Кир схватил ее за запястья.
— Дорогая, позволь мне раздеть тебя, — тихо сказал он, и нежная улыбка, тронувшая ее губы, почти лишила его рассудка.
Он прикоснулся к ее губам, затем развязал тонкие лямки.
Волосы Касси рассыпались черным дождем по плечам, глаза расширились в ожидании чуда. Груди, как он и ожидал, оказались самим совершенством: округлые, упругие, с подрагивающими от желания сосками. Кир обхватил ее талию, предвкушая счастье, в котором он утонет, стоит этим длинным, невероятно длинным ногам обвиться вокруг него.
— Как ты прекрасна, — прошептал он, поднимая девушку на руки и неся ее к постели.
Был ли перст судьбы в том, что до этой ночи его простыней не касалась ни одна женщина? Возможно ли, что он купил эту кровать именно для Касси?
Жадным ртом он припал к ее губам, скользя языком вдоль белых зубов, смакуя ее вкус, вдыхая теплый сладкий аромат духов. Она застонала, и он прижался к ее шее, чувствуя пульсирующую жилку.
— Люби меня, — попросила Касси именно так, как просила в его мечтах. — Я хочу тебя, Кир, я всегда хотела тебя.
Он поймал ее руки, поцеловал ладони, осторожно уложил ее на кровать, скинул с себя остатки одежды и лег рядом. Его пальцы пробежали вдоль ноги, приподняли ступню, скинули туфельку, он осторожно поцеловал высокий подъем, затем двинулся выше, покрывая поцелуями грудь, пока Касси не закричала, изнемогая от страсти. Он видел, как ее глаза потемнели, когда его рука скользнула к сладкому влажному цветку, ожидающему его.
— Пожалуйста, — умоляла она, — Кир, пожалуйста.
Слишком быстро, повторял он себе, слишком быстро, но было уже поздно. Он пытался сдержаться, но Касси изогнулась дугой. Он застонал.
Пальцы Кира обхватили ее бедра, приподняли их вверх, и волна восторга повлекла его за собой в глубины бескрайнего моря, а затем подняла к звездам, жгущим сильнее, чем солнце.
— Касси, — задохнулся он, — о господи, Касси…
Она ответила ему стоном, и он готов был отправиться с ней на край вселенной.
Солнечный свет. Горячий лучик колет закрытые глаза.
Касси села в постели.
Ночь промелькнула. Сколько раз они занимались любовью! Как раскованно она вела себя.
Рассвет лишь занимался на горизонте, когда они любили друг друга в последний раз. Касси собиралась подняться, но он уложил ее обратно.
— Останься со мной, — шептал Кир. — Я хочу проснуться, обнимая тебя.
Однако какие объятия? Его здесь нет. Она сидит в пустой постели.
Одна ночь, одна невероятная ночь — и конец. Никто из них не притворялся, что будет продолжение, так к чему лить слезы?
— Привет.
Она натянула покрывало до самого подбородка. Кир стоял в дверях ванной. Его волосы влажно поблескивали, а полотенце окутало бедра, он был — ее сердце гулко ухнуло — великолепен.
— Я просто… — Что делать? Одежда раскидана по комнате. Как она соберет ее, не выставляя себя напоказ? Касси быстро улыбнулась ему. — Я просто, гмм, собираюсь в…
— А, конечно. В ванной висят полотенца…
— Нет, не беспокойся. — Еще одна улыбочка. А не заняться ли ей рекламой зубной пасты? — Я, гмм, приму душ у себя.
— Где считаешь нужным. — Он откашлялся. — Ну…
Пропади он пропадом! Если Кир еще раз нацепит эту фальшивую улыбку, она сотрет его в порошок. Прошлой ночью он превосходно сыграл свою роль. Неужели нельзя чуточку потерпеть и скрыть, что он спешит избавиться от нее?
— Если бы ты… — Она жестом указала на разбросанную одежду. — Если бы ты дал мне несколько минут…
Его брови поползли вверх.
— О, так ты, возможно, стесня…
— Да.
— Извини. — Кир отступил обратно в ванную. — Просто крикни, когда ты…
— Хорошо. — Касси подождала, пока дверь захлопнется. Схватить вещи, туфли и бежать отсюда, прежде…
— Черт, Берк!
Касси обернулась, разъяренный Кир, подступал к ней. Она сделала несколько шагов назад, прикрываясь одеждой, и врезалась в дверь.
— Как называется то, что ты делаешь?
— Я сказала тебе. Я собираюсь…
— Одеться, — выкрикнул он. — И бежать в укрытие. — Он схватил девушку за плечи и встряхнул. — Вот уж никогда не думал, что ты трусиха.
Касси вздернула подбородок.
— Постой секундочку, О'Коннелл. Кого это ты называешь трусихой? Я не…
— Дьявол, конечно, тебя.
Он притянул ее к себе и закрыл ее рот своим. Она вскинула руки и уперлась ему в грудь. С таким же успехом можно пытаться отодвинуть стену. Кир провел рукой по ее волосам.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — пробормотал он. — Останься со мной, Касс.
— Я не могу. Ночь была… была великолепной, но…
— Прошлая ночь — только начало.
Касси отрицательно покачала головой. Она посмотрела ему в глаза, и слезы хлынули по ее щекам.
— Одно я знаю наверняка, — сказал он, нежно держа в ладонях ее лицо, — я не дам тебе уйти.
— Мы слишком разные. Ты знаешь о моем… моем прошлом. Оно тебя тревожит, правда? Я… я…
— Была танцовщицей, официанткой.
— Стриптизершей. — Он вздрогнул, и девушка вздохнула. — Видишь? Я права, тебя тревожит…
Кир притянул ее к себе.
— Я неподходящая кандидатура в святоши, солнышко. И все, что я знаю, — это то, что хочу быть с тобой и заниматься любовью, просыпаться утром и чувствовать тяжесть твоей головы на своем плече. — Он медленно и нежно поцеловал ее. — Что-то происходит, — продолжил он хрипло, — и я буду не я, если не пройду путь до конца и не узнаю, что это.
Кир ждал, его глаза пытливо изучали ее, и наконец Касси сжала ладонями его голову и потянула к себе.
Он отнес девушку в кровать, лег рядом, и как только он наклонился к ее груди, сомнения рассеялись.
Что-то действительно происходило. Что-то ужасающее и опасное.
Она по уши влюбилась в Кира О'Коннелла.
Касси лежала в неудобной позе, голова покоилась на груди Кира, нога обвивала его ногу. Его дыхание было глубоким и спокойным. Он спал, а она… она была слишком счастлива, чтобы заснуть.
Солнечное утро неожиданно сменилось снегопадом. Касси любила снег и скучала по нему все эти годы, проведенные в Лас-Вегасе.
Кир повернулся и что-то пробормотал во сне. Наверное, рука затекла. Ее бывший муж никогда не любил спать, тесно прижавшись друг к другу.
Она начала тихо подниматься, но Кир во сне нахмурился и притянул ее к себе. Касси вздохнула и зарылась лицом в его грудь. Совершенно обыкновенный жест, и глупо, что в горле стоит ком.
Невозможно их сравнивать… бывшего мужа и Кира. В Кире было все то, чего не хватало ее мужу и ей.
И, самое главное, он вырос в любящей семье.
