class="title1">
Глава 7
Сознание того, что королева страдает расстройством психики, помогло Ханне спокойно отреагировать на ее враждебность. Если королева Гайта не хочет говорить по-английски и вообще замечать невестку, ничего страшного. Пусть она зовет Касвара именем отца, зато у нее мощный материнский инстинкт: она обращается с малышом с величайшей нежностью и постоянно шепчет ему ласковые слова.
Тадита, мать Нуры, была личной помощницей ее величества. Она соглашалась со всем, что бы ни говорила королева, и ее тон был успокаивающим, как будто она ставила перед собой задачу сохранить хорошее настроение своей госпожи. Однако к тому моменту, когда настала пора передавать Касвара нянькам, королева мрачнела.
Так продолжалось четыре дня. На пятый королева передала малыша Тадите, и та положила его в переноску. Обычно Ханна сама приносила сына в покои королевы Гайты, а нянек и охрану оставляла за дверью. На этот раз королева устремила на нее сердитый взгляд, когда она встала, чтобы взять переноску.
- Почему няня так одета? - спросила она у Тадиты.
- Это супруга принца Акина, ваше величество. Вы забыли? Это принцесса Ханна. - Взгляд Тадиты молил Ханну о понимании. - Она мама Касвара.
- Кто такой Касвар? - озадаченно спросила королева. - Она замужем за Акином? Нет. Я ненавижу Акина. Я люблю Эйджаза. Почему она забирает его?
Тадита с беспомощным видом повернулась к Ханне.
- Касвар - сын Эйджаза, ваше величество, - как можно мягче сказала Ханна. - Акин женился на мне, чтобы я могла привезти сына Эйджаза сюда, к вам. Однажды он будет править страной, как правил ваш супруг.
- А где Эйджаз… Ох. - Королева все вспомнила, и в ее глазах отразилась скорбь. - Лучше бы умер Акин. Я никогда не хотела его. Я так любила Эйджаза.
Ханна была ошеломлена, но не стала показывать этого. Она бы отмахнулась от слов королевы как от проявления деменции, если бы не искренний ужас на лице Тадиты. Она поняла, что все сказанное - правда, и похолодела.
Ханна выбежала в коридор, с трудом перевела дух и поспешила в свои покои. Она села за стол во дворике, и в ее памяти всплыли рассказы Акина: что его считали запасным вариантом, что Эйджаз всегда был любимчиком, которому разрешали делать что угодно, в то время как Акин по-настоящему работал, управляя страной.
- Вам плохо, принцесса? Могу я вам чем-то помочь?
Голос Нуры вывел Ханну из задумчивости. Она обнаружила, что стол заставлен едой. Было время обеда, однако она ни к чему не притронулась.
- Я все думаю о своем визите к королеве, - призналась она. - Она сказала нечто, что вызвало у меня недоумение.
- Моя мама очень радуется, когда видит принца. Я поддразниваю маму и говорю: «Зато я вижу его чаще». - Нура налила воды в стакан, и у Ханны возникло ощущение, будто девушка пытается отвлечь ее внимание.
- Нура, я знаю, что ты и твоя мама преданы королевскому дому. - Ханна с самого начала прониклась симпатией к девушке и сразу перешла с ней на «ты». - Ты никогда бы не стала сплетничать обо мне или о королеве.
- Никогда, ваше высочество! - Эта идея настолько сильно испугала Нуру, что она побледнела.
- Скажи, а когда тебя обучали, ты вместе с мамой прислуживала ее величеству?
- О, да. - Нура явно боялась сказать лишнее, но ей очень хотелось произвести хорошее впечатление на госпожу и показать, насколько она опытная. - Королева отошла от многих обязанностей, но когда она была активной, она проводила много часов за подготовкой и подбором туалетов. Я стала помогать маме, как только научилась шить. Потом я занималась всякими покупками. Я чистила обувь и драгоценности, ухаживала за птицами королевы во дворе. Я была старшей горничной из четырех, которые обслуживали королевские покои под началом мамы. Пожалуйста, скажите мне, если я где-то проявила небрежение.
Ханна хотела ответить «нет», но вместо этого произнесла:
- Думаю, ты можешь помочь мне с кое-какой информацией, рассказать мне о том, что поможет мне чувствовать себя здесь как дома. Мне нужно понять, как королева относится к моему мужу. - Выражение на лице Нуры стало таким, будто в нее прицелились из ружья. - Как я понимаю, ее величество стала сама не своя после того, как потеряла отца Касвара, - ласково добавила она.
- Матери не должны терять своих детей, - с сочувствием произнесла Нура. - А она много лет назад потеряла еще и дочь. Вы наверняка не знаете об этом.
- Нет, не знаю. Какая трагедия! - Ханна действительно считала это трагедией. - По ее словам выходит так, будто она очень любила принца Эйджаза.
Ей было больно думать, что Акин рисковал своей жизнью ради страны вместо брата, которому в семье отдавали предпочтение. А что, если бы он погиб в битве? Мать скорбела бы по нему так же, как по Эйджазу? Ханне хотелось верить, что да.
- Все почитали кронпринца, - ответила Нура еле слышным шепотом. Она догадывалась, что последует дальше.
- А что королева испытывает к принцу Акину? - задала следующий вопрос Ханна.
- Я… - Взгляд Нуры заметался. Она словно надеялась, что какое-нибудь чудо спасет ее. - Один раз моя мама сказала, что все матери любят своих детей, но некоторые любят одного ребенка чуть больше.
- А другого - чуть меньше?
- Но виноват в этом не ребенок, - поспешно проговорила Нура с несчастным видом. - Думаю, да, иногда такое случается.
Ханна кивнула.
- Спасибо, Нура. Когда я навещала королеву, я видела, как преданно твоя мама заботится о ней. Наверное, для ее величества большое утешение, что есть человек, которого она так хорошо знает и который поможет ей в трудный момент. А мне повезло в том, что у меня есть ты. Как и ты, я желаю Вааки только добра. Спасибо, что помогла мне понять то, что влияет на моего сына и на моего мужа.
- Конечно. - Нура с явным облегчением удалилась.
Акин страшно устал. Он взял свой скотч - алкогольный напиток, с которым его познакомил друг в Оксфорде, - и устроился у бассейна. Камердинер заранее оставил для него полотенце, и сейчас Акин скатал его в валик, подложил себе под шею и лег на кушетку, повернув лицо к звездному небу.
Следовало бы лечь в кровать, размышлял он, однако ему хотелось оказаться поближе к
