Кто-то, мужчина или женщина, Лаура не увидела, выхватил у нее плачущего ребенка, как раз когда она упала на землю, корчась от дикой боли.
В следующее мгновение над ней склонился бледный как полотно Фабиан. Он что-то говорил ей. Лауре хотелось успокоить его, она протянула руку и в ту же секунду провалилась в темноту…
Она открыла глаза. Во рту пересохло, и от яркого света было больно глазам, словно в них воткнули иглы. Девушка услышала слабый звук, слетевший с ее губ, но ей показалось, что она существует от него отдельно, словно и не она его издала.
– Лаура? – Чья-то ладонь легла поверх ее руки, и она увидела, что это Фабиан.
– Где я?
– В больнице. Ты спасла ребенка из-под колес мотоцикла, но пострадала сама. Ты помнишь?
– Я не чувствую боли.
– Врач дал тебе обезболивающее и успокоительное. Ты была на грани срыва, очень взволнована. Ты хоть что-нибудь помнишь?
В его глазах она прочла неприкрытый страх, и ей опять захотелось успокоить его.
– Наверное, память вернется чуть позже. Последнее, что я помню, мы шли к церкви, потом раздался этот ужасный скрежет колес… – Лаура с трудом сглотнула и попыталась сесть.
Фабиан вскочил со стула и немедленно уложил ее снова на подушки.
– Я хочу пить… Во рту все пересохло.
– Сейчас я дам тебе попить, только не надо вставать так сразу.
Чашка холодной воды показалась Лауре нектаром. Несколько глотков, и она почувствовала, как в голове немного прояснилось.
– Ты рисковала собственной жизнью, спасая ребенка. Геройский поступок, но в чем-то все-таки и глупый. У меня едва не остановилось сердце, когда все это случилось!
– Прости, что напугала тебя.
У нее охрип голос, и, глядя на встревоженное лицо Фабиана, Лаура понимала, что готова расплакаться, потому что с трудом сдерживала кипевшие внутри эмоции. Но Фабиан не доверяет эмоциям, и она не покажет ему их.
– Маленький мальчик… теперь я вспоминаю. – Лаура сжала руками голову и нахмурилась. – Он не пострадал? А что с той девушкой на мотоцикле?
– С малышом все в порядке, благодаря тебе. Его родители все это время находятся в приемном покое, хотят поблагодарить тебя. Девушка сломала ногу, сейчас ей оказывают помощь. Все могло закончиться гораздо хуже для нее… и для тебя. – В его глазах промелькнуло беспокойство и одновременно неодобрение такого безрассудного поведения.
Лаура вздохнула, радуясь, что ее импульсивный поступок оказался не напрасным. Хотя ей и было грустно, что это происшествие омрачило так замечательно и ярко начавшийся день.
– Я хочу поехать домой, – прошептала она, сама не зная, где сейчас был ее дом. – Пожалуйста… Мы можем уехать отсюда прямо сейчас, Фабиан?
– Сначала тебе нужно встретиться с врачом. Ты не сможешь покинуть больницу, пока тебя тщательно не обследуют, и я никуда тебя не повезу, пока этого не произойдет!
Лаура отвернулась и закрыла глаза. Ей вдруг стало жалко себя. Ну почему он не может поцеловать ее? Быть с ней нежной? Сказать что-нибудь утешительное? Да потому что он вступил с ней в брак отнюдь не из-за любви, напомнила она себе. Сейчас ей больше всего хотелось свернуться в тугой маленький комок и попытаться стать невидимой.
За те несколько мгновений, когда Лаура ворвалась с места и помчалась на другую сторону дороги спасать ребенка, Фабиан успел умереть тысячу раз. Он почти смог схватить ее, побежав следом, когда мотоцикл поравнялся с ней, резко завернул влево, чтобы избежать столкновения, но потом все же зацепил Лауру.
Ребенка выхватили у нее из рук, и она опустилась на землю, грациозно, как балерина. От шока Фабиан не мог пошевелиться, а когда наклонился к ней, заметив, как побелело от боли ее лицо, принялся ругать себя на чем свет стоит, что не смог уберечь ее от опасности.
Когда она потеряла сознание, он едва не лишился разума от страха за нее и пришел в себя, только увидев, что она снова открыла глаза. Но еще больше его расстроила сцена в машине «скорой помощи».
Этот случай, вероятно, всколыхнул в мозгу Лауры старые воспоминания об автомобильной аварии, в которой погиб ее муж, и она снова и снова выкрикивала в беспамятстве его имя. У Фабиана едва не разорвалось сердце. Она яростно молотила руками, и врачам «скорой» пришлось буквально держать ее, чтобы она не навредила себе. Ей дали успокоительное.
Врачи посоветовали пару дней соблюдать постельный режим, и теперь, когда они вернулись в его квартиру, Лаура лежала на одном из роскошных диванов в гостиной, подавленная и бледная, и мысли ее были далеко, там, где Фабиан не мог к ней присоединиться.
– Почему бы тебе не попытаться уснуть, а?
Сидя в кресле напротив, Фабиан поставил локти на колени и оперся на них. Если человек может состариться на сто лет за один день, то с ним как раз это и произошло.
– Я не хочу спать.
– Тебе больно? – У него все внутри перевернулось от одной только мысли об этом. Он бросил взгляд на часы. – Через час я могу тебе дать болеутоляющее средство. Оно очень сильное, поэтому надо соблюдать осторожность.
– Не надо нянчиться со мной!
Вот опять… Эти горькие нотки в голосе, совсем не присущие той, прежней Лауре, окончательно расстроили его. Шок и травма давали о себе знать, поэтому ему придется проявить терпение, пока она не поправится.
– Почему ты отказываешься от моей помощи? – осведомился Фабиан.
– Потому что я сама могу прекрасно справиться! Неужели ты думаешь, что я нуждаюсь в помощи мужчины? Они все только причиняют мне боль и несчастья! – Лаура нервно закусила губу и отвернулась от Фабиана.
– В машине «скорой помощи» ты несколько раз выкрикивала имя своего бывшего мужа… – Фабиану пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы сказать эти слова. Но что-то подсказало ему: если они не поговорят об этом сейчас, то неприятная тема будет терзать их как незаживающая рана, отравляя счастливую супружескую жизнь.
Лаура по-прежнему не смотрела на него.
– Ты все еще скучаешь о нем? Хочешь его? – негромко, но решительно спросил Фабиан.
– Что? – Лаура приподнялась на подушках, лежавших под спиной, и пристально посмотрела на Фабиана.
Не желая показывать своего волнения и ревности, Фабиан вскочил на ноги.
– Ты не забыла его, Лаура, да?
– Как ты можешь так говорить, когда я сказала тебе, что уже не любила его? Мне очень жаль, что так закончилась жизнь моего бывшего мужа, но я не скучаю и не хочу его! Жить с Марком было все равно, что жить с бомбой с часовым механизмом. Он был игроком, лжецом и мошенником! Я знала, что однажды наша совместная жизнь разрушится. Он был безумно ревнив, и временами я была настоящей затворницей в собственном доме, потому что он не хотел, чтобы я встречалась с семьей или с друзьями без него. Я была свободна, только когда работала. Что касается моего «таланта», то ему это не доставляло никакого удовольствия. Все как раз наоборот. Он боялся, что однажды я выпорхну из тюрьмы, в которую он меня посадил.
