Роберт застыл от неожиданности.
— Не говорите так, мисс Луси. Вам нужно выбросить эти мысли из головы.
— Не могу. Я только об этом и думаю.
— Этого-то я и боялся. Потому что он тоже думает только о вас, — мрачно заметил камердинер. — Но любви здесь нет и в помине, детка. Милорда обуревают лишь физические желания.
— Но подобные желания есть и у меня! — вновь всхлипнула Луси.
— Дорогая моя! — возмущенно воскликнул Роберт, мгновенно отстранив ее от себя.
Луси удивленно взглянула на него, утирая слезы. Ей непонятна была внезапная перемена в его настроении. Но потом она догадалась, что Роберт принадлежит к совершенно другой эпохе и ему претят современные нравы. Разумеется, он до сих пор считает секс чисто мужской прерогативой, и признание Луси в том, что она тоже заинтересована в интимных отношениях с Патриком, прозвучало для старого камердинера кощунственно.
— Простите, Роберт. Кажется, мои слова шокировали вас, но поверьте, что о физической любви думает не только ваш молодой хозяин. Возможно, вы будете удивлены, но сейчас многие молодые леди живо интересуются этим предметом, — невесело усмехнулась она. — Поэтому не бойтесь того, что ваш милорд поведет меня в театр или еще в какое-нибудь людное место. Гораздо опаснее будет, если мы с ним окажемся наедине здесь, в этом шикарном доме. Нас не спасет даже то, что наши спальни находятся на разных этажах, а вы выступаете в роли бдительного стража нашей нравственности.
Камердинер гордо выпрямился и окинул Луси негодующим взглядом.
— Я не собираюсь шпионить за вами!
— Что вы! Я вовсе не это имела в виду. Вы для нас словно ангел-хранитель. Не обижайтесь, Роберт. Я очень ценю вашу заботу и доброе отношение ко мне. Кстати, хочу сказать — если вам от этого станет легче, — что в больнице я встретилась с леди Мейдой и у меня сложилось мнение, что это самая милая и красивая девушка на свете. Я постараюсь не делать ничего такого, что может принести ей боль, хотя, по моему глубокому убеждению, она не является подходящей партией для Патрика. Леди Мейда слишком молода и наивна. Я не удивлюсь, если в скором времени она наскучит Патрику до слез.
Роберт нахмурился, словно Луси невольно высказала его собственные мысли.
— Значит, вы считаете, что они не будут счастливы вместе? — уточнил он с беспокойством.
— Совершенно верно. Внешне они выглядят превосходной парой, но как насчет совместимости в постели? Вот в чем вопрос! Не думаю, что Патрик будет счастлив с девушкой, которая окажется подавленной силой его физического желания и не сможет ответить тем же. Прежде в подобных случаях многие мужья находили способ решить этот вопрос, не прибегая к помощи супруги. Но современные жены не столь лояльно относятся к таким действиям своих благоверных. Учитывая эти обстоятельства, можно сказать, что не я с самого начала представляла какую-либо угрозу для брака вашего хозяина. Этот союз находился в опасности задолго до того, как я приехала из Америки!
Закончив свою тираду, Луси повернулась и решительно направилась наверх, оставив задумчиво нахмурившегося Роберта за спиной. Она шла, гордо подняв голову, но на сердце ее лежала тяжесть. Луси осознавала, что по большому счету старый камердинер прав: Патрик не любит ее. Он просто очень сильно ее желает. А спустя некоторое время граф Уэндейлский и не вспомнит о скромной художнице из Норфолка, которая провела в его доме несколько дней.
Патрик устроился на удобном и вместительном заднем сиденье элегантного черного лимузина с затемненными стеклами, роскошно отделанного внутри бордовым бархатом и оборудованного встроенной перегородкой, отделявшей пассажирский салон от шофера.
Когда они с Луси оказались совершенно одни в уютном полумраке, Маккинли повернулся и внимательно посмотрел на нее.
— Ты выглядишь... просто обворожительно! — восхищенно заметил он.
Луси собрала волосы в узел на затылке и надела маленькое черное платье, самое дорогое в ее гардеробе, которое захватила с собой в Шотландию на всякий случай. Основным его достоинством было то, что оно не мялось. Когда Луси упаковывала это платье в чемодан, ей даже в голову не могло прийти, что она наденет его для мужчины.
Но сегодня именно так и получилось. Луси надела черное платье специально для Патрика. С ее стороны это было проявлением коварства, потому что подобный наряд следовало надевать без нижнего белья, чтобы оно не выделялось из-под тонкой обтягивающей ткани. Луси так и поступила — под платьем у нее не было ничего, кроме черных колготок.
Платье внешне казалось очень простым. Спереди оно было собрано у горловины, а на спинке имелся разрез от шеи до талии. Стоило Луси резко повернуться или сделать какое-либо иное движение, например сесть в автомобиль, как половинки платья расходились в стороны, обнаруживая тот факт, что под ним нет бюстгальтера.
Впрочем, не требовалось смотреть на Луси сзади, чтобы понять, что она не надела бюстгальтер. У нее была большая, очень красивая грудь с крупными, отчетливо выделяющими сосками, которые просматривались сквозь тонкую шелковую ткань тугими бугорками, словно бросая вызов всем предупреждениям камердинера Роберта.
— Благодарю за комплимент, — прохладно ответила Луси Патрику, отодвигаясь от него в самый дальний, безопасный угол сиденья, откуда она в свою очередь принялась исподтишка рассматривать его.
Тот был в великолепном черном смокинге, белоснежной рубашке и черном галстуке-бабочке. Сегодня Патрик выглядел еще более великолепно, чем всегда. Он был блистателен и невероятно красив — истинный граф.
И все же этот граф и красавец, комильфо до мозга костей не мог отвести глаз от Луси. И она, конечно же, заметила это.
Я его наказываю, пронеслось в ее голове. За то, что он не любит меня, но все еще желает увлечь в постель. Я заставлю его страдать!
И Патрик действительно страдал. Достаточно было посмотреть ему в глаза, чтобы понять, как трудно ему пришлось в последние дни. Утром за завтраком Луси заметила у него под глазами темные круги.
— Роберт сказал мне, что ты сегодня звонила домой, — начал Патрик, когда лимузин тронулся с места.
— Да, — кивнула Луси.
Ей не очень хотелось затрагивать эту тему. Фред даже не поинтересовался тем, как прошла процедура переливания крови и как себя чувствует Кен. Его интересовало только одно: когда Луси собирается возвращаться домой и не придется ли ей все-таки оплачивать свой обратный проезд. Еще никогда прежде Фред не казался ей более эгоистичным и менее влюбленным. К тому же ей показалось, что рядом с женихом, которого она уже считала бывшим, находится какая-то девушка — в трубке кроме голоса Фреда звучал еще и девичий смех. Он очень напомнил Луси манеру смеяться молоденькой секретарши, которая работает в офисе у Фреда.
