Оливия выжидающе посмотрела ему в лицо. Родерик стоял, скрестив руки на груди, и молчал. Оливия поняла, что ей надо набраться терпения.
— Думаю, что тебе не стоит стараться помочь Кларку устроить его жизнь, если ты хочешь, чтобы он уехал, — сказал наконец Родерик.
— О, меня не волнует его отъезд! — воскликнула Оливия.
От этой мысли у нее защемило сердце, но она не обратила на это внимания. Она хотела, чтобы Кларк уехал. Ведь она так близка к тому, чтобы официально стать Эрику матерью, что не может позволить чему бы то ни было помешать этому.
— Я уверена, что он уедет.
— Да? — скептически переспросил Родерик.
— А ты так не думаешь?
— Начнем с того, что я не думал, что он когда-нибудь снова приедет.
Родерик огляделся по сторонам, что, как подметила Оливия, делал довольно часто. Всегда начеку, всегда готов… в этом весь Родерик.
— Но я ошибся, не так ли?
— Пожалуй.
— По правде говоря, я думаю, что он вернулся ради того, чтобы обрести то, чего ему не хватает.
— Например, отчий дом?
— Например, тебя.
Оливия с жаром замотала головой.
— Кларк сказал, что отказался от попыток найти любовь. А я его не люблю.
— Разве ты не хочешь, чтобы вы трое были вместе? — спросил Родерик сдавленным голосом, подняв наконец на Оливию глаза. — Как семья? Ты, Эрик и Кларк?
— Нет. — Оливия удивилась, что Родерик коснулся темы ее материнства. Они старались избегать разговоров об этом, и Родерик никогда не спрашивал Оливию, почему она не сообщила Кларку, что беременна.
— Я всегда считал, что скрывать от Кларка его отцовство неправильно, — сказал Родерик.
— Ты никогда не говорил, почему согласился на это.
— Глория умоляла меня. Она хотела ребенка больше всего на свете. А я… я был готов ради нее на все, — признался Родерик. — Я не отдам своего сына, Оливия, даже если ты расскажешь Кларку правду.
— Отдавая его тебе и Глории, я делала это осознанно. Нас связывают определенные обязательства, а я никогда не нарушаю своего слова, Родерик. Эрик твой. Я ничего не скажу Кларку, обещаю.
Взгляд Родерика заметно смягчился.
— У меня такое чувство, что мы пожнем бурю, Оливия, но я поступлю так, как хочешь ты. На данном этапе. Если я сумею договориться с родителями сегодня вечером, то скажу Кларку, что собираюсь помочь отцу починить крышу сарая, а маме очистить от хлама чердак. Я постараюсь, чтобы он приехал на ферму завтра утром, а ты сменишь меня после полудня. Даже если мне не удастся уговорить Кларка, я буду рядом с ним.
— Ремонтировать крышу в такую жару! — Оливия не смогла сдержать улыбки. — Ты хочешь помочь Кларку помириться с родителями или собираешься ему отомстить?
Родерик едва заметно улыбнулся.
— Это гарантия того, что он при первом же удобном случае со всех ног сбежит отсюда. А мы все ведь хотим именно этого, не так ли?
— Особенно сам Кларк, — согласилась Оливия.
— Если твой замысел удастся и Кларк восстановит добрые отношения с родителями, как того хочешь ты, то я поверю, что чудеса случаются, — сказал Родерик. — Это будет то чудо, которое тебе так требуется.
— Мне не требуется никаких чудес, — немедленно возразила она.
— Не отпирайся, Оливия. — Родерик многозначительно взглянул на нее. — Чудеса всем нам нужны, когда дело касается любви. Просто не всем везет. Возможно, повезет тебе.
Вероятно, он прав, подумала Оливия. Но, как и Родерик, она считала, что на ее долю больше не выпадет чудес. У нее появился шанс называть Эрика сыном, и она ни за что на свете не упустит этот шанс, а Кларк либо воспользуется возможностью помириться с родителями, либо уедет из города. В любом случае она будет счастлива.
И Оливия поклялась, что будет.
Обслуживая утром посетителей, Оливия чуть не выронила блокнот и карандаш, когда увидела входящего в чайную Кларка. Она-то думала, что он занимается починкой крыши родительского сарая. Видимо, Родерику не удалось с ним договориться. Но, даже если это так, Родерик твердо обещал быть рядом с Кларком все утро. Тогда где же он?
— Привет, Оливия, — как ни в чем не бывало поздоровался Кларк. — Фредерика здесь?
— А зачем она тебе?
Столь знакомая ей дерзкая улыбка мелькнула на губах Кларка.
— Ты хранишь свои тайны, я свои.
Оливия обычно за словом в карман не лезла, но сейчас, когда в чайной были посетители, с любопытством наблюдающие за ними и ловящие каждое их слово, она сдержалась.
— Фредерика хлопочет у плиты, Кларк.
Он, насвистывая, прошел в кухню.
Оливия вдруг почувствовала горькое разочарование. Кларк издевается над ней. Любой на его месте понял бы, что она не собирается отменять свадьбу с Родериком. И Кларк уже должен был догадаться, что она и Родерик не оставят его без присмотра и не позволят загадочному автору письма побеседовать с ним, тогда почему же он не уезжает?
Тот факт, что где-то поблизости находится человек, желающий сорвать ее свадьбу, лишь усиливал раздражение Оливии, и она с подозрением оглядела сидящих за столиками людей. Бог знает до чего Оливия додумалась бы, возможно, даже заподозрила бы, что анонимное письмо — плод коллективных усилий жителей Черч-Уэстри, если бы не вышедшая в зал быстрым шагом Фредерика.
Проходя мимо Оливии, Фредерика весело объявила, обращаясь ко всем сразу:
— Кларк дал мне на сегодня выходной! — И через секунду за ней закрылась дверь.
Вот это да! Оливия поспешила в кухню. Кларк деловито надевал фартук, на его лице сияла улыбка.
— Думаю, я уже давно не видела Фредерику такой счастливой. — За исключением вчерашнего вечера в обществе Майка Формана, но Оливия сейчас не вспомнила об этом. — Очень мило с твоей стороны, Кларк, что ты снова добровольно вызвался помочь.
И Оливия искренне улыбнулась ему. Пусть она и хочет его отъезда, но любой, кто доставил радость Фредерике, доставил радость и ей.
— Всегда к вашим услугам, леди.
Кларк, как и собирался, навел вчера у Нейла Смита справки о Майке Формане и выяснил, что тот чудесный человек, что ему очень нравится Фредерика, но не хватает смелости ухаживать за ней. От Нейла Кларк отправился прямиком в гостиницу, где остановился Майк, и вселил в него так необходимое тому мужество. Сейчас Майк ждал на улице в машине, чтобы забрать Фредерику на весь день. Как Кларк и предвидел, Фредерика не стала упускать такой шанс. Кларк вообще-то не любил вмешиваться в чужие дела, но в этот раз выступил в роли посредника не только потому, что симпатизировал Фредерике и Майку, но и чтобы продемонстрировать Оливии, что он не чужд заботы о родных и знакомых. Правда, говорить ей этого Кларк не собирался. Если у Фредерики и Майка все сложится удачно, в свое время Оливия все поймет, и ей придется благодарить его.
