Из зеркала на нее смотрела совершенно незнакомая, но красивая, как фея, девушка.
У этой феи не было скромного каре (сексуальная стрижка или несексуальная, а Джейн все равно с ней выглядела как гостья из скромного, пуританского прошлого), у нее были волнистые волосы длиной до уха, которые переливались всеми оттенками шоколада. Она так же, как Джейн, закусывала губу и хлопала ресницами.
— Это я? — уточнила Джейн.
Незнакомка в зеркале повторила движение ее губ, и у обеих блеснули глаза, кажется, от слез.
— Да, красавица моя, это вы, — улыбнулась Надья.
— Ах, — только и сумела вымолвить Джейн.
— Встаньте, походите. Прическу нужно смотреть в полный рост…
Джейн послушалась совета и подошла к огромному зеркалу, что висело у входа в кабинет Надьи. Или как там называются покои, в которых волшебницы творят свою магию?
Как-то сразу вдруг выяснилось, что у нее очень красивая высокая шея и линия ключиц. Что плечи у нее не покатые и не острые, а такие, как надо. И ушки тоже. И… грудь — прелестная девичья грудь, упругая, нежных очертаний. И что если прическа соответствует пропорциям тела, то создается ощущение удивительной гармонии, когда можно только благодарить Всевышнего за то, что дал тебе такую красоту — твое сокровище.
— Спасибо, Надья, — прошептала Джейн. — Вы из меня сделали… такое…
— Такую красавицу, — поправила ее Надья, — но только это не я, а он. — Она указала холеным пальчиком вверх. — А я только открыла и подчеркнула что нужно.
— Это… не рассыплется, когда пробьет полночь? — Больше всего на свете Джейн боялась, что завтра проснется, как обычно. То есть — собой из прошлого.
— О нет, уверяю вас! — Надья расхохоталась, и смех ее напоминал перезвон бубенцов. — Это очень мягкий, но все-таки перманент. Так что наслаждайся жизнью и ни о чем не беспокойся, ты этого достойна.
Они попрощались очень тепло, как родные или старые подруги, и Джейн обещала, что придет, как только в совершенстве, созданном Надьей, появится естественный изъян.
Джейн пригласили посетить косметолога и маникюршу, но она отказалась, объяснив это тем, что ей нужно сначала привыкнуть к этой красоте. Ее поняли, снабдили визитками, дисконтной картой и отпустили с миром.
Летний вечер на Роулинг-стрит, если можно так сказать, сгустился, заиграл огненными красками заката, от этого оранжево-розового света сделалось как будто даже теплее. Джейн с наслаждением раскинула руки и втянула воздух жадными ноздрями. Здесь, вдали от оживленных улиц, он казался сладким и чистым.
Вот что значит быть женщиной. Вот что значит быть женщиной и чувствовать себя красивой. Приятное, черт возьми, ощущение!
Джейн легкой походкой двинулась в сторону автобусной остановки, с удовольствием улыбаясь своему отражению в витринах…
Ник пребывал в замешательстве, причем уже давно. Тридцать часов — долгий срок для этого чувства. С тех пор как он увидел ангела по имени Джейн, он чувствовал себя… Ну примерно как рыба на крючке. Можешь делать вид, что его нет, но это ничего не меняет. Ты его чувствуешь, и он тебя куда-то тянет, и в твоих интересах пошустрее шевелить плавниками и двигаться в том же направлении, если не хочешь остаться без куска мяса…
Однако Ник ощущал свое большое отличие от рыбы на крючке. Во-первых, зацепили его не за губу, а за сердце, во-вторых, Джейн никак не могла выступать в роли рыбака, который по собственной злой воле забрасывает удочку и жаждет поймать… ну там стерлядь или карпа, он не силен в рыбалке. Джейн никого не хотела поймать, в этом он был уверен. Она же ангел, ангелы не ловят рыбу и не охотятся на мужчин.
Ник думал о ней весь день. Нет, конечно, он был хорошим профессионалом и с огромным участием решал проблемы своих юных пациентов, но все-таки где-то по краешку сознания все время бродила мысль о Джейн. У нее, наверное, огромный и красивый внутренний мир, если она столько времени проводит, погрузившись в себя — единственный этого мира обитатель, творец и страж.
Надо только выбрать момент и как-нибудь… к ней приблизиться осторожно…
Чтобы не спугнуть.
Ник даже придумал план: он поедет и подождет у торгового центра до закрытия, а потом встретит ее, как будто бы случайно, и скажет, что приехал… ну, например, за батарейками для часов. А потом подвезет ее до дома, а если она на машине, то просто хотя бы поболтает с ней несколько минут и, может быть, возьмет номер мобильного…
Что из этого вышло, уже известно. Ничего не вышло.
В тот момент, когда Джейн припустила к автобусной остановке, Нику показалось, что у него выдернули из-под ног ковер. Дурацкий трюк из дурацких комедий. Джейн он удался в полной мере, при том что она ничего специально для этого не делала. Ник задумался — а с чего это фортуна заточила на него зуб? Может, он что-то не так сделал? Вроде бы все как всегда: он лечит своих юных пациентов, читает по вечерам, даже переводит старушек через дорогу, когда видит, что старушки нуждаются в помощи. Что? В чем причина? Или есть тут какой-то скрытый смысл, который станет очевиден только лишь по прошествии какого-то времени?
Если так, то скорее бы оно уже настало…
Ник ненавидяще уставился на бутылку — нет, не виски, и даже не пива, он все-таки детский врач, ему никак нельзя спиваться одинокими вечерами — простой колы и решил на ней отыграться: закрутил покрепче и швырнул в стену. Ему снова не повезло — шипучий напиток брызнул-таки, запачкав коричневым обои цвета беж. Ник чертыхнулся. Точнее он чертыхался добрых две минуты, потом остыл и замолчал. Ладно, черт с ними, с обоями. Все равно он хотел переклеить, потому что больше любит оттенки зеленого.
В это время Джейн как раз предстала перед своими домочадцами. Домочадцы онемели от восторженного удивления. Ну, по крайней мере, старшие домочадцы — Британи и Тесса. Эрни продолжал увлеченно тузить плюшевую собаку легкой кеглей, но некому было поразиться жестокости малыша — и Британи, и Тесса были слишком поражены изменениями, которые произошли в Джейн.
Если до сего момента Тессе казалось, что лучшее в этом вечере — шоколадный кекс и возможность посмотреть телевизор, уютно устроившись у мамы под мышкой на правах болящей дочери, то теперь она поняла, что лучшее событие уходящего дня — это Джейн. Новая Джейн.
— Bay! — воскликнула она со всей искренностью восьмилетнего ребенка и попыталась вскочить навстречу той неземной фее, которая приходилась ей — о счастье! — родной тетей. — Дженни! Какая же ты красавица! — Больная нога тут же дала о себе знать, и Тесса осталась на месте, хотя сердце ее рвалось поближе к Джейн.
