Три лета из моего детства были самыми яркими, и все благодаря ей. Я помню последний год, когда наши бабушки (а подругу тоже привозили к её бабушке в деревню), повезли нас на море. Вот мы накупались! Именно тогда, потратив все свои карманные деньги, я купил нам забавные парные кулончики, чтобы, даже расставаясь, помнили друг о друге. Яркие, в форме сердечка, на обратной стороне с магнитом, когда мы близко друг от друга, они притягивались. Тогда Лера в первый раз поцеловала меня в щёку.
Но на следующий год, приехав летом, подругу я не застал. Ее просто не привезли. Адреса я не знал, бабушка ее переехала. Тогда впервые в жизни ревел, особенно, когда понял, что не увижу её никогда. С годами обида притупилась и забылась, но иногда, ночью, я вспоминал то время. Знал бы я тогда, что Лера снова появится в моей жизни! Тот день останется в сердце навсегда.
Первый день учебы в институте. Хмурый, высокий парень быстрым шагом идет в аудиторию. На линейку он опоздал и теперь придется самому знакомиться со своей группой. Подходя к аудитории, он приостановился, привлечённый громким девичьим смехом. Чуть в стороне стояла группка девушек. Одна из них, стройная с длинными медовыми волосами что-то увлеченно рассказывала. Три другие девушки улыбались, слушая ее. И вот она неожиданно обернулась, видимо, кто-то из подруг сказал о парне, застывшем недалеко от них, и тоже замерла. «Красивая» – подумал парень, глядя в серые глаза. Кого-то она ему напоминала, но вот кого? И тут взгляд зацепил оригинальный кулон у нее на шее.
– Лерка? – недоверчиво спросил он.
Девушка вздрогнула, с неверием глядя в его глаза и пытаясь понять, откуда он ее знает. Тогда парень вынул точно такой же кулон из за пазухи, улыбаясь.
– Максим! – бросилась она к нему на шею, радостно смеясь и плача.
Эти два воспоминания, наверное, самые радостные в моей, нет, в наших жизнях. Ведь с тех пор мы уже не расставались. Я помню наше первое свидание, первый поцелуй, свадьбу. Помню, как первый раз взглянул на свою дочь, подаренную мне Леркой. Но именно воспоминание наших двух первых встреч самые яркие. Не описать словами, что я тогда почувствовал, поняв, что передо мной именно моя Лера! Я ведь мог тогда её не встретить. А еще страшнее, просто не узнать, ведь мы сильно изменились. Если бы не наши кулоны, не было бы встречи. И счастья тоже не было бы.
К детскому украшению, соединившему нас, я подарил моей любимой золотое сердечко. Но именно те, простые кулончики, мы носим до сих пор, как символ нашей любви.
Автор: НАЙТОН
Эта неожиданна новость всколыхнула весь лондонский высший свет – великолепному сердцееду и циничному повесе, лорду Уильяму Блэкмору, восьмому маркизу Каррингтону, чьи победы на любовном фронте стали притчей во языцех, чьи поцелуи были причиной повышенной температуры у доброй половины лондонских девиц, а внушительное состояние не давало спокойно спать по ночам их заботливым мамашам, ни с того ни с сего, взбрело в голову влюбиться. И в кого? В смазливую провинциальную выскочку, дочь приходского священника, Келли Уинстон. Великосветские бездельники пророчили недолгую жизнь их «возмутительному мезальянсу», но уже через месяц после знакомства, Уильям дал новый повод для сплетен, обвенчавшись со своей восемнадцатилетней избранницей в маленькой скромной деревенской церквушке. Лорд Блэкмор, буквально светился от счастья – его скучную, однообразную, пресыщенную жизнь озарило самое прекрасное в мире чувство. Он положил к ногам Келли все, чем владел, а она сказала, что нуждается лишь в его любви. Он буквально осыпал ее драгоценностями, а она выбрала в качестве обручального кольца скромный золотой ободок с гравировкой.
Вскоре после свадьбы, молодожены удалились в провинцию, где не расставались ни на минуту. Их тесный, сказочный мирок, сотканный из любви, взаимопонимания и уважения, такой хрупкий и прочный одновременно, хранил влюбленных от досужих сплетен, бед и разочарований. Две родственные души растворились друг в друге и, казалось, уже ничто и никогда не разлучит их. Уильям был буквально одержим черноволосой красавицей, которую ему удалось заполучить в жены. Днем она восхищала его своей скромностью и сдержанностью, ночью – с необузданной страстью растворялась в его жарких объятьях. Келли отличалась легким, веселым нравом, обладала острым умом и отменным чувством юмора. Но главным ее достоинством, неоспоримо, была всепоглощающая любовь к мужу, которую она дарила щедро и безоглядно, за что Блэкмор предвосхищал любые ее желания.
Теперь, по прошествии десяти счастливых лет супружества, Уильям наблюдал, как жизнь медленно покидает тело его любимой супруги и, впервые ничем не мог помочь...
Келли была единственным ребенком и всегда мечтала о большей, дружной семье. Но, не сложилось. После рождения красавицы-дочери, ей долгих восемь лет не удавалось выносить малыша. И вот, свершилось. Беременность протекала неимоверно тяжело. Казалось, ребенок лишал свою мать всей жизненной силы. Некогда сияющая здоровая кожа поблекла и покрылась коричневыми пятнами, лучистые глаза померкли – в них читались лишь боль и усталость, огромный живот стал неподъемным для хрупкой, исхудавшей фигуры. На седьмом месяце беременности у Келли неожиданно начались схватки.
...Доктору Марлоу, срочно вызванному из Лондона, никак не удавалось облегчить страдания маркизы Каррингтон. За последние сутки она редко приходила в сознание и потеряла слишком много крови. Доктору было невыносимо наблюдать муки умирающей молодой женщины, а еще труднее пресекать ежеминутные попытки ее мужа, порывавшегося, во что бы то ни стало, проникнуть в опочивальню жены. Блэкмор, подобно раненому дикому зверю, метался по дому, не в силах сносить ее душераздирающие крики, постепенно перешедшие в тихие хриплые стоны. Он бы все отдал, лишь бы спасти свою драгоценную Келли, хоть не недолго взять на себя всю боль, долгие часы терзавшую ее тело. Наконец, уставший доктор вышел из спальни и беспомощно развел руками. Блэкмор отодвинул его в сторону и ворвался в комнату. Хвала богу, она жива! Келли, лежавшая на мокрых, окровавленных простынях, вымученно улыбнулась и протянула мужу исхудавшую бледную руку. Холодная, такая холодная... Уильям нежно целовал протянутую руку, ощущая легкую дрожь. Если бы все можно было изменить... Келли судорожно сжала полу его сюртука и вытянулась на кровати. Ее последними словами были «Я тебя люблю...». Присутствующие ожидали бурной реакции со стороны маркиза, но ее не последовало. Он обнял холодеющее тело любимой, поцеловал бледные сомкнутые губы, потом обменялся кольцами с умершей женой – одел на ее маленький пальчик фамильное кольцо с огромным бриллиантом, а себе забрал скромный золотой ободок с гравировкой, – еще раз поцеловал ее холодные уста и чуть слышно произнес:
