Ознакомительная версия.
Дэн наморщил нос:
– Это придется стирать? Не лучше ли просто выбросить?
– Мы не можем себе позволить такую роскошь: у нас всего несколько детских вещичек. А это нужно прополоскать и прокипятить.
Дэн взял ведерко:
– Я в прачечную. Вернусь через пять минут.
Кэрри подняла извивающегося Авраама с полотенца.
– Посмотрим, удастся ли смыть с тебя это, – сказала она, осторожно погрузив Авраама в воду.
Сначала он издал громкий испуганный вопль и вздрогнул, но спустя несколько секунд привык и задрыгал ножками. Ему явно понравилось.
Кэрри улыбнулась. Первое купание. Ее первое купание младенца.
Этот момент ребенок должен разделить со своей матерью. Кэрри смотрела, как маленькие ножки били по воде. Она плеснула водой ему на живот и грудку, а он издал довольное верещание. Ему нравится. Ей даже показалось, что он улыбается.
Она немного повернула его на бочок и обмыла ватными тампонами.
И тут произошло это.
Он задрожал, и Кэрри интуитивно поняла, что с ним что-то не так. Она испугалась. Авраам сделался мертвенно-бледным. И не дышал.
Нет. Нет!
Кэрри вскрикнула. Стены вокруг сомкнулись. На кухню вошел Дэн, и она, подхватив под мышки ребенка, сунула его в руки Дэну.
– Кэрри, что случилось?
Она ничего не могла с собой поделать. Она задыхалась. Ноги несли ее вон из квартиры на лестницу, на улицу. На заснеженные ступени, где она его нашла. Ноги у нее подкосились. Она без сил опустилась на холодные ступени, ловя ртом воздух.
Перед глазами – черные точки. Она нагнула голову между колен и заставила себя дышать медленно и глубоко. Но громкий стук сердца было не остановить.
Маленькое бледное тельце Авраама. Неподвижная грудка. Она не в силах это вынести. Никто не в состоянии пройти через это дважды в жизни. Никто.
Надо дышать. Вдыхать носом и выдыхать ртом. Снова и снова. Вдыхать и выдыхать.
Кэрри пыталась овладеть собой.
И услыхала какой-то звук. Где-то сзади. Плач ребенка.
Она зарыдала. Неудержимые рыдания разрывали грудь. С Авраамом все хорошо. Она почувствовала это. Она просто испугалась. Если бы не страх, она поняла бы, что он всего лишь задержал дыхание. Но она потеряла способность разумно мыслить. И сомневалась, что когда-нибудь обретет вновь.
Вдруг ее обняли за плечи, и кто-то уселся рядом с ней. Она почувствовала тепло другого тела.
Дэн. Он молчал и просто обнимал ее. Она не знала, сколько это длилось. Не знала, как долго она рыдала. Все, что она знала, – это его руки, обнимавшие ее так, словно он не хотел ее никогда отпускать.
Он гладил ладонью ее волосы. Холод пробирал до костей, но им обоим было все равно.
– Кэрри, скажите, как мне вам помочь? – прошептал Дэн.
– Дэн, вы не можете мне помочь. – Она наконец смогла громко что-то произнести. – Я испугалась. Я подумала, что Авраам перестал дышать.
– Кэрри, с ним все в порядке. Абсолютно все в порядке. – Голос Дэна обволакивал, словно мягкий успокаивающий бальзам. Он приподнял за подбородок ее лицо. – Чего не скажешь про вас, Кэрри. Скажите мне почему.
Пора. Пора сказать ему правду.
– Почему вы боитесь детей?
Вот он, этот роковой вопрос.
– Потому что у меня был ребенок.
Он не ожидал такого и несколько секунд молчал.
– Когда это было? – Голос прозвучал тихо и спокойно, без доли любопытства. Словно обычный разговор.
– В прошлом году.
Он охнул, потом встал и поднял ее:
– Пойдемте в дом и там поговорим. Чтобы не оставлять Авраама одного.
Он все время думает о ребенке. Из Дэна выйдет хороший отец.
Авраам был завернут в полотенце и дрыгал голыми пятками. Как только Дэн закрыл за ними дверь, Кэрри поняла, что поможет ей пережить трудный момент объяснения.
Она взяла на руки извивающийся сверток и крепко прижала к груди. Почему-то ей сделалось легче. Очень долго мысль о том, чтобы держать на руках чужого ребенка, ужасала, но прошедшие несколько дней освободили ее от этих страхов.
Могла ли она представить, что ей будет нетрудно рассказать о ребенке, которого она потеряла, держа на руках другое дитя?
– Прошло не очень-то много времени. – Слова прозвучали тверже, чем она от себя ожидала. Она всегда думала, что не в состоянии их вымолвить.
Почему она может говорить? Оттого, что рядом с ней Дэн? И он оказался единственным слушателем? Или потому, что она знала: он от нее не отстанет. А может, все-таки оттого, что она почувствовала доверие к нему? Почувствовала, что в состоянии рассказать этому человеку все, что угодно.
– В прошлом году пятнадцатого мая у меня родилась мертвая девочка. Руби.
Наступило молчание.
Кэрри ненавидела слово «мертвая», но ей важно было сказать ему, что именно случилось с ее ребенком. Она не хотела, чтобы он подумал, что она отказалась от своего ребенка или поступила так же, как мать Авраама.
Что он подумал? Теплая рука накрыла ее руку и крепко сжала.
– Кэрри, я очень вам сочувствую. Сочувствую, что вы потеряли дочь. Представляю, какой кошмар вы пережили.
Глаза у нее наполнились слезами.
– Спасибо, Дэн, – прошептала она.
Он выразил сочувствие из-за потери ею дочери. Он сочувствовал ей из-за Руби. Некоторые люди не хотят признавать ребенка, который умер. Даже не хотят произносить его имя. Им легче притвориться, что этот ребенок никогда не существовал. Выходит, что дети, которые ни разу не сделали вдоха, вроде бы и не посетили этот мир.
Но Руби все семь месяцев жила у нее в животе, колотилась, поворачивалась среди ночи, брыкалась, отчего Кэрри просыпалась на рассвете. Иногда малюсенькая ножка или ручка ясно вырисовывалась, когда Кэрри ощупывала свой живот.
Руби Маккензи существовала. И какое облегчение наконец поговорить о ней. Поговорить о ней нормальным голосом, а не приглушенным шепотом.
– Все, связанное с ней, в той серебряной коробке у вас наверху?
Он поразил ее.
– Откуда вы знаете про коробку?
– Увидел на вашей кровати. Когда мы были у вас в квартире. Я заметил, как вы смотрите на нее. – Он улыбнулся. – Мне показалось, что там лежит что-то важное для вас. – Он водил пальцем по костяшкам у нее на кисти. – И еще… ваша квартира. Нет ни одной фотографии. Необычно для женщины. Я понял, что у вас есть весомая причина для этого, но не стал спрашивать.
У нее по щеке скатилась слеза.
– Я старалась уйти от воспоминаний. Вот почему я в Нью-Йорке. Дома все напоминали мне о прошлом. Уехать сюда. Удалиться от всего этого…
Дэн коснулся ее груди:
– Вы не скроетесь от того, что здесь, Кэрри. Это с вами постоянно, и не важно, куда вы уедете.
У нее сжало горло.
То, как он произнес эти слова… Понимание. Каким образом Дэн это почувствовал? Его карие глаза сделались темно-шоколадными.
Ознакомительная версия.
