— Это был бы прекрасный выход, да только, боюсь, вам это не удастся, — раздался за ее спиной голос Финна.
Не удастся? Он что, собирается ее удерживать силой? Гнев поднялся волной — и упал, сменившись сладким волнением.
— Почему это? — с напускным раздражением спросила Мэгги. Интересно, что она будет делать, если он не отпустит ее, потребует, чтобы она осталась с ним? Внутри что-то всколыхнулось, обдав жаром лицо и все тело, которое ничего не забыло, помнило каждую мелочь.
— Только выгляните на улицу, — предложил Финн и открыл дверь.
Пока они пререкались, серый день превратился в темный сумрак, но не от этого у Мэгги сжалось сердце, а от того, что Финн, оказывается, вовсе и не хотел, чтобы она с ним осталась. В царившей вокруг темноте все было покрыто толстым слоем снега, а он все падал и падал. Сильный, пронизывающий ветер сбивал его в сторону, так что он летел наискось и уже успел собраться холмиками в углублениях стен, а о существовании дороги напоминали лишь деревья по ее бокам. Мэгги повернулась к Финну.
— Может, все не так плохо, как кажется? Надо только добраться до шоссе, а там…
— Отпадает, — покачал головой Финн. — Днем передавали штормовое предупреждение, что лучше не выезжать. На сельских дорогах, самых лучших, заносы — частое явление. Я бы хорошенько подумал, прежде чем отправляться в путь в такую погоду даже на своем «лендровере», а уж вас ни за что не отпущу, это слишком опасно.
— Значит, было штормовое предупреждение? — воскликнула Мэгги, с возмущением глядя на Финна. — Но почему вы мне ничего не сказали?
Этот вопрос Финн задавал себе с первого же мгновения, когда увидел, как она подъезжает к дому, но до сих пор так и не смог найти ответа.
— Вы мне просто не давали открыть рот, — объяснил он. — Так торопились высказаться, что…
Мэгги недоверчиво покачала головой.
— И что же мне теперь делать?
— Остается только одно — переночевать здесь.
Мэгги стиснула зубы, борясь с отчаянием.
— Ну что у вас за климат?! — сердито проговорила она. Нет, в самом деле, странные места — погода меняется постоянно. Пока она ехала на запад, не было никакого штормового предупреждения. Если б было, она бы услышала, радио в машине работало. То вдруг затоплен брод, то в ноябре идет снег… — Мы с вами уже второй раз оказываемся словно в осаде. В Лондоне ничего подобного не бывает. — Мэгги отвернулась и уставилась на раскинувшуюся перед ней неприветливую, чтобы не сказать враждебную, картину.
Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню снега. Мэгги торопливо отступила назад, в теплую атмосферу дома.
— А как ваши альпака? — вдруг вспомнила она. — Они в порядке?
Финн, не отвечая, принялся запирать дверь. Лучше ей не видеть, что он улыбается.
— С альпака все хорошо, — ответил он наконец, стараясь сохранить серьезный вид. — Им холод нипочем, они привычные.
— А малыши? Детеныши? — забеспокоилась Мэгги, припомнив маленьких альпака, жавшихся к матерям.
— С ними тоже все хорошо, — уверенно сказал Финн.
Она смотрела на закрытую дверь такими глазами, словно собиралась сию же минуту выбежать на улицу и помчаться проверять, как там альпака, что было бы не так просто, потому что животные находились в специальном загоне, огороженном для защиты от ветра стогами сена; при необходимости они могли укрыться в сарае, двери которого были распахнуты настежь. Они с Шейном перегнали их туда нынешним утром, как только услышали прогноз погоды. А вот Мэгги про этот прогноз он не сказал.
— В те годы, когда здесь жила ваша бабушка, в парке, наверное, водились олени, — заговорил Финн, пытаясь отвлечь Мэгги. — Мне бы очень хотелось познакомиться с ней. Она, наверное, многое могла бы рассказать об истории этого дома. Я же знаю только, что оба сына хозяина погибли на войне, а поместье перешло к их троюродному брату, который уже тогда владел гораздо более обширными землями в Шотландии.
— Вам хотелось бы познакомиться с моей бабушкой? К чему это вы клоните? — взвилась Мэгги. — Я же сказала, что она сюда не приедет.
На несколько минут повисло молчание, затем Финн, подчеркивая каждое слово, спросил:
— Вы в самом деле намерены так поступить, Мэгги? Разрешите задать вам один вопрос. Если бы не я, а кто-то другой предложил вам снять Вдовий дом, вы бы тоже отказались?
Мэгги с минуту стояла, кусая губы.
— Я больше не хочу говорить об этом, — резко заявила она наконец и, перейдя на формально-вежливый тон, добавила: — Может, вы отведете меня в мою комнату? — Она подняла брови, вопросительно глядя на Финна.
— Вашу комнату, ммм… К несчастью, тут есть небольшая проблема. Я успел пока что привести в порядок только одну спальню…
— Одну спальню? — недоверчиво протянула Мэгги.
Ее карие глаза излучали ледяной холод.
— Одну спальню, — ласково повторил Финн.
Одна спальня!
Остаток вечера они потратили на то, что спорили — кто ляжет там, а кто устроится на одном из двух диванов, стоявших в гостиной.
Победу одержал в конце концов Финн, да и то лишь потому, что Мэгги сама ему это позволила. Все объяснялось тем, что он выбросил главный козырь, заявив:
— Поскольку это мой дом, то право решать, где кому спать, принадлежит все-таки мне, а не вам, Мэгги. А я как хозяин твердо намерен уступить свою постель гостье.
Слова «хозяин» и «гостья» заставили Мэгги сжать зубы, но делать было нечего — пришлось сдаться. И вот теперь она стояла в спальне Финна и смотрела в окно на простиравшийся перед ней заснеженный парк. Отвернувшись, она взглянула на кровать, которую упорно старалась не замечать, когда они полчаса назад пришли сюда. Пусть она пока освоится, сказал Финн, а он быстро приготовит ужин.
Как она и ожидала, учитывая размеры комнаты, да и самого Финна, кровать была большая. Огромная. На ней без труда уместились бы не только двое взрослых солидного телосложения, но и целый выводок детей. Господи, с чего это она вдруг вспомнила о детях? Какие дети?!
Мэгги решительно тряхнула головой. Что еще за фантазии?! Зачем думать о том, что совершенно нереально?
Она продолжила осмотр. Высокий лепной потолок ясно говорил о времени возведения дома, но стены были покрашены недавно — наверное, это сделал уже Финн, — в нежный зеленовато-голубой насыщенный цвет, лепные детали были выделены белым и более густым тоном того же цвета. Обычно Мэгги нравилось белое постельное белье и голые полы, но эта комната явно требовала чего-то более теплого и уютного.
Наверное, маленькие босые ножки зябли, когда их владельцы прибегали в спальню к родителям, чтобы понежиться в их постели, а взрослые вряд ли задержались бы, чтобы всласть пообниматься по пути от ванной до кровати, без мягкого пушистого ковра, который здесь просто напрашивался. Этой комнате не хватало богатых драпировок, да соответственной мебели тоже, примерно такой, как у бабушки, из добротного дерева, натираемого воском.
