— И что же такое ты тут рассказываешь о нас, рыжих? — спросила Мэйв Салливан, войдя через вращающуюся дверь, ведущую из кухни в бар, и улыбнувшись сыну.
В свои пятьдесят шесть лет она все еще была красавицей. Ее густые рыжевато-каштановые волосы, лишь чуть тронутые сединой, обрамляли лицо, которому, как ей сказал однажды покойный муж, место было на камее. Сверкающие синие глаза, так похожие на глаза сына, смотрели на мир с добротой и юмором.
— Ничего такого, Мэйв. — У Па был смущенный вид. — Абсолютно ничего. — Откашлявшись, он вдруг особенно заинтересовался каким-то пятном на другом конце стойки.
— Ты уже позавтракал, Дэнни? — спросила она, подходя и становясь рядом с сыном. При росте в пять футов и три дюйма Мэйв была едва по плечо любому из сыновей, но она никогда не считала, что авторитет зависит от физических размеров. После безвременной гибели мужа она управляла детьми добрым словом и твердой рукой.
Подняв голову, она улыбнулась Дэнни. На кого бы из сыновей она ни смотрела, всегда видела перед собой их отца. Они были его зеркальным отражением, и это приносило ей утешение все эти годы, когда ушел из жизни ее дорогой Джок.
Она полюбила Джока с первого взгляда, когда шестнадцатилетней девушкой увидела его на ярмарке в графстве Дингл. Джок приехал в Ирландию на каникулы вместе с семьей. Они славно повеселились тогда, и под конец до Джока дошло то, что она знала с самого начала, — они были суждены друг другу.
Кончилось тем, что она распрощалась с родиной, оставила того, кому была обещана, и последовала за Джоком в Америку, где стала его женой. Она ни разу за все сорок лет, что прошли с тех пор, не оглянулась назад и ни о чем не пожалела.
Когда Джок погиб, вместе с ним умерла и какая-то часть ее самой; но он оставил ей сыновей. Она всегда благодарила судьбу за то, что ей дана была эта любовь всей ее жизни, хотя бы даже ненадолго. Не меньшего она желала и для сыновей.
— Дэнни? — Приподняв бровь, Мэйв вытерла руки о свой крахмальный белый фартук. — Так ты уже завтракал или нет?
— Нет, Ма, еще нет. — Проведя рукой по волосам, Дэнни соскользнул с табуретки, наклонился и смачно чмокнул мать в щеку, потом ласково приобнял ее за плечи. — Но если ты немного постараешься, то, может, и уговоришь меня позволить тебе приготовить мне что-нибудь.
Мэйв засмеялась и повела его на кухню, обнимая рукой за талию. Она заметила помятый вид и беспокойство в глазах сына, но ничем этого не выдала.
Ее сыновья теперь взрослые мужчины, и она не хотела превращаться в одну из этих назойливо любопытных мамаш, всюду лезущих со своими вопросами и мнениями. Когда Дэнни захочет, он сам скажет, отчего у него в глазах эта тень:
Если же этого не произойдет, тогда она просто спросит у него. Кое-какие права у матери все же есть.
— Тебе хочется чего-то особенного, Дэнни? — спросила она, подходя к холодильнику и доставая оттуда яйца, бекон и крупную картофелину.
Дэнни пожал плечами.
— Нет, Ма, ничего особенного. — Он налил себе чашку кофе, выдвинул стул и оседлал его.
Кухня была запретной зоной для посетителей и вторым домом для семьи. В любое время дня там можно было застать кого-нибудь за разговором с матерью или за поглощением одного из ее знаменитых ирландских блюд. Однако этим утром, к его облегчению, кухня была на удивление тихой.
— Значит, все хорошо? — Мэйв положила бекон на сковороду и поставила жариться, а на другую порезала картофелину и немного луку.
Дэнни прихлебывал кофе.
— Ма, можно задать тебе вопрос?
