И очень рада познакомиться с вами, Татьяна Романовна.
Женщина улыбается и отступает назад, а я попадаю в другие объятия, так как сбоку встает Стас.
— Можно просто Татьяна. И я тоже очень рада.
— Это вам. Конфеты мои любимые.
— Спасибо. Обязательно попробую. Очень интересно совпадет ли вкус.
Уходим все ближе к двери в дом и не рассмотрев по близости старшего Багрова я чуть ли не пищу от счастья.
За готовку принимаемся после чашечки чая, во время которой мама Стаса наслаждается вкусом конфет.
— Потрясающие. Никогда не пробовала такие. Да что уж, даже не знала, что существуют.
— Мой папа в молодости, вместе с мамой работали на шоколадной фабрике. Столько лет прошло с тех пор, как я впервые попробовала их еще маленькой, а вкус не изменился.
— Как чудесно. Нужно сохранить коробку, буду постоянным покупателем. Спасибо, Алиса. Ну что, приступим? Стас, ты с нами? — смотрит на пристально наблюдающего за нами сына.
— Вы пока начинайте, я скоро вернусь, — целует меня в щеку и выходит из кухни.
По настроению не кажется, что он чем-то озабочен.
Мы решили запечь грудку индейки с овощами. А на гарнир отварить рис. А еще салат из свежих овощей.
Слаженно работая и ведя разговоры о Стасе, его шалостях и привычках, обходя уже этап, когда он был подростком, я не заметила, как пролетело время и мы поставили все в духовку, а рис вообще допаривался.
— Ну что, салат в холодильнике, пойдем на террасу? У меня всегда есть холодный чай с лимоном, хочешь?
— Да спасибо, — улыбаюсь в ответ. — Жарковато стало.
— И не говори.
Расположились на качели, подвешенной на цепях. Задний двор был очень красивым и ярким от пестрых цветов. Вглубь уходил сад с плодовыми деревьями. И все такое зеленое. Как картинка.
А ведь это и правда идеальная картинка. Ничего живого и настоящего, к сожалению, тут нет. Стало грустно от этих мыслей. Ведь Татьяна Романовна мне понравилась и в голове оставался один вопрос, который не имел ответа никак.
Почему она с этим чудовищем?
— Ты о чем-то задумалась?
— Здесь красиво, сложно удержаться и не уйти на секунду в себя.
— Согласна. Это мое любимое место. Качели раскачиваются как секундная стрелка взад-вперед, а мысли волнами одна за другой. Это дом моих родителей. А перед этим он принадлежал родителям отца. В нем выросло несколько поколений моей семьи, но больше тут не будет детских криков, топота маленьких ножек. Стас ни за что не станет здесь жить, даже если меня и Гриши тут не будет.
— Ну может быть он передумает.
Разговор медленно съезжал с позитивной волны, и я стала волноваться. Что если у нее приступ начнется.
— Если вещи, которые не забываются, Алиса. Предатели, которых не простить, как бы не пытался.
На это ответить ей что-то я не могла. Я не знала. Она говорила с горечью и большой болью, спрятанной в словах.
— Мам, все хорошо? — внезапно раздался голос Стаса сбоку.
Подняла глаза на него и догадалась что он слышал.
— Конечно, присаживайся к нам. Я как раз рассказывала Алисе о Риме. Она очень хочет там побывать, — подмигнула женщина и я улыбнулась, понимая зачем она это сделала.
— Рим значит? Я думал все девушки мечтают об Эйфелевой башне.
— Ну мы говорили о маленьких мечтах, глобальные пока не затронули, — показываю ему язык.
Татьяна проверяет часы и идет смотреть нашу птицу, а мы остаемся одни.
— Все хорошо? — сканирует мое лицо.
— Пытаешься рассмотреть на моем лбу прыщи?
— Нет, высматриваю признаки желания отсюда уйти.
— И как Холмс, успехи есть?
— Значит хорошо.
— А разве могло быть иначе? У тебя замечательная мама.
— Я знаю, — только и говорит отворачиваясь.
— Забери ее отсюда, — шепчу Стасу, чтобы не было слышно, если за углом кто-то стоит.
— У нас гости? — раздается грубый голос заставляющий сжаться от страха и даже отвращения.
Спина автоматически выпрямляется, и вся легкость исчезает. Стас с кресла плетеного пересаживается ко мне на качели и мужчина, пройдя к нам, сунув руки в карманы усаживается на его место, усмехнувшись.
— Здравствуйте, — с трудом дается вежливость, благо я не одна.
— Здравствуйте, молодежь. Вовремя я приехал домой. Твоя мать делает вид, что готовит, Стас?
— По крайней мере, она не делает вид что она мать, — спокойно отвечает, а мне так хочется уйти отсюда.
— А ну да, она же после клиники, — деловито вспоминает. — У нас какие-то важные новости? Повод особенный? Или это просто знакомство с родителями?
— Пока что без повода, — все так же спокоен.
— Пока что? Как интересно, — говорит с такой интонацией, что я невольно поворачиваюсь к мужчине.
Он смотрел с презрением, прожигая тяжелым взглядом. Он не нравился мне. Он меня пугал. Это все что я ощущала.
— Ну что… — выходит мама Стаса и останавливается резко, заметив мужа.
Лицо перестает быть приветливым. Тело заметно напрягается, а руки сжимаются в кулаки.
— Добрый вечер, Григорий, — официальным тоном здоровается, таким же и к нам обращается. — Пойдемте ужинать. Все готово.
Разворачивается и уходит тут же.
Первые шевелимся мы с парнем, а за нами следует старший в семействе.
Татьяна Романовна суетливо раскладывает тарелки, видимо хотела вместе со мной это делать, пока была непринужденная обстановка, ставшая внезапно слишком мрачной.
Одно неловкое движение и кухню заполняет звон разбившейся тарелки.
— Все хорошо, — успокаиваю ее, вскочив со стула. Помогаю убрать и слышу смешок, зная, что это не Стас.
Какой же ублюдок. И в голову приходит идея. Беру в руки пустую тарелку, надеясь, что она не слишком дорогая и выпускаю из ладоней, зная, что женщина это видит.
— Ой, — улыбаюсь, смотря ей в глаза. — На счастье говорят, не так ли?
Подмигиваю ей получив в ответ благодарность взглядом.
Ужин проходил напряженно.
После того, как мы убрали осколки в полной тишине и редким комментариям единственного, кто портил всем настроение мужчины, мы сели за стол и тут наступила полная тишина.
Вся легкость вечера и надежда на приятную трапезу исчезли.
Нужно было соглашаться на ресторан, или вообще звать ее к себе. Хотя понимаю, что инициатива, проявленная так себе, была бы.
— Чем занимаешься Алиса? — почти доев ужин начал отец Стаса. — Раз уж у нас знакомство с родителями, хочу узнать лучше приведенную девушку.
— Я студентка.
Посмотрела боковым зрением на парня и заметила, как он напряжен.
— Как интересно. А сколько лет?
— Двадцать один.
Конечно, отвечать на вопросы, зная, что они словно допрос чем интерес сложно морально, но я держалась как могла. Да и
