того не слишком большие возможности казаться крутой были исчерпаны до дна. И это она еще не начинала думать о том, что будет означать проигрыш в гонке!
— У тебя все в порядке? — спросил он.
Она не знала, что, по его мнению, должно было измениться за столь короткое время, но ей стало теплее от искренней обеспокоенности в его голосе. Учитывая ее нынешнее состояние — эскимо со вкусом морской соли, эта теплота была ей важна.
— Все более-менее хорошо, — мрачно сказала она. — Спасибо тебе. За то, что прыгнул в воду за мной. За то, что остался со мной.
— Господи, Шарлотта. — Он уставился на нее. — Тебе все-таки нужно поработать над своими мыслями о том, чего ждать от жизни.
Конечно. Она подумает об этом позже, потом, когда согреется и сможет забыть, насколько близка была к смерти. Снова. Поскольку предпочитала не думать о близкой смерти, она отмахнулась от Деклана рукой.
Он вздохнул.
— Ты хочешь услышать хорошие новости или плохие?
Кстати, да будет вам известно, она никогда не хотела слышать плохие новости.
Она огляделась вокруг, но нет, за время его отсутствия чуда не произошло и здесь не появилось ни отеля «Времена года», ни машины, ни приближающегося к ним спасательного отряда.
— Плохая новость заключается в том, что мы все еще потерялись после того, как потерпели кораблекрушение. О, и у нас не будет миллиона баксов, так что, возможно, нам стоит поискать клад. — Улыбка озарила его лицо. — Да, но ты это и так знаешь. Хорошая новость в том, что я нашел для нас место получше этого дерева.
— Ну, — сказала она, похлопав по стволу дерева. — Не обижай дерево. Оно сделало все, что в его силах.
— Тебя подвезти? — спросил Деклан. — Запрыгивай мне на спину.
Она покачала головой:
— Я дойду самостоятельно. Куда мы направляемся?
— Здесь недалеко.
Он приобнял ее, закрывая от холодного ветра, дувшего с океана и пробиравшего до костей. Пройдя сотню ярдов вверх по пляжу, он свернул с берега и направился через дюны туда, где виднелись деревянные ступени.
Гроза отступала, но и световой день кончался.
Обветшалый дом примостился на верхней ступеньке лестницы. Скорее его можно было назвать лачугой, поскольку выглядел он таким же потрепанным стихией, какой она себя чувствовала. Черепица облупилась, а широкое крыльцо, на котором стояли старые кресла из ротанга, подозрительно накренилось вбок. Не было видно ни огней, ни машин,
Деклан потащил Шарлотту вверх по ступенькам прямо к входной двери, в которую принялся колотить с такой силой, что в доме задрожали стекла. Она не удивилась, когда никто не ответил.
— Не смотри, если ты не одобряешь проникновения со взломом.
Пожав плечами, она стащила большую декоративную раковину с ее почетного места и протянула ему:
— Держи.
Он удивленно приподнял бровь, но раковину, которая либо принадлежала праотцу всех морских моллюсков, либо была изготовлена в Китае, взял и разбил ее быстрым, сильным ударом по дверной ручке.
Из последних сил она с благодарностью последовала за ним внутрь. Весь первый этаж состоял из одной комнаты, с окнами, выходящими на океан с одной стороны, и массивным камином — с другой. Обстановка была по-домашнему уютной. Шарлотта не совсем понимала, как себя вести с отсутствующим домовладельцем, если ты потерпел кораблекрушение и был выброшен на берег.
Деклан быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Она слышала, как он выкрикивает приветствие просто на случай, если домовладелец каким-то образом проспал их преступное проникновение.
Поспать казалось хорошим планом. Вернее, лучшим планом на свете. Пошатываясь, она направилась к дивану, размышляя о том, что делать с мокрой одеждой.
Здесь не было выключателей и было сыро и холодно, несмотря на то, что стояло лето.
Деклан вернулся с охапкой одеял.
— Раздевайся.
— Даже не поужинаем сначала?
Он ухмыльнулся и протянул ей пакетик с сухофруктами и батончик с гранолой.
— Просите, и дано будет вам. Раздевайся. А я разведу огонь.
Избавиться от промокшей одежды внезапно показалось ей прекрасной идеей, поэтому она быстро стянула ее с себя, пока он, деликатно повернувшись к ней спиной, развел огонь в рекордно короткое время.
— Мне есть что вспомнить, — сказал он. — Сколько же всего мы с братом подожгли, когда были подростками!
Он зашел за диван и начал снимать с себя мокрую одежду. Ей хотелось бы посмотреть на это, но спинка дивана была высокой, и, пока он стягивал с себя прилипшие к телу футболку и шорты, она лишь мельком увидела полоску его трусов, а потом вспомнила, что совсем не собиралась на это смотреть.
— Если подойдешь сюда и поможешь мне, то сможешь все рассмотреть получше, — предложил он. — Не бойся, я не из стеснительных.
— Какое милое предложение, — сказала она, чуть не поддавшись искушению.
Но гораздо важнее для них обоих сейчас было согреться, высушить одежду и что-то поесть. К тому же одеяло, в которое она завернулась, совсем не выглядело как сексуальный комплект белья.
Шарлотта прошлепала на кухню, которая находилась в задней части дома, стараясь не обращать внимания на то, как он все с себя снимал, и, отыскав две кружки, налила в них немного воды из пластиковой пятигаллонной бутыли.
Когда она вернулась, Деклан обернул вокруг пояса одно одеяло, а второе накинул себе на плечи.
Шарлотта сунула ему в руку кружку:
— Держи.
Он взял кружку и похлопал по подушке на диване рядом с собой:
— Я приберег для тебя местечко.
Однако вместо того, чтобы снова дразнить ее, он протянул ей батончик мюсли и, вытащив из непромокаемой сумки телефон, показал ей, что связи нет.
Они застряли здесь. Она принялась расхаживать взад-вперед, съела весь батончик, но так и не смогла придумать никакого плана.
— Послушай. Посиди со мной, Шарлотта.
Она позволила ему усадить себя на диван и прижаться к нему боком. Ей нравилось так сидеть с ним рядом. Нравилось быть рядом с ним. Ладно, придется признать, он ей нравится. Очень. И поскольку мысли об этом просто выводили ее из себя, Шарлотта вернулась к началу их разговора.
— Никто не знает, где мы находимся. Мы потеряли лодку. Мы проиграли гонку. Мы только что совершили тяжкое преступление — проникли в чужой дом. Жуть, да и только.
— Могло быть и хуже, — сказал он.
— Как… Нет. Подожди. — Она приложила палец к его губам. — Не говори мне, насколько все могло быть хуже.
Он поцеловал ее ладонь и осторожно убрал ее руку от своего рта.
— Давай составим план, Шарлотта. Какими будут наши следующие шаги. Что мы будем делать завтра.
— Может быть, ты и привык к катастрофам,