Она улыбнулась, переворачивая бекон.
— Я твоя мать, Дэниэл, можешь спрашивать меня о чем угодно. — Она оглянулась на него через плечо; глаза у нее весело блеснули. — Так говорится в Материнской Книге.
Материнская Книга была ее изобретением. В ней находились ответы на все вопросы молодого поколения.
— Ты что-нибудь знаешь о парне по имени Сэм, с которым встречается Кэти?
Рука Мэйв замерла над сковородкой — вот, значит, откуда ветер дует. Дэниэл наконец-то заметил, что Кэти уже не маленькая девочка. А то она уже начала было беспокоиться, что ее сын так никогда и не прозреет.
— Сэм? — Мэйв поразмышляла над этим именем несколько секунд, пока разбивала в сковороду тройку яиц и привычно заправляла в тостер два ломтя хлеба. — Не помню, чтобы я когда-нибудь слышала от нее это имя. Может, это какой-то новый знакомый? — спросила она, с улыбкой поворачиваясь к сыну. — Знаешь, наша Кэти выросла и стала красивой женщиной. От поклонников у нее отбоя нет. — Судьба не благословила ее дочкой, но она не могла бы любить Кэти больше, даже если бы та была ее родным ребенком.
Дэнни крякнул, потом поднялся, чтобы намазать маслом тост. Ему только не хватало разговоров о том, какая Кэти красивая!
Он снова сел, держа в руке тост, и Мэйв поставила перед ним тарелку с едой. Потом взяла свою чашку с кофе и уселась напротив за длинным деревянным столом.
— И что, ее встречи с Сэмом тебя тревожат?
— Тревожат? — Жуя с задумчивым видом, Дэнни покачал головой. — Нет, я думаю, «тревожат» — это не то слово.
Мэйв улыбнулась.
— А какое же слово «то»?
— Беспокоят, — решил он. Да, именно так. — Я просто беспокоюсь за нее, Ма. Ты знаешь, она так молода…
— Она взрослая женщина, Дэниэл, ей почти двадцать семь лет. Достаточно взрослая, чтобы принимать разумные решения, особенно те, что касаются ее жизни и мужчин. В ее возрасте я уже была замужем несколько лет и беременна твоим братом Майклом.
— Да, но если она свяжется с нехорошим парнем, ему ничего не будет стоить обмануть ее.
Мэйв покрутила в пальцах свою чашку.
— А у тебя есть причина считать, что этот человек обманет ее? — Она почувствовала легкое беспокойство.
Он непроизвольно сжал кулаки.
— Лучше, черт возьми, ему этого не делать. Если ему дорога его жизнь.
Мэйв постаралась спрятать улыбку.
— Ты сказал Кэти, что беспокоишься за нее?
Дэнни нахмурился и отодвинул тарелку.
— Нет, Ма, не сказал. Не думаю, чтобы это ей очень понравилось.
— Что ты такое говоришь? Вас с ней было водой не разлить. Я уверена, ей было бы приятно узнать, что ты заботишься об ее благополучии.
Он пожал плечами.
— Просто мне кажется, что она плохо воспримет критику с моей стороны, особенно в таком щекотливом деле. — Он взглянул на мать. — Вот я и подумал: может, ты бы поговорила с ней, сказала бы ей, чтоб была поосторожнее. А еще лучше, сказала бы, чтобы она вообще перестала с ним встречаться.
— Понятно. — Мэйв с трудом удержалась от смеха. — Я в восторге оттого, что тебя так заботит благополучие Кэти, но говорить за тебя — не мое дело. Ты ведь тоже взрослый человек, как и Кэти, и должен жить своим умом. — Она положила свою руку поверх его руки. — Послушай, что я скажу, Дэнни. Иногда, когда мы кого-то знаем очень-очень хорошо, мы склонны видеть этого человека не таким, каков он есть на самом деле.
