В его глазах сначала мелькнуло удивление, потом невольное одобрение, и наконец он тихо рассмеялся.
– Понятно. Знаешь, иногда ты просто неподражаема!
Она отвела взгляд и, ужаснувшись, услышала свои слова:
– Хотя недостаточно неподражаема с твоей точки зрения.
– Никола…
– Не говори ничего. Прости, я не хотела, наверное, это шампанское. О, смотри, кто пришел – Ричард. Но не беспокойся, я буду очень благоразумна… и уж, конечно, не стану танцевать самбу с ним.
Бретт внимательно посмотрел на нее. И в глазах его она вдруг на миг увидела незащищенность, даже боль, прежде чем он отвел взгляд.
У нее сжалось сердце. Она не знала, почему он так посмотрел, но была уверена, что сможет догадаться… Наверное, причина тому – Мариетта и новый мужчина в жизни бывшей жены.
А тут еще я со своими дурачествами добавляю ему проблем!.. Никола на мгновение прикрыла глаза и сказала довольно отчетливо:
– Бретт, не беспокойся за меня сегодня вечером. Я не создам тебе никаких проблем.
Что он собирался ответить, она так и не узнала, потому что послышалась барабанная дробь. Руководитель оркестра объявил, что сейчас начнутся речи, и пригласил Бретта подняться на трибуну.
Во время его речи, хотя свет был приглушен, Никола видела, как внимательно и восхищенно внимает каждому слову Бретта Тара.
Когда Бретт закончил выступление, Тара встретила его поздравлениями.
– Прекрасно сказано, Бретт! Особенно о том…
Николу передернуло, и она отключилась настолько, что Бретт должен был тронуть ее за руку, чтобы вывести из этого состояния.
– О, извини, – пробормотала она.
– Похоже, ты унеслась своими мыслями куда-то за миллион миль.
– Да нет…
– Хочешь, уйдем?
Ее глаза округлились.
– Почему? А это не будет?.. – неуверенно спросила она.
– Я и сам получаю здесь не особенно много удовольствия.
Она испытующе посмотрела на него, потом накрыла ладонью его руку.
– Немного попозже. А то наш уход будет выглядеть странно.
Он опустил взгляд на ее пальцы, лежащие на его руке.
– Ты права. Хорошо. Давай еще ненадолго останемся.
По дороге домой Никола уснула в машине. Она проснулась только тогда, когда почувствовала, что Бретт несет ее.
– Извини, – пробормотала она.
В спальне он протянул ей пижаму и помедлил.
– Сама справишься? – тихо спросил он наконец.
– Конечно, спасибо.
– Ну тогда спокойной ночи.
Она осталась одна, и слезы навернулись ей на глаза, когда он тихо закрыл за собой дверь.
Следующее утро выдалось дождливым и холодным.
Никола нехотя встала и посмотрела на море, но горизонт был затянут, и все вокруг выглядело серым и мрачным. Она поежилась и натянула теплый желтый спортивный костюм. Это согрело ее тело, но отнюдь не душу.
Тут ее снова насторожила полнейшая тишина в доме. Ну конечно, у Эллен опять выходной, и детей в доме нет. Она взглянула на часы и, увидев, что уже девять часов, нахмурилась. Бретт никогда так поздно не вставал, даже по воскресеньям.
Это воскресенье не стало исключением, потому что его машины на месте не оказалось. Зато на холодильнике лежала записка от Бретта. В ней говорилось, что один из его клиентов попал в неприятную историю и он поехал за ним в полицейский участок.
Никола смяла записку и выбросила в мусорную корзину, потом рассеянно сварила себе на завтрак яйцо вкрутую и села за стол. Перед ее мысленным взором проходил калейдоскоп событий вчерашнего вечера, но мучили ее три вещи: надо бы пойти к Мариетте, чтобы объяснить ей, что происходит; зачем она только сказала ту глупую фразу, что она недостаточно неподражаема с точки зрения Бретта; но самое главное – когда Бретт на руках принес ее из машины в спальню, он и пальцем до нее не дотронулся.
Последнее было ужасней всего, подумала Никола и смахнула с щеки слезу.
После завтрака она немного прибралась в доме и, уже застилая кровать Бретта, услышала шум его машины. Она собиралась пойти и поздороваться с ним, когда он появился в дверях спальни.
– Привет, – неуверенно сказала она, выпрямляясь. – Я прочла твою записку. Серьезные проблемы?
– Достаточно серьезные. Он угрожал застрелить жену и себя, если она будет и дальше говорить, что уйдет к другому мужчине…
Никола ахнула:
– Кто это? Я его знаю?
Бретт назвал знакомое ей имя.
– Но это невероятно, это так не похоже на него, – удивилась Никола.
– Кто знает, какие мы на самом деле? – сухо сказал он. – Кто, например, знает?.. Черт возьми! – Он подошел к дверям балкона, распахнул их и стал угрюмо смотреть на дождь.
– Бретт, – сказала Никола после долгого молчания и остановилась, стараясь найти правильный подход к нему.
Они были в спальне, которую он когда-то делил с Мариеттой и в которой с тех пор ничего не поменял.
– Бретт… чайник. Хочешь чашечку кофе? – (Он пожал плечами, словно ему было безразлично.) – Иди в гостиную, я принесу.
Она сварила кофе и поставила на стол печенье.
– Я хотела сказать… – Никола взглянула на него, наливая кофе. Он сидел на одном из диванчиков, откинувшись на спинку и заложив руки за голову, – вот что. Нас же… что-то связывает, ведь так? – (Он не ответил.) – Я имею в виду, что мы – друзья, если не больше, и мы многое пережили вместе, правда? Я думаю, потеря моего отца была и для тебя очень тяжелой. И мы… всегда ставим на первое место Сашу и Криса. Так что…
Он резко выпрямился.
– Так что? Куда это нас ведет, Никола?
Никола внутренне содрогнулась, потому что его взгляд был твердым и холодным. Она встала, чтобы передать ему чашку, потом снова села.
– Это ведет нас к тому… не скажешь ли ты мне, что произошло вчера? Даже если я не в силах помочь, я постараюсь понять. Иногда полезно поделиться с кем-нибудь.
– Помочь? – язвительно повторил он и внимательно посмотрел на ее озабоченное лицо. – Никола, существуют такие вещи, которые, я надеюсь, ты никогда не поймешь.
Она закусила губу.
– Значит, я не твой друг, Бретт, и ты все еще считаешь меня ребенком? – Насмешливый огонек появился в ее синих глазах, и она угрожающе задрала подбородок.
– Ну хорошо, – сурово проговорил он. – Как тебе это? Мариетта использует своего нового приятеля, который, между прочим, моложе, но совершенно потерял из-за нее голову. Если мы не вступим с ней снова в брак… Я думаю о детях. Понимаешь, она закончила гастролировать по миру и собирается обосноваться в Сиднее. Ей предложили там преподавать в консерватории и заключить контракт на работу в симфоническом оркестре сроком на три года.
– Но почему? То есть, я хочу сказать, она же на самом пике своей карьеры – она известна на весь мир!
