— Нет, не беспокойся, я приехала одна. Со мной только Сайд, — будто услышав, что называют его имя, мужчина вышел из тени дерева, — и Амид, который припарковался за углом.
— Тебя не смущает постоянное присутствие охраны?
— Когда-то смущало, — призналась Беатрис, — но к этому привыкаешь.
Молли сомневалась, что когда-либо смогла бы привыкнуть к охране за своей спиной. Хотя несколько месяцев назад она сомневалась в том, что в состоянии влюбиться в арабского принца.
Молли на краткий миг закрыла глаза, пытаясь унять кружащиеся в мозгу противоречивые мысли, которые не давали ей покоя с тех пор, как она сделала тест на беременность. Она, наверное, миллион раз повторила себе, что все в порядке и ничего не изменилось.
Таир по-прежнему не любит ее. Если она все же согласится на этот жертвенный брак с ним, то исхода из его страны ей не будет. Молли знала, что, в отличие от своей матери, она никогда не сможет оставить собственного ребенка на воспитание в другой стране.
И все же именно Таир — настоящая любовь всей ее жизни. У нее уже никогда не будет подобных отношений с другим мужчиной.
Не надо об этом думать! Подобные размышления приводили ее только к сильной головной боли. Молли немного запоздало улыбнулась, приветствуя Беатрис, и почувствовала, как у нее начинает снова болеть голова.
— Ты выглядишь потрясающе, Беатрис.
Это было правдой. Обнимая цветущую принцессу, Молли почувствовала исходящие от нее удовлетворенность и спокойствие, обретенные с материнством.
Она не удивилась, когда Беатрис не ответила на ее комплимент. Молли знала, что выглядит несчастной.
Иногда по утрам она с трудом вылезала из постели. Коллеги по работе поверили ее рассказам о том, что у нее проблемы с желудком, которые возникли после летнего отпуска. Однако Молли понимала, что рано или поздно все обо всем узнают.
— Материнство идет тебе на пользу, — прибавила она. Беатрис действительно выглядела очень хорошо после родов.
— Ты не видела меня в ночные часы кормления, когда я страдаю от недосыпа.
— Ну, тебе отлично удается скрывать свою усталость. Как ребенок?
Беатрис при упоминании о своем ребенке просияла.
— Он роскошный и уже дает понять, что станет вундеркиндом, как его тетушка Молли.
— Я бы никому не пожелала становиться вундеркиндом. Хотя у вас с Тариком все дети будут очень умными, —затем Молли, не желая показаться ищущей утешения особой, решила переменить тему разговора. - Ты так и не сказала, что здесь делаешь. И где твой великолепный ребенок?
— Я оставила его с Тариком в Лондоне. Я в первый раз оставила их одних, и чувствую себя как-то странно, — призналась Беатрис. - Но я хотела немного поболтать с тобой наедине, Молли.
Молли устало нахмурилась:
— Со мной?
— Во-первых, как поживает твой отец? Молли улыбнулась:
— С ним все в порядке.
Приехав домой, Молли обнаружила, что ее отцу уже сделали операцию на сердце. С одной стороны, слава богу, что все прошло удачно. Но с другой... Почему все произошло так быстро? Он ведь стоял в очереди на плановую операцию!
Ее сестры также оказались обескуражены. Они встретили Молли в аэропорту, но не смогли толком объяснить, отчего их отец внезапно оказался первым в очереди на столь сложную операцию.
Роузи предположила, что это произошло по инициативе какого-нибудь правительственного органа здравоохранения. Правда, она так и не смогла вспомнить фамилию представителя этого мистического органа здравоохранения, а Сью слишком раздраженно отвечала на расспросы Молли.
— Зачем ты расспрашиваешь нас об этом? Какая разница, кто стал инициатором? Самое главное, что папе лучше. Теперь ему не придется несколько месяцев ждать, прислушиваясь к своему организму в ожидании очередного сердечного приступа. Ты еще не видела клиники, Молли! Она современная, да и персонал отличный.
Когда Молли отправилась навестить отца, она обнаружила, что сестры ничего не преувеличивали. Частная клиника была расположена в лесу и оказалась роскошной, будто пятизвездный отель.
Едва увидев здание клиники, Молли поняла, что именно произошло. И вскоре получила тому доказательство.
В клинике ей сказали, что ее отец находится в ней как частное лицо, Но отказались назвать имя человека, который оплатил его лечение. Разве у Молли могли остаться сомнения относительно того, кто именно это сделал?
И теперь, взяв Беатрис за руку, Молли сжала ее в знак признательности.
— Спасибо тебе и Тарику за то, что организовали лечение моего отца. Я уверена, что отец в любом случае выздоровел бы, но ждать операции столько месяцев было бы трудно.
Молли почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Последние дни она вообще плакала по любому поводу. Смахнув слезы, Молли хрипло сказала:
— Я понимаю, что Тарик хотел оставаться анонимным лицом, но ты можешь поблагодарить его за меня?
Беатрис уныло посмотрела на нее, потом ответила:
— Ты считаешь, что операцию твоему отцу организовал Тарик?
— Разве нет?
— Он мог бы это сделать, я уверена, но в то время ему было ни до чего. Ведь я тогда только родила...
Молли удивленно покачала головой:
— Но я не понимаю... если это был не... тогда кто...
Беатрис подняла брови. Молли, наконец, все поняла, и ее лицо залилось краской.
— Таир? — тихо спросила она.
— Если тебе неизвестны иные кандидатуры, то могу поспорить, что это был он. Он знал о том, что твой отец болен?
— Да, — Молли прижала руку к губам. Беатрис права. Никто иной не мог помочь ее отцу, только Таир. — Это ужасно.
— Почему?
— Я не могу оставаться у него в долгу.
— Почему?
— Потому что... — Молли умолкла, тряхнув головой. — Я должна поблагодарить его.
— Ему не нужна твоя благодарность.
Молли почувствовала, что начинает сердиться:
— Мне наплевать, что ему нужно, а что нет! Я поблагодарю его даже в том случае, если мне придется связать его, чтобы он выслушал меня.
Произнеся это, Молли представила себе, как будет разговаривать с Таиром. Примерно минуту спустя она поняла, что Беатрис удивленно смотрит на нее. Выражение лица принцессы было очень красноречивым.
Молли заставила себя успокоиться.
— Мне осточертели эти мужланы, — сказала она.
— Ах, мужчины! — Беатрис округлила глаза. —
Когда Тарик рассказал мне, как они пытались уговорить тебя выйти замуж за Таира, я не могла поверить в то, что он говорил! — воскликнула она.
Молли уставилась на кончик своей туфли, будто это была самая интересная вещь на свете.
