраивало. Она убеждала себя, что именно тишины ей и не хватало. Зачем она уехала из Лондона? Чтобы подумать и решить, как жить дальше. Чтобы никто на нее не давил и никто не давал советов. Ей требовалось одиночество. Но сейчас она готова была взвыть от тишины, которая ее окружала. После того как уехал Джереми, дом опустел. Одиночество стало угнетать ее.
Мириам так долго жила, обманывая себя, что теперь стремилась во всем разобраться.
И это оказалось самым трудным. Обманывать себя, жить в мире иллюзий, не отвечать за поступки — что может быть проще? И опаснее? Мириам нравилось, что в их отношениях с Дэвидом последнее слово всегда было за ним.
А теперь все изменилось.
Она должна снова научиться принимать решения.
Мириам невесело усмехалась, когда начинала об этом думать. Кто бы только ее видел. Ей двадцать семь лет, а она забыла, что значит принимать решения. Ведь если разобраться, именно Идэн настояла на том, чтобы Мириам уехала из Лондона. И Джереми сыграл в ее жизни не последнюю роль.
Курт, будь он неладен!
Нашелся тоже представитель мужского рода человечества.
Он уехал из городка неделю назад, и за это время ни разу не позвонил, не напомнил о себе. Он просто исчез. О нем не было ни слуху ни духу. Мириам почему-то решила, что он непременно будет ей звонить. Каждый день она ждала его звонка. Смешно? Сейчас ей тоже было смешно, она просто потешалась над своей глупостью. Ничего не изменилось. Ничегошеньки. Пусть она каждому встречному будет кричать, что изменилась, что стала другой, но себя она больше обманывать не станет.
Мириам по много раз задерживала взгляд на телефоне, но тот упрямо молчал. Джереми не знал номера ее мобильного, как, впрочем, и она его. Но это же был его дом, а свой-то номер телефона он должен помнить. Неужели так трудно найти пару минут и позвонить, просто поинтересоваться, как у нее дела, как она себя чувствует?
