Ознакомительная версия.
Испуганная девочка, раздавленная горем, которую он наблюдал уже несколько часов, исчезла, а ее место вновь заняла спокойная и уверенная в себе женщина. Внезапная метаморфоза застала Себастьяна врасплох. Сколько раз за эти четыре года она прятала от него свои страхи и обиды, напуская на себя деловой вид, который он принимал как данность. И лишь теперь понял, насколько она ранима и беззащитна.
— Скажи, что не хочешь, чтобы я уехал, и я останусь, — тихо произнес он, взяв ее лицо в ладони.
В глазах Мисси закипели слезы, дыхание сбилось.
— Не надо, Себастьян, — она сглотнула подступивший к горлу комок, — меня окружает семья, со мной все будет хорошо.
— Не сомневаюсь. Просто не хочется оставлять тебя здесь.
Он не стал признаваться, что привык к ее постоянному присутствию в его жизни. Если не принимать во внимание несколько краткосрочных командировок, они никогда не расставались.
Глядя в широко распахнутые глаза девушки, Себастьян наклонился и поцеловал ее теплые мягкие губы, всем своим существом ощущая чувственный посыл ее податливого тела и наслаждаясь глубиной и сладостью поцелуя.
Позади них раздалось деликатное покашливание.
— Наверное, мы пойдем, — глядя в сторону, сказал Дэвид.
Себастьян нехотя выпустил Мисси из своих объятий, понимая, что она должна быть здесь, с отцом и своей семьей, и всей душой надеясь на ее скорое возвращение в Хьюстон.
Спрятав огонь в глазах под длинными ресницами, Мисси прошептала:
— Если ты позволишь, я побуду здесь еще немного.
— Конечно. Оставайся столько времени, сколько потребуется, — сказал Себастьян.
«Только возвращайся ко мне».
— По-моему, я стремительно иду на поправку, — заявил за ужином Малькольм Уард. — Ты не находишь, что тебе пора отправляться в Хьюстон, дочка? Ты здесь уже три недели, как-никак.
Мисси уставилась в тарелку. Картофельное пюре опять не удалось — жидковатое, плохо взбитое. Посмотрев на отца, она встретила его пристальный взгляд. О своем увольнении она еще не сказала ему, опасаясь разволновать больного. Узнай он, что у дочки больше нет причин возвращаться в Хьюстон, то начнет волноваться о ней, вместо того чтобы сосредоточиться на своем самочувствии. С ним так было всегда: о себе он думал в последнюю минуту. Сначала — паства, потом — семья, а уж после всего этого он сам.
Ее отец — святой, и с этим нелегко жить.
— У меня скопилось много отгулов, и Себастьян не возражает против того, что я использую их, ухаживая за тобой.
— И сколько отгулов у тебя осталось?
Всего три дня…
— Еще достаточно, — жизнерадостно заверила отца Мисси.
Она взяла свою тарелку и выкинула недоеденную еду — подгоревший мясной рулет с переваренным зеленым горошком — в мусорное ведро. Обычно экономный отец осуждал перевод продуктов, но сейчас он только покачал головой и возражать не стал.
— А кто тебя подменяет на работе?
— Они нашли временного секретаря, это обычная практика, так что не волнуйся. Когда я вернусь, без работы не останусь.
— Твоим братьям он понравился, — без всякой связи заметил отец.
— Кто? — спросила Мисси, подвигая ему тарелку с большим куском шоколадного торта. Отец обожал сладости, а выпечка ей всегда удавалась.
— Твой босс.
— Себастьян не может не нравиться, — кивнула она, чувствуя, как при упоминании его имени теплая волна окутывает сердце.
— И ты ему не безразлична, правда?
Мисси положила торт и себе, немного помолчала.
— Ну, это неудивительно, ведь я много времени проработала на него.
— Из того, что я слышал, ваши отношения несколько… более личные, — спокойно произнес отец, не сводя с нее взгляда.
Щеки девушки вспыхнули как маков цвет. Кто проболтался? Дэвид? Но он же поклялся ей держать язык за зубами взамен на обещание Мисси не называть его жене настоящую цену, за которую он купил свой новый револьвер.
— Я не понимаю, о чем ты, пап.
— Он звонит тебе по два-три раза на дню.
— Это по работе, — сконфуженно пробормотала Мисси. — Они недавно приобрели новую фирму, вот Себастьян и задает мне некоторые деловые вопросы, на которые временный секретарь просто не может дать ответ.
— А как насчет того поцелуя в больнице? — как бы между прочим поинтересовался отец.
— Кто тебе сказал?! — воскликнула Мисси. — Если это Дэвид, я его… — Она не стала озвучивать один из запретов библейских заповедей, щадя отцовские чувства.
— Не греши на брата, Мисси. Я слышал, как шептались медсестры в больнице.
— Замечательно!
— Именно по этой причине Тим расстался с тобой? — последовал очередной вопрос, демонстрировавший поразительную осведомленность отца о делах его дочери.
Мисси удивленно вскинула брови:
— Нет, Тим разорвал наши отношения, потому что я слишком много времени посвящала работе и он, ощутив себя в какой-то степени одиноким и свободным, нашел другую подружку. Себастьян тут ни при чем.
Не было дня, чтобы Мисси не думала о Себастьяне. С ее родными он действительно был подчеркнуто вежлив, но, как ей показалось, смотрел на них немного свысока, что неудивительно, учитывая людей, с которыми он привык общаться. Что до Мисси, она, даже зная все достоинства и недостатки своих родственников, не променяла бы никого из них ни на одного приятеля Себастьяна. Братья Мисси были начисто лишены каких-либо амбиций, их трудолюбие и устремления не заходили так далеко, чтобы посвящать работе шестьдесят часов в неделю. Все они получили хорошее образование и успешно поднимались по карьерной лестнице, однако работа не была главным в их жизни. Они уделяли много времени семье.
Себастьян же был женат на своей работе, которая всегда стояла для него на первом месте.
— А тебе он нравится? — не отставал от нее отец.
— Конечно. Но это не те чувства, о которых следовало бы говорить.
Такие мысли внушала себе Мисси все эти недели, проведенные вдали от него. Она так и не смогла понять, зачем он настаивает на ее возвращении в компанию, в качестве кого он хочет ее видеть — в качестве его референта или любовницы, с которой можно иногда приятно провести время в постели. Эти сомнения, возникшие еще в Лас-Вегасе, теперь не развеялись, а только окрепли — после того, как он увидел, в каких условиях прошло ее детство.
Зачем он поцеловал ее там, в больнице? Почему с такой нежностью смотрел ей в глаза? И эти ежедневные телефонные звонки, этот участливый тон, которым он расспрашивал ее о том, как идут дела и как чувствует себя ее отец…
— Спасибо за ужин, дочка. — Отец поднялся и поцеловал ее в щеку. — Думаю, тебе пора возвращаться в Хьюстон. Не можешь же ты прятаться здесь вечно.
Ознакомительная версия.
