Финн, загружавший посудомоечную машину, круто развернулся и одарил ее таким горящим чувственным взглядом, что сердце Мэгги подпрыгнуло, и она еле слышно ойкнула.
— Я не говорил, что они мне не нравятся, — ответил он. — Сказал только, что они непрактичные.
— Потешные — вот как вы их назвали, — проворчала Мэгги, чувствуя себя скалолазом, с риском для жизни карабкающимся на отвесную скалу посреди бушующего моря. Она поднялась со стула. — Я устала… пойду-ка спать. Надеюсь, до утра снег растает и я смогу уехать рано.
Ну почему под пристальным взглядом Финна она чувствует себя такой скованной, двигается, точно деревянная, думая только об одном — как из-за каблуков у нее при ходьбе покачиваются бедра.
Он словно угадал ее мысли, потому что, когда она была уже у двери, раздался его негромкий голос:
— Я был неправ. Эпитеты «потешные» и «непрактичные» к ним не подходят. Провоцирующие — вот точное определение.
Провоцирующие! Может, он то же самое думает и о ней? Ну, если так, то…
Однако, сама не понимая почему, вместо того, чтобы обернуться и потребовать от него забрать обратно свои слова — которые уж точно были провокационными, — Мэгги поспешила прочь. Она что, убегает от него? От него или от себя?
Оставшись один в опустевшей кухне, Финн с раздражением думал, что за вещество содержится в духах Мэгги и почему их запах сохраняется так долго? Он мог поклясться, что в спальне на ферме ее духами пахло даже в день переезда, а теперь она здесь и опять в его спальне… в его постели… в его жизни… в его сердце.
Финн, нахмурившись, закрыл дверцу посудомоечной машины и включил ее, глядя в окно на заснеженный двор. Снег в ноябре? В этом есть что-то необычное, странное, невероятное… как и его чувство к Мэгги.
* * *
Мэгги неожиданно проснулась и в первое мгновение не могла сообразить, где находится, что это за незнакомая полутемная комната, освещенная лишь ночником. Потом вспомнила. Она у Финна, в его постели. Финн.
От выпитого накануне вина во рту было сухо, ужасно хотелось пить. Мэгги, поколебавшись, села. Только-только миновала полночь. Мэгги откинула одеяло, встала и пошла к двери. На лестнице было темно. Мэгги испуганно вздрогнула. Как ни тяжело было признаться даже самой себе, она боялась темноты.
Дрожащими пальцами она нащупала выключатель, который заметила вечером на стене у двери спальни, и с облегчением вздохнула, когда зажегся свет. В доме стояла тишина. Мэгги накинула на плечи пальто, решив не трогать чистый, аккуратно сложенный халат, который ей вручил Финн. Надеть его значило бы признать некую интимность их отношений, а это ее пугало. Прищурившись от яркого света, Мэгги спустилась по лестнице. Она была уже на полпути, когда дверь гостиной внезапно распахнулась и в проеме показался Финн.
Судя по всему, он тоже спал. Выскочил в одних трусах — и хоть бы что, даже не смутился, подумала Мэгги, лихорадочно пытаясь сосредоточить взгляд на чем угодно, лишь бы не смотреть на его обнаженный торс, и удивляясь, почему ее взгляд упорно возвращается все туда же.
— Какого черта? Куда вы идете?
Сердитый окрик поразил Мэгги точно громом, она ошеломленно уставилась на него.
— Хотела воды попить.
— И для этого надели пальто? Вы меня за дурака принимаете? — Финн говорил так быстро, что Мэгги не успевала вставить ни слова. — Я же вижу, вы собирались потихоньку удрать…
— Удрать?.. — с недоумением переспросила Мэгги. — Вовсе нет.
— Тогда почему вы в пальто? — с ехидцей спросил Финн.
Пальто! Мэгги совсем забыла, что надела его. Она смущенно пожала плечами и, тщетно стараясь принять беспечный вид, ответила:
— Ну… я его накинула, чтобы спуститься… ну… вместо халата. Смотрите, я даже туфли не надела. — Она показала на свои ноги. — Или…
— Или что? — перебил ее Финн, с завидной быстротой восстановив самообладание.
Видя, что она не собирается отвечать, он вкрадчиво продолжил:
— Если вы не хотите говорить, то я скажу то, что подсказывает мне мое воображение. А оно подсказывает… — Он умолк, тяжело вздохнул и, когда заговорил снова, голос его звучал уже совсем по-другому: — Вы вообще представляете себе, что это для меня значит — вы совсем близко, и я знаю, что под пальто на вас ничего нет?
Сердце Мэгги забилось с такой силой, что ей показалось, будто дрожь сотрясает все тело. Его откровенное, ничем не прикрытое желание лишило ее сил и даже способности дышать. Ее пронзило острое чувство восторга, пусть ненужного и неуместного: значит, Финн считает ее желанной, он хочет ее. Внутренний голос, голос здравого смысла нашептывал, что ничего не надо отвечать, что следует всеми силами противиться искушению. Однако другой голос звучал громче — голос основного инстинкта, более глубокого и сильного, и именно он побудил Мэгги вызывающим тоном заявить:
— Если вы пытаетесь меня убедить, что хотите меня, то…
— То что? — нетерпеливо перебил ее Финн. — Надо, чтобы я это продемонстрировал?
Мэгги охнула, когда он схватил ее за плечи и прижал к себе, но не потому что она этого не ожидала или была против. Просто у нее пресеклось дыхание, и ей показалось, что она сейчас упадет. Даже сквозь пальто она ощутила частое биение его сердца. Он раздвинул полы мягкой толстой ткани и сунул под нее руки.
— Ничего, — услышала она его изумленный шепот. — На вас совсем ничего нет.
— Я же спала. — Мэгги хотела сказать это возмущенным тоном, но получился какой-то невнятный лепет.
— В постели… в моей постели. Вы и представить себе не можете, как мне хотелось быть там вместе с вами. С тех пор, как…
— Как я приехала? — подхватила Мэгги, пытавшаяся удержаться на гребне жаркой волны, которая готова была вот-вот поглотить ее с головой.
— Нет. — Финн помотал головой. — С тех пор, как вы уехали.
Это было уже слишком. Мэгги покорно замерла, закрыв глаза и отдаваясь страсти.
— С того дня не было ночи, чтобы я не тосковал по тебе, — простонал Финн и, наклонившись к Мэгги, стал покрывать ее лицо поцелуями — неторопливыми и дразнящими.
— Куда пойдем? — тихо спросил Финн. — К тебе или ко мне? Ко мне ближе… А потом можем пойти в спальню, что нам мешает… Камин в гостиной еще горит. Ты когда-нибудь занималась любовью у огня, Мэгги, когда яркие блики высвечивают каждый дюйм твоего прекрасного тела, а любовник защищает тебя собою от холода?
Слушая этот завораживающий голос, Мэгги даже вздрогнула, представив себе нарисованную им картину.
— Нет…
Она закрыла глаза, потому что веки защипало от подступивших слез. Кто знает, со сколькими женщинами Финн делил это наслаждение, а она никогда…
