– Причин несколько, – набрав воздуха в легкие, сказала она. – Во-первых, у меня нет настроения идти сегодня на прием. Во-вторых, нам незачем туда идти в качестве мистера и миссис Хэркорт, поскольку я уверена, что не смогу не положить конец… этому фарсу. В-третьих, чувствую, что ты испытываешь ко мне сильную неприязнь, ты не согласен?
– Нет, не согласен, – коротко ответил Бретт. – Так что готовь вечерний наряд, Никола, потому что мы идем.
– Ты не можешь заставить меня! Иди один, если тебе так хочется. Придумай что-нибудь в оправдание… скажи, что я заболела… или иди с Тарой! Я уверена, она будет в восторге.
– Никола, – наступал он, – эти постоянные ребяческие упоминания о Таре тебе не к лицу. Так случилось, что я должен идти, поскольку мне придется зачитать адрес. К тому же моя бывшая жена оказалась сейчас в городе, могут возникнуть разные слухи и домыслы, особенно после того, как ты весь день разъезжала по городу одна. Не забудь, – язвительно сказал он, – наш городок не так велик.
Николу словно молнией пронзило воспоминание о встреченных на книжном развале знакомых Бретта. Тем не менее она сказала с побледневшим лицом:
– Ты считаешь, что для меня это имеет значение, Бретт? Если хочешь, я могла бы посидеть с твоими детьми. В конце концов, я и есть на самом деле няня! И почему бы тебе не взять на прием свою бывшую жену?
– Не говори глупостей! – оборвал он. – Она – последний человек на свете, которого я хотел бы взять с собой.
Никола взглянула на Бретта – он был полон решимости стоять на своем.
– Ну ладно. А во сколько?
– В семь. Мы должны уехать из дома в половине седьмого. То есть, – он взглянул на часы, – в твоем распоряжении час. Достаточно?
– Да, Бретт, – ответила она и вышла.
У нее было несколько подходящих платьев. Прием в Юридическом обществе считался официальным мероприятием, на которое полагалось приходить в вечернем платье. Времени на то, чтобы привести в порядок ногти, принять душ, уложить волосы и подкраситься было мало. В голове у Николы гудело, и вообще все складывалось хуже некуда.
Наконец она вышла из спальни. Бретт стоял на веранде и поглядывал на часы. Было ровно шесть тридцать.
Он медленно повернулся и критическим взглядом окинул ее. Никола была в розовом платье с блестками, на двух тоненьких бретельках, с низким вырезом на спине. Она надела жемчужный браслет квадратной формы, такие же висячие серьги, а заплетенные волосы подняла кверху.
– Я смотрю, сегодня ты не воспользовалась советом Криса, – наконец проговорил он. – С другой стороны, он был не совсем прав: с такой прической ты выглядишь отлично, ну, может быть, немного строгой.
– Возможно, это оттого, что я чувствую себя отнюдь не такой. Не могли бы мы поскорее покончить с обсуждением моей внешности? – Она повернулась, чтобы идти.
– Никола!
Она поджала губы и обернулась. В черном смокинге Бретт Хэркорт выглядел очень импозантно. Во всяком случае, достаточно, чтобы заставить колотиться ее сердце. Однако выражение ее лица не изменилось.
Он неожиданно улыбнулся.
– Я совсем не критиковал тебя.
Она пожала плечами и вздрогнула, когда сверкнула молния и послышались раскаты грома.
– Нам может понадобиться зонт, – добавил он через минуту и поднял руку, чтобы поправить бретельку ее платья.
Она вздрогнула, ощутив что-то вроде электрического разряда, словно возникшего между ними. Сердце странно забилось, и пульс стал учащенным, но она заставила себя глубоко дышать, и, когда подняла взгляд, он был спокойным.
Бретт убрал свою руку и с насмешливой улыбкой поклонился ей, приглашая пройти вперед. Она села в «БМВ», аккуратно расправив юбку. До города они доехали в полном молчании.
– Привет, Тара, – поздоровалась Никола час спустя, когда все сели ужинать. Тара оказалась за их столом, она была в тонком платье желтовато-зеленого цвета.
– Как Крис? – спросила та.
– Немного жалуется на свою штуковину на ноге, – улыбнулась Никола и отпила шампанского.
– Я удивлена, что вы пришли сегодня, – сказала Тара. – Думала, у вас забот по горло.
Никола неожиданно для себя открыла, что стала невосприимчивой к уколам этой женщины.
– Спасибо за беспокойство, но Мариетта взяла заботы на себя, – спокойно ответила она. – Мне очень нравится ваше платье. Вы купили его в Кэрнсе?
– Нет, в Брисбене, – ответила Тара. – Я собиралась сказать то же самое о вашем, – добавила она, улыбнувшись.
– Спасибо. – Никола отпила еще немного шампанского и, услышав первые звуки оркестра, повернулась к Бретту. – Потанцуем, дорогой?
– Если хочешь, чтобы мы были первыми, – ответил он, слегка прищурившись.
– А почему бы и нет? О, да это к тому же самба! У нас она неплохо получается, правда?
Бретт заколебался на мгновение, потом отодвинул свой стул.
Они так хорошо танцевали, что приковали к себе всеобщие взгляды. Платье Николы сверкало в лучах света, а прирожденное чувство ритма придавало ей легкость и грациозность. Довольные и восхищенные оркестранты играли дольше обычного.
– Что ты делаешь, Никола? – спросил Бретт, когда они сошлись в танце.
– То, чего ты ждал от меня, – ответила она.
– Устраиваешь спектакль?
– Ничего подобного! Не волнуйся, я не стану набрасываться на тебя с поцелуями! Просто отвожу от тебя всякие неприятности. Кроме того, – честно призналась она, – я очень люблю танцевать самбу, а научил меня не кто иной, как ты, Бретт!
Он ничего не ответил, и они закончили танец под аплодисменты.
– Моя дорогая Никола! – Это был Род Мейсон, который взял ее руку, а потом заключил в свои медвежьи объятия. – Вы такая красивая! – Он отпустил ее и повернулся к Бретту. – Ты счастливец, старина!
– Как будто я этого не знаю, – усмехнулся Бретт, и если в его словах был какой-то скрытый смысл, то заметила это, кажется, только одна Никола.
– Не волнуйся, дорогой, с этого момента я буду вести себя прилично.
– Согласись, – сказал он вполголоса, – твое теперешнее настроение намного отличается от того, какое было у тебя дома.
– Наверное, оно у меня ребяческое… вернее, девическое. – Она улыбнулась ему. – А может, просто озорное? – добавила она, подумав.
– Собираешься припомнить все мои прегрешения? – спросил он сухо.
– Это ты настоял, чтобы я пошла. Но пока наш разговор не перерос в словесную дуэль, – поспешно сказала она, – ты должен пригласить на следующий танец Тару.
– О… и почему же?
– Потому… – Никола проказливо взглянула на него, – что я собираюсь танцевать с каждым, кто сидит за этим столом, пока в моей душе звучит музыка. На самом деле потому, что я не способна ничего решить, и потому, что единственное, о чем я еще думаю, так это о путешествии в Тибет, чтобы уйти от всего… и вообще, я не вижу, почему бы мне не доставить себе удовольствие?!
