можешь обратиться.
— На ум только Князев1 приходит.
— Ну, это прям верха-верха. Давай попробуем на своем уровне.
— И потеряем время! — рычал Фокин, отцепляя люльку от рамы коляски и запихивая ее в салон.
— Мы его и сейчас теряем. Дай мне пару минут.
Орлов отбил вызов. Фокин закрепил люльку ремнем и, оббежав капот, запрыгнул за руль. Его немного потряхивало. И Гор, будто чувствуя, что с его родителями что-то неладное, стал кукситься. Надул губешки, недовольно сморщился, как чернослив, и запыхтел — точно как Белка, когда была недовольной.
— Нет-нет, Гор. Даже не думай плакать. Не сейчас, окей? Вот закончится все, сядем с тобой, обнимемся и будем ре-е-еветь. Сколько влезет. Слышишь? — бубнил Фокин, маневрируя между подперших его машин, чтобы выехать. Гор заревел медвежонком. — Ну что не так? Может, тебе жарко?
Кажется, в машине было и впрямь тепло. Но Фокин не стал бы это утверждать наверняка, может, это только его в жар бросало. Пот катился под тонким кашемировым свитером по спине и выступал бисером над губой.
Только мелкий притих, позвонили. Гордей схватил телефон и, не отрывая взгляда от дороги, бросил:
— Да!
— Там возле тебя где-то третий отдел. Знаешь? Гони туда. Я сейчас тоже подъеду. Гайцы уже получили разнарядку. Никуда эти мрази из города не уедут.
Гордей с таким вниманием ловил каждое слово соседа, что когда он сбросил вызов во второй раз и обнаружил, что Гор бьется в истерике, то даже не понял, как давно мелкий вот так надрывается.
— Тише-тише, я тоже боюсь за нашу маму. Или ты проголодался?
Одной рукой удерживая руль, второй Фокин нашарил сумку, в которую Белка предусмотрительно набила всякого нужного барахла. Среди салфеток, сменного комплекта белья, соски и погремушки, Гордей отыскал и термос с бутылочкой. Зажав ее между колен, включил поворотник и свернул на нужную улицу. Там уж движение было не таким оживленным, и Фокин мог позволить себе отвлечься, чтобы сунуть орущему сыну соску в рот. К этому моменту от волнения он уже был как мышь мокрый.
Телефон мигнул. Фокин уставился на экран и только тут вспомнил о следилке! Он резко съехал на обочину и, включив аварийку под недовольные сигналы вынужденных его объезжать машин, открыл нужное приложение. Отследил маршрут и перекинул его Михалычу. И вместо того, чтобы ехать в отдел, как тот ему велел, с пробуксовкой рванул следом за похитителями. А еще минут через десять Фокин обнаружил, что маячок остановился и замер в одной точке.
— Михалыч, их тормознули?
— Да нет. Еще не успели, — разбивая его мечты, заявил Орлов. — Где тебя черти носят? Я уже в отделе.
— А я еду за машиной. Мне надо быть рядом, когда Белку освободят. Наверняка она испугается.
— Да твою ж мать! Ладно. Я сам подъеду. Только скажи куда. Есть кое-какие новости касательно ее прошлого. Не успел с тобой поделиться. Теперь, вот, жалею.
Радиус точки составлял несколько десятков метров. Гордей выскочил из машины, задрал голову, разглядывая многочисленные высотки. В каждой из них был паркинг. Попробуй, найди, куда эти уроды его жену спрятали. Почему они вообще затаились, стало очень скоро понятно — их почти удалось остановить патрулю. В общем, спугнули по глупости.
А дальше он занимался какой-то херней. Его допрашивали снова и снова, пока где-то в одной из этих квартир его девочке… О том, что с ней могли сделать, Гордей старался не думать, иначе у него начинала стремительно сползать крыша.
Вместо этого он терпеливо повторял одно и то же ментам. Полегче стало, лишь когда подскочил Орлов, потому как оказалось, у того была действительно очень любопытная информация.
— Вот этот ее…
— Не ее! — огрызнулся Фокин.
— Да что ты к словам цепляешься? Так вот он через подставные фирмы, ментам, как ты понимаешь, вести бизнес нельзя, особенно ментам при должности… Так вот, через подставные фирмы он владеет одной из крупнейших виноделен.
— Каким боком здесь Белка?
— Таким, что у твоей Белки — богатое приданое. Виноградники. За последнее время те немного забросили, но… Гатоев думает расширяться и потому не прочь наложить на них лапу. А тут еще сама Изабелла — умница, красавица. Он все просчитал. С женой развелся даже, у них по религии многоженство не возбраняется, но поскольку это запрещают законы страны, приходится выкручиваться.
— Дикость какая. Вторая жена… А ничего, что она замужем?
Орлов пожал плечами и тоже запрокинул голову к крышам нависающих над ними высоток:
— Как думаешь, сколько бы времени ему потребовалось, чтобы вас развели у них в регионе?
Тут бы Фокин мог сказать, что его Белка ни за что бы на это не пошла, но… Дело в том, что ее бы никто не спрашивал. И пусть у любого современного человека это в голове не укладывалось, сам факт того, что в некоторых местах так до сих пор и происходит, отрицать не имеет смысла.
Гордей жадно втянул носом воздух и шумно выдохнул. Клубы пара растаяли в воздухе. И в нем, казалось, с каждой секундой тает его надежда. Фокин скосил взгляд на часы. Мелкий спал в машине. Но через час, ладно, может быть, через два он захочет снова есть. Да и вообще — не дело это — столько таскаться с маленьким и еще не окрепшим ребенком. Опять же памперс надо менять… И непонятно, на сколько это еще затянется.
— Гордей Саныч, ну что ты… Глянь, сколько народу. Найдут! — постучал Фокина по спине Орлов.
Гордей проследил за его рукой. Из очередного подъезда как раз вышли ребята из опергруппы. Достали сигареты, закурили. Ну да. Самое же время, блядь. Фокин сцепил зубы и даже шаг навстречу этим обалдуям сделал. Чтобы встряхнуть их, чтобы они, суки, пошевеливались, но не успел. Потому что никто и не планировал прохлаждаться. Парни подкурили, сделали по затяжке, а докуривали уже на пути к следующему подъезду.
Фокин сделал очередной вдох, но на этот раз воздух будто бы застрял в легких. Ах ты ж…
— Ну, ты чего? Совсем расклеился, парень. Исходи из того, что она ему вообще-то живой нужна. Да и не позволит он никому к своей женщине притронуться.
Резко вскинувшись, Гордей устремил на соседа тяжелый, переполненный да-ты-совсем-потек-крышей взгляд.
— Какой его? Какой его, Михалыч?!
— Да я же, типа, его мысли озвучиваю…
— Не надо. А если мы тут просто теряем время? Если они ее в другую машину пересадили? — пришло вдруг в голову Фокину, и мороз пошел по спине.
— Ну что ты у меня спрашиваешь? Я не по этой части. Но поверь, здесь
