– А! Роза! Синьорина Джордан только что отметила великолепие сервировки. Особенно ее поразила искусно выполненная композиция из цветов! – воскликнул Стефан, обернувшись к вошедшей в столовую экономке.
– Хозяйка любила, когда я ставила к обеду и ужину на стол цветы… В память о синьоре Франческе я распорядилась приготовить сегодня ее любимые блюда. Вы не возражаете, синьор Стефан?
– Всячески приветствую. У тетушки был отменный гастрономический вкус, – согласился с решением Розы Стефан.
– Анджело не устает отмечать это, – заметила Роза.
– После ужина вы подадите нам кофе в гостиную, Роза?
– Как скажете, синьор, – с достоинством отозвалась экономка, прежде чем оставить их наедине.
– Вы – настоящее сокровище, Роза, – послал ей вслед комплимент молодой хозяин.
По окончании ужина, который прошел в чинной тишине и доставил обоим огромное удовольствие, Стефан вновь ввел свою гостью в роскошную гостиную. И до того, как выпить кофе, налил себе и Софии немного бренди.
– У Розы особое отношение к покойной хозяйке, – заметила она.
– В последние годы они сделались близкими подругами, – подтвердил Стефан. – А потом, нужно признать, Розе наскучило отсутствие женщины в доме. Теперь она лелеет мечту о том, что молодой хозяин в скором времени женится.
– Странно, что ты до сих пор этого не сделал, – вспомнила свой недавний разговор с маркизой д'Орсини София.
– Дважды я был очень близок к этому, – откровенно признался он. – Я тогда был очень молод. И каждый раз не сомневался, что нашел ту самую девушку, которую искал. Оба они были красивы… Очень красивы. Но одной красоты оказалось недостаточно. Роуз понятия не имела о верности. Я только потом сумел осознать, что этой девушкой руководил холодный расчет. Что касается другой моей невесты, Хелен, она, в отличие от Роуз, была чрезвычайно страстной натурой. Страстной до одержимости. Но ее страстность тоже подогревалась моим состоянием. Грустно признавать это, но Стефана Хэвиленда никто не любит, – подытожил Стефан. София только и смогла, что рассмеяться. – Я понял, что брак – это сделка. Заурядная, прозаическая сделка. Но и монахом становиться я не собираюсь. У меня периодически возникают очень приятные взаимоотношения, в которые я не кидаюсь очертя голову. Предпочитаю сосредоточиваться на интересной работе. Теперь, спустя десятилетие, я полностью доволен как своей личной жизнью, так и финансовым положением. И если пожелаю изменить стиль жизни и семейный статус, то сделаю это на своих условиях. В сложившейся ситуации работа уже не занимает меня так, как прежде. Я считаю себя обязанным поддерживать экономическое положение холдинга на прежнем уровне, не позволяя компании снизить планку. Основной же прорыв я хочу совершить в своей личной жизни. Я хочу чистого наслаждения. Без тревог и сомнений.
– А как же дети?
– Без детей нельзя. Я хочу иметь детей, – заверил ее Стефан. – Им достанется и этот дворец, и все многовековое достояние семьи Фортуна, и достижения Хэвилендов. Но я женюсь тогда, когда захочу, на той, которую захочу, и все будет только так, как я того захочу, – категорически подытожил Стефан.
– Я это уже поняла, – кивнула София. – Есть кто-то на примете? – поинтересовалась она легкомысленным тоном.
– Есть… – заинтриговал ее Стефан. – И тянуть с этим нет желания.
София надеялась узнать о его планах больше, но Стефан прервал свои откровения. Она же посчитала недопустимым допытываться относительно его отношений с маркизой.
– Что приуныла? – спросил он гостью после нескольких минут напряженного молчания.
– Я устала, – решила солгать София.
– Значит, пора отдохнуть, – резюмировал Стефан. – Длительные прогулки на летнем зное должны вызывать приятную усталость, от которой следует избавиться на мягких перинах… Пойдем в постель.
– Я пойду, но не с тобой, – отказалась от приглашения София.
– Нет причин для волнения. Я умею обращаться с усталыми женщинами.
– Я буду ночевать в спальне твоей тети и отправлюсь туда тогда, когда захочу, – вызывающе резко парировала София.
Их вновь побеспокоили.
– Открыто! – отозвался Стефан на стук в дверь.
– Сожалею, что приходится вас потревожить, синьор Стефано, но Роберто хотел бы переговорить с вами по одному важному делу, – обеспокоено проговорила Роза.
– А это нельзя отложить до завтра? – с очевидным раздражением спросил Стефан.
– К сожалению, это срочно, синьор Стефано, – настойчиво произнесла экономка.
– Хорошо. Скоро буду, – пообещал Стефан, и Роза удалилась.
Тогда Стефан присел возле Софии и, ласково обняв девушку, сказал:
– Не знаю, что на тебя так подействовало, любимая, но обязательно выясню это, когда вернусь.
Он закрепил свое намерение поцелуем и вышел.
София четко расслышала заветное слово «любимая», но у нее не было причин считать это признанием в любви. Она знала, что если полностью доверится этому мужчине в такую минуту, то разочарование может стать слишком болезненным.
Девушке еще не приходилось испытывать мук любви и страдать от мужского вероломства, но она не сомневалась, что должна всячески избегать этого, чтобы не утратить веру в свое женское предназначение.
Она не хотела возвращаться в Лондон, как того требовала Джина. Подобное бегство лишило бы Софию уважения к самой себе. Оставаться же в Палаццо в странном качестве временной любовницы хозяина она тоже не желала. Значит, надо найти подходящий отель и переехать туда при первой же возможности.
София посмотрела в окно гостиной, и план сложился сам собой. Она уже знала многие пешеходные маршруты и чувствовала непреодолимое желание покинуть пленившие ее стены.
За окном было тихо и спокойно. Казалось, что сейчас на безлюдных улицах прекрасного города безопаснее, чем в Палаццо дель Фортуна. София знала только одного своего недоброжелателя в Венеции – маркизу д'Орсини. Оставаясь в Палаццо, она накликала на себя гнев этой решительной женщины.
Софии стало зябко от одного воспоминания о Джине и разговоре с ней. Девушка не была пугливой в отношениях с людьми и всегда могла постоять за себя, но отчаянное поведение красивой итальянки заставило ее задуматься, есть ли ей место в доме Стефана Хэвиленда, в его сердце, в его судьбе.
София покинула Палаццо через южный выход, пошла по знакомым мостовым. Она была еще далека от принятия решений. Ей нужно было вздохнуть полной грудью, побыть наедине с собой, ощутить свежее дуновение Адриатики.
София пересекла несколько горбатых мостов с ажурными перилами, она перестала следить за дорогой, по наитию петляя улочками и переулками вдоль темных вод с трепещущими звездными ликами. Она брела по городу, пока ее не остановила усталость.
