— Да, — спокойно ответила Глэдис. — Я поставила вопрос ребром: если Ричард поселится здесь, я уеду к родителям. Он не верил, что я так поступлю. А я не верила, что он позволит мне уехать. Но… Одним словом, все вышло как вышло, а ты оказалась невинной жертвой.
— Подумать только! — проговорила Роберта, качая головой. — Ведь тетя Фиона при мне ни единого плохого слова о тебе не сказала.
— Думаю, потому, что она просто обо мне не упоминала, — сухо заметила Глэдис.
Роберта поразмыслила.
— Да, пожалуй, и в самом деле не упоминала. Но почему после ее смерти вы с отцом не попробовали помириться?
— К тому времени Ричард переделал этот амбар в мастерскую, нанял помощников, дела у него шли в гору… — Глэдис пожала плечами. — А я с головой увязла в моем агентстве. Было уже поздно: мы разошлись в разные стороны. Кроме того, — добавила она, глядя в свою чашку. Ричард никак не показал, что готов принять меня обратно.
Роберта удивленно воззрилась на мать.
— Тогда почему же ты решила свозить его на море?
Глэдис посмотрела на дочь.
— Я за тебя тревожилась, Берти.
— За меня?!
— Да, за тебя. Я же понимала, что ты из кожи вон лезешь, заботясь о нем и делая его работу. Вот и решила помочь тебе. Да и потом, — продолжала она, — Ричард мог бы отказаться в случае чего.
— Он сказал, что только дурак откажется бесплатно пожить у моря, — произнесла Роберта осипшим вдруг голосом. — Но, если откровенно, то да: я боялась даже думать о том, как буду справляться с отцом и с работой, когда он вернется из больницы. Спасибо тебе, мама. И отец тебе, кажется, тоже благодарен.
— С нами все будет в порядке, — поспешно произнесла Глэдис. — Я набрала с собой книжек, взяла лото и шахматы. Дом довольно большой, мы не помешаем друг другу. Пляж совсем рядом, и, если повезет с погодой, мы будем гулять, как доктор прописал.
Еще раз пожелав отцу доброй ночи и удостоверившись, что он хорошо себя чувствует, Роберта легла в постель, но долго не могла уснуть. Подумать только: в том, что ее родители разошлись, виновата тетя Фиона! Неизвестно, правда, что по этому поводу думает Ричард Бринсли: за все время развода, до его сердечного приступа, супруги если и общались, то по телефону.
Когда раздался звонок, Роберта поспешно схватила трубку, радуясь, что у Клемента хватило терпения дождаться того времени, когда она уже будет лежать в постели.
— Привет, Клемент!
— Хмм… а могу я осведомиться, кто такой этот Клемент? — спросил у Роберты совсем другой человек.
— О, Кевин! Так ты вернулся! — воскликнула молодая женщина.
— Как видишь, милая. Ты что, не получила мою открытку?
— Ой, я и забыла про почту! Боюсь, ее не пересылают сюда.
— Очень жаль… Кстати, как твой отец?
— Ему лучше, но он еще не окончательно поправился.
— Означает ли это, что ты пока останешься жить в этой глуши?
— Увы.
— А что Оливер Макконмара?
— Я ушла от него, Кевин. Сейчас я работаю у моего отца. Возможно, даже останусь здесь. Или заведу собственное дело. Пока еще не решила.
— Неужели ты хочешь похоронить себя в провинции?
Роберта чуть улыбнулась, услышав в голосе Кевина неподдельный ужас.
— Может статься.
— Но когда ты собираешься в Дублин?
— Понятия не имею. Не в ближайшем будущем — это уж точно. Я тут такую картину реставрирую… Когда закончу, приезжай на аукцион в Каррикманс, не пожалеешь!
— В самом деле? — заинтересовался Кевин. — В таком случае надо съездить в вашу глушь. Там хоть есть приличный отель?
— Ну конечно, есть. Я даже номер тебе закажу, — пообещала Роберта, подавляя зевок. — Ох, что-то у меня глаза слипаются. С возвращением тебя, и спасибо за звонок…
— Не торопись прощаться, — прервал ее Кевин. — Неужели ты не хочешь сказать, как скучала по мне?
Роберта хихикнула.
— У меня было слишком много дел, чтобы скучать.
— Правда? Это таинственный Клемент доставил тебе столько хлопот?
— Раз уж я реставрирую его картину, можно сказать и так. Спокойной ночи, Кевин.
Поскольку Ричард Бринсли настоял на разговоре с Лэмом и Бобом и на осмотре отреставрированных ими работ, Роберте удалось выпроводить их с матерью из дому довольно поздно.
Ричард похвалил ассистентов и еще раз осмотрел двойной портрет в ярком солнечном свете с помощью увеличительного стекла. Наконец одобрительно кивнул.
— Даже без свидетельства вашей мисс Риордан понятно, что это Силвис. — Ричард ткнул пальцем в правый нижний угол картины. — Подпись должна быть здесь, где слой лака толще всего, так что будь осторожна вдвойне, малышка.
Роберта, стоящая за спиной отца, кивнула.
— Клемент сказал мне, как выглядит подпись Силвиса. Две заглавные буквы в монограмме и росчерк.
— Как только доберешься до подписи, ничего больше с ней не делай. Лучше оставить старый лак, чем рисковать повредить буквы, снимая его. — Ричард вдруг широко улыбнулся. — Да что это я тебя учу!
— Как думаете, босс, на сколько потянет картина? — спросил Боб: он с Лэмом стоял тут же.
— Откуда мне знать? Особой художественной ценности она не представляет, но романтическая история весьма интересная.
— А это точно не копия? — спросил Лэм.
— Точно. Поработаете с мое, будете узнавать художников по стилю, как людей по почерку, — поучительно произнес Ричард. — Что до Силвиса, то он любил оригинальничать. Так что бьюсь об заклад, на заднем фоне найдется что-нибудь интересное.
— Мне кажется, на стене за девушками изображена какая-то картина, — согласилась Роберта. — К вечеру ее будет видно.
— Ну как, Ричард, наставил молодых людей на путь истинный? — спросила Глэдис, когда отец и дочерью вернулись из мастерской.
— Наша дочь сама кого хочешь наставит. Она замечательный реставратор. — Ричард поглядел на Роберту. — Только тебе ведь будет скучно сидеть тут одной все это время.
— Раз Кевин вернулся, — сказала Глэдис, — может, он заедет навестить тебя?
— Ой, вы же знаете Кевина, — беззаботно откликнулась Роберта. — Скорее он будет ждать, что я проведаю его. Но он собирается приехать на аукцион.
— Ты сказала ему про Силвиса? — удивился Ричард.
— Конечно нет. Просто намекнула, что его ждет сюрприз. Подумала, что это пойдет Клементу на пользу.
— Ого! Легок на помине! — усмехнулся Ричард, увидев на аллее знакомый автомобиль.
— Я сварю кофе, — быстро предложила Глэдис.
— Мама, а я думала, вы торопитесь… — Роберта осеклась, потом засмеялась.
— У меня найдется пять минут, чтобы познакомиться со знаменитым Клементом Кларенсом, — ответила ей мать.
