– Тебе кажется, что я всегда веду себя так ненормально?
– Откуда мне знать, что ты считаешь нормальным? Мы по-разному понимаем это слово. Для тебя нормально прибрать к рукам дело моего брата, чтобы заставить меня работать на тебя. Или, если я буду упрямиться, грозить судом за нарушение контракта…
– Забудь об этом.
– Забыть о чем? – подозрительно прищурилась она.
– Я не буду подавать иск о нарушении контракта. Ты приняла мое предложение под давлением. Раз ты не хочешь на меня работать – не надо. Я отказываюсь от твоих услуг.
– Но ты же в таком случае потерпишь огромные финансовые убытки: ты ведь только что представил меня прессе! – удивилась она.
– Мое финансовое положение не пострадает от случайной ошибки, – философски заметил он.
– А как же Пьер и «Франклин моторз»? – недоверчиво спросила она, удивившись такому повороту.
– Не беспокойся, я не отказываюсь от своего слова вложить деньги в предприятие твоего брата. Я его сдержу.
Когда до нее дошел смысл его слов, она поняла, что у нее появилась возможность освободиться от него. Но реакция ее была совершенно неожиданной, даже для нее самой.
– Ты ничего подобного не сделаешь, – холодно заявила она.
– Как это? – не понял он, решив, что ослышался.
– Тебе незачем отказываться от моей работы в компании, потому что она мне понравилась. А если ты меня уволишь, то я подам на тебя в суд за нарушение контракта. Это ты понял, Паскуале?
Наступило напряженное молчание, а потом он сделал нечто неожиданное. Он рассмеялся.
Услышав этот смех, Зуки растаяла.
– Ах, Зуки, – пробормотал он. – Вижу, я нашел в тебе достойного противника! – Он пытливо посмотрел на нее. – Ты это умышленно? Ты понимаешь, что делаешь?
– О чем ты? Не говори загадками! – растерялась она.
– Да о том, что чем больше ты воюешь и сопротивляешься, тем становишься желаннее?
– Это я знаю, – съязвила она. – Тем сильнее твое желание сделать меня своей любовницей! Гнусное слово!
Она удивилась, увидев, что лицо его стало серьезным.
– Согласен, дорогая. И я был не прав.
– Не прав? – Зуки не поверила своим ушам.
Паскуале признает свою вину!
– Ммм, любовница – это женщина, которую можно купить, подчинить себе, но для такой непредсказуемой, как ты, это слово не подходит. Я не представляю себе мужчину, который смог бы тебя подчинить, даже если бы он держал тебя в цепях. Тебя же я описал бы совсем другими словами.
Зуки каким-то образом удалось сохранить безразличное выражение лица, но сердце ее при этом билось неистово.
– Неужели? Горю желанием услышать.
– Любимая женщина, – прошептал он бархатным голосом. – Ты согласна быть моей любимой женщиной?
Он произнес эти слова с нежностью и снова привлек ее к себе.
Разочарование охватило ее. Ей придется навсегда расстаться со своей романтической мечтой! Совсем не это слово она хотела от него услышать. Во всяком случае, не такое расхожее.
– Не согласна, – гордо ответила она и, огромным усилием воли высвободившись из его объятий, отошла к окну.
– Позволь не поверить, – просто сказал он. – Почему ты отрицаешь, что мы оба чувствуем одно и то же? Ты изо всех сил сопротивляешься, хотя мы оба знаем, что больше всего на свете ты хочешь отдаться своему чувству.
Зуки отвернулась, не желая показывать, что его слова вывели ее из равновесия, боясь, что по ее глазам он прочтет, как она уязвлена. Он был прав. Она хотела его, никогда раньше она не испытывала такого сильного влечения.
Но того, что он предлагал, было недостаточно – не могло быть достаточно: любимой женщиной на время, до тех пор, пока он ею не пресытится.
– Нет, Паскуале.
– И все же, зная, что мы будем все время пересекаться, ты согласна остаться в компании. А ты спросила себя, почему? Ты не думаешь, что наша постоянная близость сломит твое и без того слабое сопротивление?
– Это вызов? – холодно взглянула она на него.
– Я не совсем уверен. А ты его примешь?
– Я так устала от всех этих игр!
Тут она заметила небольшую царапину у него на щеке и побледнела.
– У тебя царапина, – сказала она, закусив губу. – Прости, Паскуале. За то, что ударила тебя.
– Я это заслужил. Моя критика была несправедливой. Ты всего-навсего работала. – Его глаза вспыхнули. – А я приревновал.
Эти слова ничего не значат, уверила себя Зуки.
– Но ты, если хочешь, можешь заслужить прощение, – мягко сказал он.
– Представляю себе, каким образом, – язвительно ответила она.
– Свари мне кофе. Жизнь готов отдать за чашку кофе.
Он устроился поудобнее на одном из ее диванов и одарил ее обольстительной улыбкой.
Она уставилась на него, пытаясь понять секрет такой непринужденной самоуверенности, которая была для него как вторая кожа. И рассмеялась, несмотря на свои опасения.
– После всего, что случилось, – ты просишь чашку кофе! Ты невозможный человек – тебе это известно?
– Вообще-то говорят, – признался он.
Его глаза смеялись, и в его арсенале это оказалось гораздо более сильным оружием, чем сексуальность. Потому что взаимная ирония тоже может быть невероятно интимной…
– Какой ты любишь кофе?
– Любой, – улыбнулся он. – Спасибо.
– Только не вздумай снова меня обольщать, – шутливо пригрозила Зуки.
Выскочив из комнаты, она услышала его тихий довольный смех.
Возясь в кухне и доставая яркие керамические кружки, которые она собирала, привозя из различных поездок, она размышляла о том, какая женщина станет варить кофе для мужчины, которого ей так нравится ненавидеть. Только сумасшедшая, вот какая, призналась она себе и принялась молоть кофе. Но если она и решила играть в эти игры, ей трудно будет переиграть Паскуале.
Все же, пыталась она рассуждать, если они просто будут пить кофе, как цивилизованные люди, он не станет вести себя как пещерный человек. Возможно, он даже не будет просить ее стать его… Любимой женщиной.
Эти слова и возбуждали ее, и заставляли холодеть. И если бы она услышала их не от Паскуале, она бы, возможно, поддалась искушению. Но если связаться с Паскуале, разбитое сердце обеспечено, а такое оно ей ни к чему.
Так что его вопрос, почему она не приняла его предложение аннулировать контракт с компанией, остался без ответа. Были ли ее гордость и упрямство желанием доказать себе и Паскуале, что она может ему противостоять? Или ей просто хотелось идти наперекор его желаниям?
В растерянности она покачала головой. Поставив на поднос тарелку с домашним печеньем и кофе, она вернулась в гостиную. Паскуале внимательно изучал одну из ее картин, словно собирался подвергнуть детальному разбору.
Будь вежливой, напомнила себе Зуки. Выпей с ним кофе. Как это принято повсюду в Европе. Может быть, это заставит его быть галантным, а не возбудит в нем страсть.
