— Как мой брат?
— Пожалуйста, не обижайся на него, Джейн.
— О боже! — Джейн попыталась объяснить, что у нее на сердце. — Я не обижаюсь на него. Просто не хочу, чтобы мне диктовали, что делать. Даже если отношения с Бобби закончатся так, как предсказывает Шакир, это мое дело, мой выбор.
Гордость сверкнула в голубых глазах Риты.
— Он привык к одной сильной женщине в своей жизни. Теперь ему придется привыкать еще к одной. — Она улыбнулась крохе в коляске. — И потом еще к одной.
— Не сомневаюсь, — засмеялась Джейн.
— А как дела с Бобби? — осторожно спросила Рита.
— Удивительно. — Джейн просияла от счастья.
— Когда ты поняла, что влюбилась?
На мгновение Джейн притворилась смущенной.
— Брось, сестра, — засмеялась Рита.
Взяв ее под руку, Джейн вздохнула. Они вышли на Гранд-авеню.
— Ладно, скажу тебе. Полагаю, когда он проскользнул в твой дом и забрался ко мне в постель.
Когда у Абеля Гаррета появлялось на уме что-то серьезное, он заметно менялся. Затихал, широко расставлял ноги, скрещивал на груди руки и щурил глаза. Сегодня Бобби догадывался, что настроение Абеля не связано с делами на Кей-Си-ранчо.
— Что-то хочешь сказать? — сухо спросил он.
— Что между вами происходит?
— Мне нравится девушка. Этого хватит?
— По-моему, это нечто гораздо большее. Так думает и ее мама.
Бобби сдвинул на затылок свой «стетсон». Ему было жарко, несмотря на по-осеннему холодный день.
— Разве Джейн не прояснила ситуацию? Она не хочет, чтобы кто-то вмешивался. И я тоже.
— Это грубо, — отрывисто бросил Абель.
Бобби выругался и направился к воротам загона. Абель пошел за ним.
— Семья всегда вмешивается. Это может не нравиться. Но это всегда так.
— У меня нет семьи, — раздраженно отрезал Бобби.
Абель выглядел так, будто его ударили. А Бобби почувствовал себя, будто это его пнули в лицо. Он злился на себя. За обещание, которое дал отцу. Он дал обет отомстить. И теперь сомневался, выполнит ли его. Он дошел до того, что готов был взвалить груз мести на женщину, которая заставила его снова радоваться жизни.
— Послушай, Абель, — начал было он, но тут же замолчал, потому что старику нет до этого дела.
— По-моему, у тебя к ней тоже что-то сильное, но ты это затопчешь, как угли после костра. Так ведь?
— Не твое дело.
Абель не знал о клятве, которую Бобби дал отцу. Но он вел себя так, будто что-то знал.
— Ладно, — старик махнул рукой и пошел по тропинке к дому.
— Эй, — крикнул ему вслед Бобби, — куда ты направился?
— Тара и я… Мы сегодня вечером пойдем на озеро, устроим пикник. — Абель обернулся. — Она хочет полежать на спине и посмотреть на звезды.
— Посмотреть на звезды?
— Моими глазами, — немного печально улыбнулся Абель. — Знаешь, может быть, эта женщина и незрячая, но она больше видит, чем кое-кто из нас.
Бобби полез в карман и достал часы, которые ему оставил отец. В сердце началась сокрушительная борьба. Что он сделал? Его жизнь, такая простая прежде, превратилась в паутину лжи. Он не хотел думать об этой перемене. Не хотел признавать, что собирается унизить женщину, которая нужна ему больше, чем все остальное в мире. Унизить ради человека, который больше не ходит по этой земле.
Но обещание. Не выполнив его, он ничего в жизни не добьется.
Шорох шин по гравию привлек его внимание. Кто-то свернул на подъездную дорожку. Сначала Бобби подумал, что это Шакир, и обрадовался. Он был готов к словесной войне. Он почувствовал возбуждение. Но мужчина, вышедший из «мерседеса» оказался не Шакиром, хотя Бобби не сомневался, что этот тоже ищет его.
— Бобби Коллахен?
— Правильно, — кивнул Бобби.
— Я Заяд Аль-Найал. Я хочу видеть мою сестру.
Вернувшись в полдень на Кей-Си-ранчо, первым Джейн увидела Бобби. Он тренировал своего любимого жгуче-черного жеребца.
Вторым она увидела Заяда Аль-Найала.
Старший брат, правящий султан Эмонда, с царственным видом стоял у стального забора. На нем был ослепительно белый накрахмаленный бурнус. Четко очерченный подбородок поднят вверх, напряженный мрачный взгляд направлен на лошадь и на мужчину рядом с ней.
Сердце у Джейн совершило нервный прыжок. Мгновенно она разозлилась сама на себя. Она терпеть не могла чувство тревоги. И хотя ее лучшая подруга Мария немного смягчила характер Заяда, его присутствие испугало сестру. Что он здесь делает? Предполагалось, что он приедет в Техас не раньше пятницы. Наверное, Шакир позвонил ему и рассказал, что случилось. Попросил приехать и взять под контроль их маленькую сестричку.
С принужденной улыбкой, которая постепенно превратилась в искреннюю, она подошла к брату и положила руку ему на плечо.
— И что мы тут делаем?
— Привет, Джейн. — Заяд быстро повернулся. Темные глаза глянули тепло. — Мистер Коллахен был настолько любезен, что разрешил мне посмотреть на его работу и показал несколько жеребцов. Это особенно красивое животное.
Он обнял сестру и поцеловал в щеку.
— Брат позвонил мне и рассказал, что между вами произошло.
— Мне жаль, что меня не было дома, чтобы встретить тебя. Но моя мать и я…
— Да, я знаю, — не переводя дыхания, перебил ее Заяд. — Шакир вел себя как дурак.
Только Джейн собралась согласиться со старшим братом, как Бобби выбрал именно этот момент, чтобы подъехать.
— Кто дурак? — спросил он, спрыгивая с жеребца.
— Я сказал это о моем брате, — Заяд так задрал подбородок, словно он единственное живое существо, которому позволено так говорить.
— Он вовсе не дурак. — Прислонившись к забору, Джейн уставилась в землю. — Он просто все время охранял меня… так, как ему представлялось верным.
— У него была причина охранять тебя?
Подняв темную бровь, Заяд смотрел на нее, потом перевел взгляд на Бобби.
— Ваша сестра вполне способна справиться с тем, что встает у нее на пути. — У Бобби от ярости рот вытянулся в струну.
— Да. — Заяд задумчиво кивнул. — Убежден, что она способна. Ведь она Аль-Найал.
— Все верно, — согласился Бобби.
Тяжелый груз лег на плечи, сердце и душу Джейн. На вопрос Заяда, нуждается ли она в защите, Бобби не дал ни положительного, ни отрицательного ответа. Возможно, Бобби нашел этот вопрос оскорбительным. Или, может быть, он так злился на Аль-Найалов, на любого из них, что не хотел показать им свое искреннее чувство к их сестре. На эти вопросы Джейн не могла ответить. Она ощутила укол страха. Она переживала его каждый раз, когда вспоминала предупреждение Шакира насчет чувств Бобби.
