Он дернулся:
— С чего ты взяла?
Меня заколотило от возмущения. Кругом виноват и имеет наглость ваньку ломать!
— А-а-а, ты опять мне сейчас повторишь, что уехал жить один на съемную квартиру, и у тебя, бедного, просто со мной неразрешимые разногласия во взглядах на жизнь. Не надо! Не трудись. Твои друзья-доброжелатели полностью ввели меня в курс дела.
Он злобно усмехнулся:
— Сергей, что ли.
— Не только. Ну, ну, скажи, что они на тебя напраслину наговаривают! Ты же у нас такой чистый и честный! Все в семью! Все для семьи! Никогда мне не изменял!..
Я лишь большим усилием сумела остановить себя. Ни в коем случае не распаляться! Иначе решит, будто его уход меня все-таки сильно задел.
— Я умалчивал кое о чем, в первую очередь из-за тебя. Хотел постепенно тебя подготовить. Но теперь понимаю: любви у тебя ко мне никогда и не было.
Неправда! Я всегда любила тебя! И верила! Слова эти рвались из меня наружу, но я их не выпустила. Разбитое целым уже никогда не станет, сколько ни клей. Простить я его никогда не смогу!
— Может, кофейку по старой памяти сделаешь? — спросил он. — А то всухую беседовать…
Понятно, во рту пересохло. Иными словами, волнуется. А раз так, то наверняка мне очередную подлянку готовит. На голову бы тебе раскаленный кофе вылить, мой ненаглядный, но, черт с тобой, подавись, напою тебя кофе! И, цени доброту, даже яд в чашку не подсыплю!
Провела его на кухню, сделала кофе.
— Вкусно, — отхлебнул он.
— А твоя новая, значит, варить как следует не умеет, — вырвалось у меня. — Не научил еще?
Он поперхнулся, а откашлявшись, брезгливо бросил:
— Тебе такой тон не идет.
— А это уже не тебе решать. Я человек свободный. Каким тоном хочу, таким и пользуюсь.
Мишу в очередной раз скривило.
— Если уж ты такая большая девочка. — Ох сколько в его голосе было яда! — Давай обсудим с тобой деловые вопросы.
Кажется, началось! Я подготовилась к обороне. И словно бы невзначай, еще одно пронеслось в голове: о Тошке ни слова не спросил! Вот уж и впрямь: с глаз долой, из сердца вон!
— Внимательно тебя слушаю, — как можно суше произнесла я.
— Могу, Катя, предложить тебе на выбор несколько вариантов.
— Развода?
Он ответил мне недоуменным взглядом:
— Развод само собой, о чем еще тут говорить. Я имею в виду разъезд и раздел имущества.
Что ж, послушаем, как он нас с Тошкой решил обустроить. Уж не в комнатке ли в коммунальной квартире где-нибудь у черта на куличках? Вслух, однако, произносить ничего не стала. Пусть сам поет свою песню!
— Первый вариант. Очень невыгодный. Договориться с банком. Продать квартиру. Вернуть долги. А остаток поделим. Только ведь банк слупит штраф за досрочное погашение кредита. Плюс уйдут деньги на адвоката и риэлтера. В результате нам останутся копейки, на которые ни мне, ни тебе ничего путного не приобрести. Мне знающие люди очень не советуют. Мы оба с тобой останемся без жилья. Второй вариант. Ты переезжаешь отсюда к своей маме. У нее достаточно места, чтобы вас принять. Жили же мы там все вместе, и ничего.
Хорошенькое начало!
— Я тебе, — продолжал Михаил, — сразу выплачиваю половину за мебель, и она остается у меня. Нет, нет, — тут же спохватился он, — ты, конечно, имеешь право оставить то, что тебе особенно дорого.
Как благородно! Позволил!
— А потом, когда мы сюда переедем, реализуем Сабинину комнату, и я тебе таким образом выплачу твою долю за эту квартиру.
У меня даже рот раскрылся. Всегда, наивная, полагала, что владею половиной своей квартиры, а выходит, доля моя равняется одной комнате!
— Катя, это очень щедрое предложение, — Михаил предварил готовое вырваться у меня возмущение. — Вот, смотри, что мы имеем на сегодняшний день. Кредит оформлен на меня. И официально хозяин квартиры один я. Ну, да забудем про это. Далее: чуть меньше трети кредита у нас не выплачено. То есть одна комната минус. Остались две. Делим пополам. Все суммы тебе известны.
— А кухня? — проорала я. — А места общего пользования?
Он досадливо отмахнулся.
— У Сабины хорошая большая комната в центре. От бабушки ей досталась. Желающие приобрести есть. И стоимость, повторяю, полностью покроет твою долю.
Замечательно у него все выходит! У них с тлей остается наша отличная трехкомнатная квартира, любовно мною отремонтированная и обставленная. А мы с Тошкой окажемся на выселках у мамы с ничтожной суммой, на которую купишь только комнату в коммуналке! Словно в воду глядела.
— Мишенька, а составляя свою разблюдовку, ты о существовании сына случайно не позабыл?
— При разделе имущества дети, к твоему сведению, не учитываются, — без запинки отчеканил он.
— Но ведь ему где-то нужно жить.
— Да он и так половину времени проводит у твоей мамы. И вообще, о Тоше у нас с тобой предстоит разговор особый. Я на него обязуюсь платить алименты. Заработок, как ты знаешь, у меня «белый», утаить ничего не могу, и свои двадцать пять процентов будешь получать регулярно. Вопрос в другом: Тошка не только твой сын, но и, как ты только что изволила заметить, мой. По закону права у нас с тобой на него равные. Пока он еще маленький, ты ему в чем-то требуешься больше, поэтому жить он будет с тобой. Однако и я хочу с ним общаться. Считаю, что моя роль в его воспитании достаточно велика. Словом, на субботу и воскресенье стану забирать его к себе. Кстати, это одна из причин сохранения этой квартиры. Мальчик к ней привык, и у него должны быть комфорт и условия для роста.
Смерч, бушевавший внутри меня, готов был вырваться наружу. Я открыла рот, и он вырвался на свободу:
— Ты все решил, да? Как лучше для всех, да? Твоя роль в воспитании, значит? А с тлей своей ты посоветовался? Она в восторге? Место для Тошки ему потребовалось! А новое потомство от тли куда запихнешь? С Тошкой в одну кровать? Или Тошку потом подвинешь? Я уже догадалась, что ты подлец, но ты, оказывается, еще и чудовище! Ты нас с сыном выкидываешь из своей жизни, как обертку от жвачки!
— Катя, прекрати. Избавь меня, пожалуйста, от своих истерик. Я сделал тебе хорошее предложение. Не понимаю, чем ты недовольна? Алименты получать будешь. Тошка по выходным будет полностью на моем обеспечении. Эти суммы я из алиментов вычитать не собираюсь. Так что у тебя выйдет даже больше двадцати пяти процентов.
— Дело не в деньгах! — Я уже не могла сдерживаться. — Не желаю, чтобы Тошку воспитывал такой циничный негодяй!
— Тут уж ничего не поделаешь. — Он развел руками. — Раньше бы думала, когда замуж за меня выходила и Тошку от меня рожала. Я его отец, и тебе от этого никуда не деться. Закон на моей стороне. А насчет квартиры хорошенько подумай. Если станем ее продавать, тебе все равно придется переехать к маме, а денег ты получишь гораздо меньше. Неизбежно. Катя, нет других вариантов. Смотри на вещи реально и, желательно, без эмоций. То есть ты, конечно, вправе вынудить меня продать квартиру, но кому станет легче? Тебе? Мне? Тошке?
