Жуть. Нет, только не ждать. Если на войну или в походы — то вместе. Не согласен — до свиданья. Скорее уж Аня сама рванет в какой-нибудь сумасшедший рискованный поход, оставив мужа дома по хозяйству. Пусть сам сидит у окошка и выходит на опушку леса, сколько влезет! Еще чего, нашел тут домохозяйку, интересно ей, можно подумать, сидеть и ждать. Нет уж! Аня — не из тех, кто ждет.
Ох… Но ведь женщиной же все-таки надо стать, той самой Женщиной с большой буквы. Надо ведь… Что там еще? Королева в гостиной, страстная любовница в постели и кто-то там на кухне…
Она должна стать женщиной, настоящей женщиной! Она должна победить и в этом соревновании тоже — стать самой-самой, суперженщиной и в гостиной, и в постели, и где угодно. Она должна, надо!!!
Но как быть, если Аня этого совершенно не хочет?
Неделя, две, три…
Три недели борьбы с собой — не многовато ли?
Всё, Ане это надоело. Хватит.
Безнравственно? Неправильно? Не соответствует никаким канонам? Плевать. Я принимаю себя такой, какая я есть.
Я не женщина.
Отныне и навсегда: я — не женщина.
* * *
Конец сентября второго курса. Аня уже знает, чего хочет: ходить между «витрин», выбирать самых привлекательных для нее мальчиков, а затем делать так, чтоб они принадлежали ей. Она хочет, и это значит, что так и будет.
Пожалуй, секс ей не нужен, это лишнее. Сейчас, в 18 лет, спать с мужчинами её совершенно не тянет — зачем? А раз она не хочет — она и не станет. Ее желания — главный и единственный закон. Интересы других людей, в том числе, вожделенных мальчиков, ее мало волнуют.
Ане нужен не секс. Ей нужна власть. О, как она ее хочет! Власть над мужской половиной человечества — самой прекрасной половиной человечества.
Она хочет, чтоб любой мужчина — абсолютно любой! — влюбился в нее, если она этого пожелает. Или хотя бы увлекся.
Хотя нет, «влюбился», «увлекся» — слишком эфемерные понятия. Как измерить влюбленность, какой линейкой, каким секундомером? Нет, упростим задачу — Аня хочет, чтоб любой мужчина, которого она выберет, начал испытывать в ее адрес очень сильное желание. В книжках написано, что юноши в семнадцать-двадцать лет крайне заинтересованы в сексе, так что вызвать у них желание, наверное, будет не слишком трудно.
Поскольку спать она ни с кем не собирается, на длительные чувства со стороны юноши она рассчитывать не станет. Аню вполне устроит, если мальчик хотя бы в течение одного вечера будет предпочитать ее всем остальным девушкам.
Важны не сроки, важна, так сказать, широта охвата аудитории. «Я — вожак стаи, и все самки мои». Ключевое слово здесь — «все». Не некоторые, не большинство, а все. Все мальчики до единого. Так, чтоб она могла выбрать любого.
Ане нужно научиться вести себя так, чтобы любой — абсолютно любой! — юноша начал испытывать в ее адрес сильные эмоции, если она этого захочет. Пусть это будет элементарное сексуальное влечение, — ничего страшного. Если каждый, кого она выберет, будет хотеть именно Аню — очень хотеть именно Аню — этого будет вполне достаточно для ощущения власти.
Ей это нужно. А если ей что-то нужно, значит, она это получит.
Сколько она даст себе времени на завоевание мужской половины человечества? Пожалуй, полгода. Да, этого хватит.
Задача поставлена. Отлично.
А теперь — вперед.
* * *
«Будь гордой, никогда не подходи к юноше первой. Девушка должна быть скромной», — повторяла мама.
Девушка, может, и должна, Аня не спорит. Кто их знает, этих девушек, какие они, и что они кому должны. В любом случае, к Ане это не имеет отношения.
Сейчас, в 18 лет, она, наконец, начала осознавать, какая она на самом деле. И уже знает, что «женская гордость», «девичья скромность» — это не про нее.
«Никогда не подходи первой! Стой и жди, когда он сам к тебе подойдет», — говорила мама.
Ждут пусть женщины. Ожидание — участь принцесс и королев. Аня ждать не собирается. Она просто возьмет то, что ей нужно — прямо сейчас.
Впрочем, ей совсем не сложно сделать так, чтобы со стороны всё выглядело вполне традиционно. Зачем лишний раз шокировать людей? Это совершенно ни к чему.
Дискотека. Аня идет по залу и выбирает жертву. Легенда у нее такая: Аня пришла сюда с подружкой, пять минут назад вышла в коридор покурить, за это время подружка успела куда-то переместиться (наверное, какой-нибудь мальчик пригласил ее в свой круг), и теперь Аня ищет подружку по всему залу. Вслух легенду произносить не нужно, о ней следует просто помнить, и тогда легенда будет написана у Ани на лбу.
Она идет, оглядывается по сторонам, скользит взглядом по лицам танцующих, и все понимают — вот идет девушка, она кого-то ищет, видимо, подругу, в этом полутемном зале так легко затеряться, обычное дело.
Аня идет по залу и переводит взгляд с одного лица на другое. Одна ее часть — та, что на поверхности — искренне верит в то, что ищет подругу. Вторая — настоящая — ищет жертву.
Этот мальчик ей не нравится, этот тоже, идем дальше. А вот этот ничего. Оставим его как вариант, если ничего лучше не найдем — вернемся. Следующий, следующий, следующий… О! То, что надо! Высокий, очень привлекательный, красиво танцует, широкие плечи свободно расправлены, по плечам рассыпаны длинные волосы (супер!), лицо умное, явно пришел один, без подружки. Отлично. Берем.
Щелк — меняем внутреннее состояние. Теперь работает легенда номер два — длинноволосый юноша якобы похож на ее знакомого, Аня собирается поздороваться, но у нее плохое зрение (про зрение — чистая правда), в зале темно, поэтому, чтоб понять, не обозналась ли она, ей необходимо — ну просто совершенно необходимо, без этого никак! — подойти очень близко и заглянуть парню в лицо.
Теперь — сосредоточиться на легенде и полностью отпустить контроль над лицом и телом. Ведь всё должно выглядеть естественно.
Для того чтобы сыграть максимально правдоподобно, она придумывает несуществующему знакомому, на которого якобы похож этот длинноволосый красавец, имя — пусть его зовут Саша. Заодно создает в воображении образ «Саши» — со спины и в профиль «Саша» очень похож на танцующего парня, разница минимальная; выдумывает обстоятельства знакомства «Саши» с Аней — пускай «Саша» будет поклонником ее соседки по комнате Насти.
