— Помоги мне, Лайза. — Его непосредственная просьба, как в зеркале, отразилась в глазах и в хриплом голосе. — Ты нужна мне.
Плечи ее напряглись, во рту стало сухо, и, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, не нашлось ни сил, ни желания сопротивляться.
Прикосновение его губ, сначала нежное, ласковое и теплое, стало затем более плотским, жаждущим и требовательным, выдавая его неудовлетворенную страсть и жажду физической близости. Она покорно разомкнула губы и прижалась к нему плотнее. Руки Майкла обхватили ее за талию, и она явственно ощутила жар его бедер, в то время как его губы жадно покрывали поцелуями ее лицо и шею.
Громовой рев леопарда вновь потряс воздух, но Элизабет едва расслышала его за стуком собственного сердца, и только еще чей-то пронзительный вопль заставил ее отшатнуться, бледную, едва дышащую.
— Нам надо идти, — пробормотала она. — Надеюсь, ты больше не боишься?
Он покачал головой.
— Нет, благодаря тебе.
Она стесненно кивнула.
— Вот и хорошо. Может быть, теперь-то ты меня отпустишь?
— Если ты этого хочешь.
Нет, она не хотела. На деле атмосфера джунглей пробудила в ней первобытные инстинкты. Она с трудом справилась с желанием запустить руки ему под рубашку и тем самым покончить с последними остатками приличий и всем тем, что их разделяло. К сожалению, одежда была не единственным препятствием, стоящим между ними! Их разделяло нечто гораздо большее, на что закрывать глаза не следовало. Она глубоко вздохнула и высвободилась из объятий, не обращая внимания на его огорченно сощуренные глаза.
— Не уходи, Лайза!
— Мы должны идти, — прошептала она, тронутая искренней мольбой, прозвучавшей в его голосе, — это все нереально. Одна фантазия!
— Если захотим, все станет реальным.
Она покачала головой.
—Нет! Как только мы выберемся отсюда, все станет таким же, как и прежде.
—Вряд ли! Я не собираюсь забывать то, что здесь сейчас произошло. Черт подери, не хочу забывать! Ты единственная, кому я рассказал о джунглях и Бенджамине. Разве тебе это ни о чем не говорит?
—Конечно, говорит. Но…
—Но что? Как ты можешь делать вид, что между нами ничего нет и не было? Мы привязаны друг к другу множеством нитей!
—Они существуют только в твоем воображении. Давай пойдем! Я не хочу вдаваться в рассуждения!
Он вздохнул и покорился неизбежному.
— Хорошо! Но ты должна держать меня за руку.
Она сделала гримасу, но протянула ему свою руку.
— Держи. Согласна на все, чтобы вытащить тебя отсюда.
Они медленно прошли еще несколько ярдов, затем Майкл вновь весь напрягся, когда настоящая обезьяна выскочила из-за деревьев и, что-то лопоча, стала указывать им дорогу. С почти человеческими ухватками она подбежала к ним и повела по другой тропинке на полянку, а затем на верхушку небольшого выступа, под которым, тремя футами ниже, журчал поток. Затем обезьяна подтянула к Элизабет тяжелую лиану и жестом предложила взяться за нее.
— Как ты думаешь, что ей от меня нужно? Майкл покачал головой, не веря своим глазам, когда обезьяна протянула ему веревку.
— Думаю, она предлагает нам перескочить через поток.
Элизабет взглянула на него и стала смеяться.
—Вновь Тарзан и Джейн. Ну что ж! Я включаюсь в игру! Да и ручей неширокий, каких-нибудь несколько футов. Ничего страшного не случится.
—Ты можешь сорваться в воду и испортить свои штаны.
Она смешалась, но тут обезьяна вновь начала лопотать.
—Как ты думаешь, не издать ли мне снова тот вопль?
—Лучше не надо, — ответил Майкл, и в его глазах мелькнул прежний испуг. — Ты что, и в самом деле всем этим наслаждаешься?
— Похоже, что да. Знаешь, во мне просыпается настоящая дикарка.
Он взглянул на нее с уважением. Ее карие глаза ярко блестели, щеки стали пунцовыми, а губы мягкими после поцелуя. Она была восхитительна в этом своем обличье счастливого, забывшего обо всем на свете человека. Ему внезапно захотелось, чтобы время прекратило свой бег и все навечно осталось, как сейчас: только он и Элизабет и больше никого и ничего — ни работы, ни драки за заказ, который воздвиг между ними преграду.
—Давай вместе! — сказал он внезапно и обхватил одной рукой ее за талию, а другой покрепче вцепился в веревку. — Доверяешь мне?
—Хотелось бы, — пробормотала она.
—Тогда рискнем! — Он помедлил, прикидывая расстояние до противоположного выступа. — Считай до трех!
Элизабет кивнула и крепко ухватилась за лиану.
—Я готова, если ты готов.
—Раз! Два! Три!.. — Они сделали два шага — и, сильно оттолкнувшись, перелетели на другой выступ.
—Получилось! — закричала Элизабет и выпустила из рук лиану, которая тотчас же отлетела на прежнее место. — О, это было удивительно!
Майкл кивнул.
— Да, замечательно.
Его поцелуй стал как бы естественным продолжением ответа, и Элизабет не сопротивлялась. Вскоре на тропинке послышались голоса очередных желающих полетать на лианах — и поцелуй пришлось прервать. Словно сговорившись, они поврозь продолжили путь, пока не выбрались из джунглей на слепящий солнечный свет в реальность окружающего мира, но Элизабет в глубине души уже осознала, что больше не будет прежней.
Элизабет взяла трубку и набрала номер своего офиса в Сан-Франциско. После короткого ожидания Шарон взяла трубку.
—Привет, это я, — сказала Элизабет, — есть поручения?
—Несколько. Как успехи? — спросила Шарон.
—Хорошо! — Элизабет старалась говорить небрежно, надеясь, что Шарон удовлетворится ее коротким ответом, но, конечно, ничего не получилось.
—А что скрывается за этим «хорошо», если точно?
—То и скрывается! Я облазила полпарка и кое-что откопала для своих предложений. Все пока в соответствии с планом. — Она постаралась придать голосу побольше уверенности. Нет смысла рассказывать Шарон об экскурсии в джунгли. Шарон только получит неверное представление о ней и о Майкле, как бы она ни старалась. Покачав головой, Элизабет решила говорить только о делах.
—Ты сделала подборку информации по увеселительным паркам?
—Да, — ответила Шарон, — целая кипа бумаг ожидает тебя после возвращения. Теперь расскажи мне что-нибудь веселенькое. Как насчет романтики былых времен? Я имею в виду тебя и Майкла.
—Здесь не до романтики, — твердо, невзирая на уколы совести, ответила Элизабет. — Теперь передай-ка мне сообщения или поручения — словом, все, что там для меня накопилось!
—Если не вникать в слова, твой голос звучит на удивление бодро. Поделиться ничем не хочешь?
