— Да, сделайте в два раза крепче, чем обычно, чтобы я мог устоять перед вашими чарами.
— Бьюсь об заклад, что вы говорите это всем девушкам подряд! — усмехнулась Роза.
Уоррен подошел к ней сзади и, положив руки ей на плечи, повернул к себе лицом.
— Ошибаетесь: вы единственная, кому я это сказал. Вы обладаете каким-то магическим свойством, Роза. Я не знаю, как это объяснить, но вы имеете на меня какое-то непреодолимое влияние.
— Мне нужно налить в автомат воду, — сказала Роза, чтобы не упасть в объятия Уоррена. Она взяла кувшин с водой и налила порцию воды.
— Роза, — тихо проговорил он и, взяв ее за руку, притянул к себе. — Почему вы боитесь этого?
— Боюсь чего? — спросила она с замиранием сердца.
— Этого. — И он прижался губами к ее губам.
Какое блаженство!
Исходивший от него запах, смешавшись с запахом кофе, вскружил ей голову. Она упивалась этим ароматом, стараясь не думать об опасности, которую таят в себе любовные отношения с таким человеком, как Уоррен.
Между тем он стал покрывать поцелуями ее лицо и шею, полностью лишив ее возможности сопротивляться.
— Вот этого нам делать нельзя, — придя в себя, прошептала Роза, стараясь вырваться из его объятий.
— Может быть, — сказал он и снова стал целовать ее.
Она словно растворилась в нем, забыв обо всем на свете.
Но яркая вспышка за окном вернула их к действительности.
— Что это? — спросила Роза. — Молния?
Уоррен бросился к окну.
— Нет, небо ясное, — ответил он, поглядев на небо. Затем замолчал, рассматривая что-то вдали, затем тихо выругался. — Это фотографическая вспышка.
— С чего бы это?
— Не знаю, — ответил он глуховатым голосом.
Что-то в его тоне заставило Розу насторожиться.
— Вас фотографируют в любое время суток? Похоже, для вас в этом нет ничего необычного. — Ей бы очень не хотелось, чтобы се фотография в пикантной позе попала в одну из газет, которые постоянно публиковали информацию об Уоррене.
— Фотографы снимают меня во время каких-либо мероприятий и деловых встреч, но никогда — тайком.
Все это звучало неубедительно.
— Вы уверены, что это был фотограф? — спросила Роза, подойдя к окну. — Посмотрите, одна из ламп уличного освещения погасла. Может, вспышка произошла из-за того, что она перегорела?
— Может быть, — согласился Уоррен. — Скажите, Марта и тот мужчина что-нибудь фотографировали?
— Нет. Не думаю. — Тогда все внимание Розы было приковано к Марте. Роза вспомнила, как буквально впилась взглядом в ее лицо с характерными заостренными чертами. — Не помню, — призналась она.
— А ваши сестры не говорили вам, что кто-то постоянно маячит у вашего дома?
— У меня одна сестра, — поправила его Роза. — Как вы узнали о ней?
— Это обнаружилось, когда я нанял сыщика, чтобы вести за вами слежку, — ответил Уоррен без тени смущения. — Ну, когда я заподозрил, что вас наняли следить за мной.
— Что?!
— Я установил за вами слежку, — повторил Уоррен, не сводя с нее глаз. — То есть тайное наблюдение, — уточнил он.
Розе и в голову не приходило, что кто-то мог тайно следить за ней. Хотя ей нечего было стыдиться или скрывать, сама мысль об этом приводила ее в смятение.
Уоррен понимал, что творится в ее душе.
— Не волнуйтесь, сыщик делал обычную проверку. Он установил, когда вы попали в «Барри-хоум» и что одну из вас удочерили. Он так же установил, в какой школе вы учились и где работали…
Но Роза его не слушала. Ее поразило одно слово.
— Вы сказали, что одну из сестер удочерили. Но я и сейчас живу с ней. Мы никогда не разлучались!
— С Лилией. Да, я знаю это. Но я имел в виду другую вашу сестру, Лаурелу. Ведь так ее зовут?
От волнения у Розы пересохло во рту.
— Извините за резкость, но вы наняли плохого сыщика.
— Он один из лучших дознавателей! — возразил Уоррен.
— Дело в том, что у меня только одна сестра, — сказала Роза срывающимся от волнения голосом.
Уоррен посмотрел в ее полные слез глаза, затем осторожно взял за руку, подвел к столику и усадил на стул.
— Я передам вам все, что Джордж собрал для меня. Джордж Смит, тот самый сыщик.
— Лаурела, — тихо повторила Роза. Странно, но это имя показалось ей знакомым. Словно она его когда-то знала.
— Да, Лаурела Стэндиш, — проговорил Уоррен.
Сестра! Лаурела! Лаурела Стэндиш.
Родители назвали дочек в честь розы, лилии и… лавра!
Она посмотрела на Уоррена, и он, понурив голову, попросил прощения.
Она покачала головой.
— Не извиняйтесь, не стоит. Если бы не вы, я бы никогда не узнала о ней.
Поняв, что она больше не сердится на него, Уоррен рассмеялся.
— Так я прощен?
— На этот раз да, — ответила Роза, широко улыбаясь. — Это самое потрясающее событие в моей жизни! И все это благодаря вам. Спасибо вам, Уоррен!
Он протянул руку и погладил Розу по щеке.
— Хотите, я позвоню Джорджу и попрошу его узнать поподробнее о вашей третьей сестре?
— Да. Но сначала я должна все рассказать Лилии. — Хорошо бы она была дома, подумала Роза. Иногда Лилия оставалась дежурить в отеле «Монтень» до позднего вечера. — Вы не могли бы сделать мне одно одолжение?
— Все, что угодно.
— Пожалуйста, отвезите меня домой. Я не хочу больше откладывать встречу с Лилией, так как сгораю от желания поделиться с ней этой новостью.
— За чем же дело стало? Пойдемте, — сказал Уоррен, жестом указав на дверь.
Роза прождала Лилию целый час. Услышав, что сестра вставила ключ в замочную скважину, Роза бросилась к двери.
— У меня для тебя потрясающее известие!
— Ты выиграла в лотерею миллион долларов, и мы сможем бросить работу, снять домик на каком-нибудь острове, где красивые местные парни будут подавать нам фрукты и вино? — Лилия оставила пальто и сумочку в прихожей и, пройдя в гостиную, удобно устроилась на диване. — Ты не представляешь, до чего же тяжело работать по четырнадцать часов в сутки! — устало проговорила она.
— Лилия! Я должна сообщить тебе что-то очень важное!
— Что случилось? — с тревогой спросила Лилия.
— Ничего страшного. Это… — Внезапно Роза почувствовала, что не знает, с чего начать.
— Не тяни, Роза, а то я начну нервничать.
— В общем… У нас есть сестра…
Лилия пристально посмотрела на Розу, усталость на ее лице сменилась настороженностью.
— Что?!
— Мы не двойняшки. Мы с тобой двое из тройняшек. — Роза улыбнулась. — Оказалось, что у нас есть сестра, которую удочерили в младенческом возрасте. Поэтому мы ничего не помним.
