class="p1">Пока я пытаюсь уговорить себя в невозможности своих чувств относительно одного наглеца, этот самый наглец утягивает меня в кабинку. Прихожу в себя уже на половине пути на гору. Самую высокую. Кидаю взгляд вниз и нервно сглатываю. Под нами пара умников несётся, умело объезжая деревья, камни и выбоины, хотя рядом имеется нормальная хорошо утрамбованная трасса. Даже трамплины есть. Но этим неадекватам мало их.
— И что это значит? — решаю отвлечься на разговор с Тимом, поглядывающим на меня с интересом.
— Я решил показать тебе красоты, которые можно увидеть только с вершины, — невозмутимо отвечает.
Ла-а-адно. Сделаю вид, что верю. Хотя чует моя попа, что не всё так просто.
Вид и правда открывается изумительный. Вокруг заснеженный лес, состоящий в основном из игольчатых деревьев. Виднеющиеся сквозь них трассы выделяются юрким пятном, по которому мелькают разноцветные точки, обозначая людей. Закатное солнце раскрашивает небо в сиреневые, красные и жёлтые оттенки.
Кое-как выбираюсь из кабинки и отъезжаю от подъёмника, чтобы не мешать другим с него слазать. Верчу головой, рассматривая всё, и не сразу замечаю недалеко от себя сестёр Даментьевых. А вот они меня сразу находят взглядом, но почему-то не подъезжают. К тому же, Серёжа что-то им говорит, после чего вся троица, помахав мне, разворачивается и уносится вниз по той самой трассе, на которой есть трамплины. Провожаю их растерянным взглядом и, наконец, поворачиваюсь к сияющему, как начищенная медаль, Тимофею.
— Я осмотрелась, впечатлилась, — говорю ему, рассматривая его в свете закатных лучей, которые создают сказочную атмосферу и падают на мужское лицо, выгодно его подчёркивая светотенью. — Теперь хочу вниз. Как мне туда забраться? — показываю рукой в сторону подъёмника.
— Никак, — радостно отвечает он. — Ты съедешь по трассе.
— Чего?! — я прямо выпадаю в осадок. — Не поеду я по ней никуда.
— Боишься?
— Ты меня на «слабо» не возьмёшь, — задираю нос. — Может и боюсь. Что с того? Так как мне туда так забраться, чтобы раньше времени не вылететь из кабинки?
На лице парня расцветает хитрая улыбка, а в глазах пляшут чёртики. Конечно, это всё блики света, но очень уж похоже на чёртиков.
— Я придумал желание, — радостно оповещает он меня.
Вчера после своего выигрыша Тим долго думал, хотя сейчас мне кажется, что он просто интригу нагнетал, а потом заключил, что прибережёт своё желание и воспользуется им, когда придумает что-то интересное. Я посчитала, что это будет связано как-то с нашими с ним отношениями, что на свидание позовёт, попросит поцеловать или ещё что, но как же я ошиблась.
С подозрением на него смотрю, с таким огромным подозрением. Что-то мне подсказывает, что мне жуть как не понравятся следующие его слова. С сомнением поворачиваюсь то к одному спуску, то к другому, оценивая какой наиболее безобидный.
— Моё желание такое, — выдерживает театральную паузу. Издевается гад. — Я хочу, чтобы ты скатилась с нормальной горы, а не того недоразумения, на котором ты ползала несколько часов, пока я тебя оттуда благородно не забрал.
— Лучше бы ты благородно забыл о моём существовании, — бурчу себе под нос, с тоской глядя на уезжающих вниз на подъёмнике людях.
— Выбирай трассу, — великодушно разрешает Тимофей.
— И на том спасибо, — снова бурчу, смирившись с незавидной участью. — Если со мной что-то случится, то я тебя убью.
— Я прослежу, чтобы всё прошло гладко, — резко становится серьёзным Тим, что не остаётся никаких со мнений — действительно проследит и в случае чего подстрахует и разберётся.
Со скоростью черепахи направляюсь вправо, решив про себя, что она безобиднее той, на которой скрылись друзья, бросив меня один на один с моим персональным кошмаром на новогодние выходные. Тимофей обгоняет меня и становится на небольшом повороте, после которого виднеется более резкий спуск. Кое-как доезжаю до него, обматерив мысленно всё и вся от страха, и останавливаюсь переварить дух от открывшейся картины. Я немного ошиблась насчёт безобидности спуска. Уклон горы меняется несколько раз, а конца трассы не видно из-за деревьев.
— Давай-давай, — подбадривает меня парень. — Я рядом, не бойся.
Вкладываю в свой взгляд всё, что о нём думаю в данный момент, и, задержав дыхание, начинаю движение. Еле сдерживаю вскрик, когда лыжи резко набирают скорость. Я только и успеваю, что поворачивать. Адреналин заполняет меня всю с ног до головы. Сердце стучит, как сумасшедшее, дух захватывает. Тимофей вновь меня обгоняет и, к моему ужасу, движется спиной, внимательно за мной следя. Теперь я боюсь не только за свою сохранность, но и за его. Примерно на середине, может чуть ближе к концу, ощущаю, как забиваются ноги. Когда на горизонте появляется очередь, облегчённо вздыхаю, но начинаю беспокоиться уже о другом — как бы ни в кого не влететь. Тут меня спасает пологий уклон, из-за которого скорость спадает сама по себе, и мне приходится уже дорабатывать ногами, чтобы добраться до скамейки, на которую я тут же плюхаюсь с изяществом картошки. Напротив меня останавливается Тимофей, вновь окропив снегом.
Он светло улыбается, будто сам совершил подвиг, а не я. И тут только до меня доходит, что именно я сделала. А как доходит, так вскакиваю и кидаюсь к парню, повисаю на его шее. От переизбытка эмоций чмокаю его в щёку. Тим выглядит растерянным. Но ненадолго. Сильными руками прижимает к себе и целует. Так сладко-сладко, нежно-нежно, что я теряюсь в этих ощущениях и решаю побыть себе немного слабой дурочкой.
— Всё-всё, — отбиваюсь от него со смехом, когда он пытается залезть языком в мой рот. — А сейчас я тебя убью, — кровожадно обещаю, придя в себя. Но, на удивление, я ни о чём не жалею. Даже о поцелуе и минутах слабости.
— За что? — притворно возмущается тот, с трудом беря себя в руки.
— За то, что затащил меня на эту гору! — легонько толкаю его в плечо. — Я же боялась. Изверг! — снова толкаю.
— А сейчас?
— Что сейчас?
— Не боишься? Твой принц, без памяти влюблённый в одну вредную зазнобу, сумел развеять твои страхи? — он ещё и издевается надо мной!
— Ну держись, — свирепею в один миг. — Точно сейчас убью тебя.
— Сначала догони, — радостно заявляет, чмокает меня в губы и, пока я ошарашенно хлопаю ресницами, уносится к подъёмнику.
— Сил-то хватит? — скептически смотрит на парней Ангелина, потягивая из пластикового стаканчика глинтвейн. — Мы несколько часов мотались по трассам, если вы забыли. Вон, даже Лена выглядит уставшей и молчит, что для неё совсем несвойственно.
Дементьева-младшая действительно выглядит уставшей. Ещё бы! Каталась же она по самым сложным трассам почти без
