– Ты не проголодалась? Здесь полно консервов.
Она не была голодна, но хотелось чем-то занять себя.
– Ты хочешь, чтобы я приготовила ужин? Дэвид пожал плечами.
– Я довольно опытный открыватель консервных банок. А ты лучше отдохни у огня, пока я что-нибудь подогрею.
Хотя его слова и демонстрировали заботу, в голосе не было теплоты. Прикусив губу, она уставилась в огонь, но Дэвид, должно быть, заметил блеск слез в ее глазах.
– Ты жалеешь о том, что произошло?– тихо спросил он.
Она ответила вопросом на вопрос:
– А я должна жалеть?
– Возможно, мы оба должны...
Тайная надежда, что наслаждение, которое они разделили, должно заставить его смягчиться по отношению к ней, рухнула и разбилась. Дэвид говорил так, словно осуждал их обоих!
Но было бы последней глупостью ожидать, что его чувства могут перемениться. Дэвид не любил ее вдвойне! По его собственному признанию, он хотел ее только потому, что она напоминала ему другую женщину. Но и ту, другую, Дэвид тоже не любил! Он ненавидел ее, хотя она все еще властвовала над ним.
Похоже, Лаура была прирожденной неудачницей... Она устала физически и эмоционально, душу надломил свинцовый груз отчаяния. К тому времени, когда Дэвид поставил еду на стол, у нее почти не оставалось сил даже сидеть.
– Я и в самом деле ничего не хочу, – пробормотала она. – Я лучше пойду и лягу спать прямо сейчас.
– Сначала обязательно нужно поесть. Я заметил, что ты и во время ленча почти ничего не ела. В доме холодно, если ты не поешь, то замерзнешь ночью.
Не имея сил спорить, Лаура взяла вилку и попыталась проглотить немножко рагу, которое оказалось удивительно вкусным.
Они ели в молчании, тишину нарушало только потрескивание поленьев в очаге и завывание вьюги, продолжавшей бушевать за окном.
Когда тарелка Лауры наполовину опустела, она почувствовала, что уже с трудом разлепляет глаза.
– Вот теперь можно идти спать, – заметил Дэвид. – Я покажу тебе единственную пригодную для этого комнату и положу на кровать пару дополнительных одеял. Так что, думаю, тебе будет тепло...
Она прошла за ним через холл в уютную спальню с двумя составленными вместе кроватями.
– Как видишь, здесь есть спальня, но нет горячей воды.
– А ты?..
– Я тоже скоро лягу – только приберусь и подброшу дров в камин.
Наскоро умывшись холодной водой, Лаура сняла брюки и свитер и забралась под одеяло. Она была уверена, что заснет, едва коснувшись головой подушки, но так замерзла после холодной воды, что уснуть никак не могла.
Когда через полчаса пришел Дэвид, она все еще лежала без сна под одеялами, стараясь не дрожать от пронизывающего холода.
– Ты не спишь? – спросил он, словно почувствовав ее жалкое состояние.
Она не видела в темноте его лица, но голос звучал озабоченно.
– Нет.
– Почему?
– Никак не могу согреться...
Она услышала скрип матраса, Дэвид повернулся к ней и сказал:
– Тогда иди ко мне. И не волнуйся: у меня больше нет на тебя видов. Просто вдвоем в постели будет теплее. Ты идешь или нет? – добавил он нетерпеливо.
Лауре так хотелось согреться, что она не нашла в себе сил отказаться.
– Я сейчас, – прошептала она, перебралась к Дэвиду и улеглась рядом, стараясь не касаться его.
Дотронувшись до ее руки, он пробормотал:
– Неудивительно, что ты не можешь заснуть: ты совсем как сосулька.
Он притянул ее к своему жаркому обнаженному телу, положил голову к себе на грудь и сказал:
– Теперь постарайся расслабиться.
Ощущая биение его сердца, Лаура почувствовала, как ее горестное настроение куда-то исчезает, а на смену приходит полнейшее умиротворение. Она беспокоилась только о маленькой Сэнди, но уверяла себя, что с девочкой все в порядке. Лаура знала, что Дэвид любит этого ребенка и действительно позаботился о том, чтобы Сэнди в их отсутствие не ощущала недостатка внимания.
Мысленно поцеловав девочку, Лаура пожелала ей хороших снов.
Дэвид продолжал обнимать ее, и она быстро согрелась, а через несколько минут уже крепко спала.
Когда Лаура проснулась, было уже светло и в постели она лежала одна. Посмотрев в окно, она увидела, что снег прекратился и день обещает быть солнечным.
Торопливо умывшись холодной водой, она причесалась, оделась и прошла на кухню, где ее встретил аромат кофе.
Дэвид стоял у плиты и жарил огромные оладьи. Обернувшись, он заметил:
– Как видишь, буря улеглась, так что позавтракаем – и можем ехать.
– Да, я хочу поехать скорее: боюсь, что Сэнди...
– С Сэнди все будет в порядке, – перебил он. – Ты беспокоишься о ней так, что можно подумать, будто ты ее мать, а не няня.
Дэвид сказал это недовольно, и Лауре показалось, что он хотел причинить ей боль, а не успокоить.
– Мне платят за то, чтобы я беспокоилась за нее.
– Тебе платят за то, чтобы ты исполняла свои профессиональные обязанности. Хотя этой ночью ты была на высоте и в других областях, – добавил он насмешливо, глядя, как краска приливает к ее щекам.
Лаура прикусила язык, сдержав готовый вырваться резкий ответ. Не было смысла начинать ссору. Если она будет умнее и сдержаннее, то обязательно победит!
Положив пышные поджаристые оладьи на тарелки, Дэвид сообщил:
– Завтрак готов.
Лаура молча села за стол. Ее каштановые полосы свободно спадали на плечи, с овального лица еще не сошел румянец. Наблюдая, как она поливает тягучим кленовым сиропом оладьи, Дэвид подумал, почти с удивлением, что она очень красива.
Миндалевидные глаза Лауры были аквамаринового цвета, с очень длинными ресницами: когда она смотрела вниз, казалось, что они касаются щек. Ее почти прозрачная кожа напоминала нежную акварель, но очертания губ и подбородка свидетельствовали о характере и силе воли.
Подняв глаза, она встретила его взгляд, и румянец на ее щеках вспыхнул еще ярче.
– Тебе очень идут распущенные волосы, – заметил он.
Лаура предпочла бы убрать волосы в пучок, который придавал ей строгий вид, но ничего не сказала, не желая спорить.
Завтрак они доедали в молчании. Потом Лаура убрала со стола, Дэвид помог ей надеть пальто, и они вышли в сияющий белый мир.
Когда он закрыл дверь, Лаура вздохнула. Столько всего случилось с той минуты, когда он открыл ее! Столько всего, что нельзя забыть и что необратимо изменило их отношения...
Самое обидное, что она была так счастлива этой ночью, а Дэвид просто использовал ее в качестве своего рода вакцины, чтобы приобрести некий иммунитет против того, что он называл болезнью...
Когда она села в машину, ее внезапно поразила ужасная мысль. А вдруг Дэвид, сожалея о случившемся, решит избавиться от нее? Что ей тогда делать?
