Джосс Вуд - Всего лишь поцелуй

— Люблю его, ненавижу его, обижаюсь на него… Наверное, ты хочешь, чтобы я объяснил и это тоже? — Люк взял Джесс за руку, переплел ее пальцы со своими и потянул вперед по дорожке. — Давай продолжим прогулку.

Джесс хранила молчание, и Люк стал объяснять, старательно подбирая слова:

— Мой отец всегда говорил мне, что я не заслуживаю Сен-Сильва по множеству причин. Я не хотел быть виноделом, горел желанием скорее отсюда уехать. Я очень не любил отца, а он не любил меня еще больше. Но я был его единственным сыном, так что унаследовал это имение.

— И?

— И получил предприятие, буквально увязшее в долгах. Поэтому твое предупреждение восемь лет назад было немного… несвоевременным.

— Ты так добр! Я была несносным ребенком.

— Да, тогда была. — Люк погладил Джесс по волосам и приобнял ее за плечи.

— Так когда ты говоришь «увязшее в долгах»…

— …я имею в виду «чуть не отобранное из-за долгов», — скривил губы Люк. — Отцу удалось влезть в долги, в три раза превышающие стоимость поместья.

Джесс пришла в изумление.

— Но… почему? Как… А банк… Зачем же они дали ему так много денег?

Люк пожал плечами:

— Сила громкого имени и сила обаяния Джеда.

— А что случилось после его смерти?

Люк отошел от Джесс и запихнул руки в карманы.

— Я вытряхнул все, каждый цент, который заработал, каждый кредит, который смог получить, чтобы помешать банку отобрать Сен-Сильв. Увы, у меня нет обаяния моего отца. С тех пор все деньги, которые я зарабатываю на других сделках, идут на обслуживание долга.

— Значит, до настоящего времени у тебя не было денег, чтобы запустить новую маркетинговую кампанию?

— Новая маркетинговая кампания? У меня не было денег, чтобы нанять винодела! Мне пришлось учиться делать вино — по сути, делать абсолютно все. Сейчас дела пошли лучше… так что тебе не стоит волноваться насчет оплаты своей работы.

Джесс взглянула на Люка из-под длинных ресниц.

— Я могу задать тебе еще один вопрос? — Она не ждала ответа, так что сразу же продолжила: — Почему ты не отдал его?

Люк растерялся:

— Не отдал что?

— Сен-Сильв. Когда ты получил поместье в наследство, почему просто не продал его?

Люк уже несколько раз почти решался на это… Но, несмотря на предательские мысли, он ни за что не сделал бы последний шаг, чтобы убежать от своей ответственности, своего наследства, своего имени. Он не мог позволить упорному труду предков оказаться напрасным, не мог отдать землю, которую они любили, в чужие руки.

Люк объяснил это Джесс, и она погрузилась в молчание. Потом взяла Люка под руку и прижалась щекой к его плечу.

— Одним словом, ты пытаешься сказать мне, что любишь Сен-Сильв?

— Иногда, — со слабой улыбкой признал он.

— Что ж, я тоже. Люблю его, — с жаром произнесла Джесс.

Люк свистнул собакам.

— Уже поздно. Пора возвращаться.

Джесс повернулась к дому вместе с ним.

— Элли что-то говорила насчет ужина в пабе. Пойдешь с нами?

Люк задумчиво потер подбородок.

— Наверное, нам всем не помешает отдохнуть. Возьмем мою машину.

— Призраки существуют! — воскликнула Джесс, и бокал красного вина в ее руке опасно задрожал.

Забрав у нее бокал, Люк поставил его на маленький круглый стол, за которым они расположились. В этом пабе Люк любил «зависать» с друзьями: расслабленная атмосфера, бильярдные столы, а по выходным — на удивление хорошая группа, игравшая их любимую музыку…

— Меня поражает способность такой невероятно умной женщины, как ты, верить во всякую чепуху, — сказала Элли, приобнимая Оуэна за шею.

Когда беседа плавно перешла к маркетинговой кампании, Люк поймал себя на мысли, что стал терпимо относиться к съемкам. Он наслаждался самим процессом: поездками на «Дукати», серфингом, катанием на горном велосипеде. А вот внимание, проявляемое к его персоне, не выносил. Камеры и люди, постоянно наблюдавшие за ним, будто возвращали его в детство, когда за ним вот так же следил отец, только и ждавший его промахов. Лишь Джесс умела успокоить его одной только легкой улыбкой.

Потягивая пиво, Люк бросил взгляд в другой конец зала, где стояли бильярдные столы.

— Стол освободился. Кто хочет сыграть?

Оуэн и Элли кивнули, а Джесс пожала плечами. Люк потянул ее за руку, заставляя подняться:

— Мы с тобой против Оуэна и Элли. Так будет интереснее.

Джесс нахмурилась:

— Почему?

— В каждой команде — по сильному и слабому игроку.

Джесс застыла, взглянув на усмехавшуюся Элли:

— Это мы-то — слабые игроки?

Люк переглянулся с Оуэном. Они играли чуть ли не каждый пятничный вечер и весьма преуспели в пуле.

— Мм… да.

Джесс бросила на Люка взгляд, от которого его волосы встали дыбом.

— Что ж, давайте сделаем это по-настоящему увлекательным. Мы с Элли против вас с Оэуном.

— Идет. Какие ставки?

— Ужин в единственном в стране ресторане, отмеченном звездами Мишлен. Проигравшие платят.

Да ради бога, разве они с Оуэном могут проиграть?..

Забив победный шар, Джесс положила руки на кончик кия и взглянула на Люка искрящимися в тусклом свете бара глазами.

— Забронируй места, Сэвидж, и убедись, что на твоей кредитке достаточно денег.

Люк в недоумении тряхнул головой.

— Но как?

— Не устаю повторять тебе, что у меня четыре старших брата. Когда же ты запомнишь?

Люк уперся локтями в стол и взглянул на явно уставшую Джесс. Время близилось к полуночи, и группа переключилась с танцевальной музыки на блюз. Это немного остудило пыл собравшихся, но в зале потрескивал камин, и атмосфера царила расслабленная.

Оуэн и Элли отправились обратно в Сен-Сильв, и Люк понял, что должен отвезти Джесс домой. Но ему так не хотелось заканчивать вечер…

— Впереди безумная неделька, — тихо сказала она.

— Словно последние пару недель были легче легкого, — иронично улыбнулся Люк.

— Мы снимаем семейную сцену в Сен-Сильве во вторник, а моя семья приезжает в четверг вечером.

Он не забыл об этом. Люк облизнул пересохшую нижнюю губу и попросил:

— Расскажи мне о своей семье.

— Что ты хочешь узнать?

Он пожал плечами:

— Не знаю… ты ездила на каникулы со всей семьей? Тебя дразнили братья? Что тебе больше всего запомнилось о подростковых годах?

«Он загрустил», — подумала Джесс, тоже поставив локти на стол и опустив подбородок на ладони.

— Гм… большую часть жизни я чувствовала себя так, будто играю в догонялки с братьями. Они всегда были выше, сильнее и быстрее и никогда не давали мне фору из-за того, что я — девочка. Они постоянно дразнили меня, а я в отместку взяла себе за правило злить их. Каникулы мы проводили в коттедже дедушки на берегу. Дом был крошечным, и мы набивались туда, как сардины в банке. У нас были все самые лучшие развлечения: жаркие дни, теплое море, мороженое, загар до волдырей на носу, пляжный крикет, костры на песке. Мой брат Джон играл на гитаре, а мы хором пели — довольно скверно, стоит признать. Эти поездки прекратились, когда мне было лет шестнадцать.