Ознакомительная версия.
– Знаешь, я очень благодарен тебе за то, что ты сделала, – начал он сбивчиво.
– Давай не будем сейчас об этом, – сдержанно попросила Карен.
Почему-то сейчас Карен меньше всего хотелось выслушивать слова благодарности. Она поступила так, потому что не видела другого способа помочь ему. О чем тут еще говорить?
Салливан взглянул на наручные часы.
– Без пяти четыре. Тебе пора.
С тяжелым сердцем Карен поднялась. Что еще ждет ее впереди?
Они вышли на улицу, и Эд виновато произнес:
– Ты не возражаешь, если я пойду за тобой? Мне не хотелось бы, чтобы нас видели вместе. Знаешь, могут пойти разговоры о том, что я разгласил тайну и предупредил тебя о результатах заседания…
Карен кивнула. Эд совершенно прав. Ни к чему, чтобы по больнице поползли слухи.
– Не грусти, детка. Все наладится. – Салливан наклонился и поцеловал ее в щеку.
Карен на секунду прижалась к нему и закрыла глаза. Вот он, источник ее храбрости. Это мимолетное прикосновение придало ей сил. У нее есть Эд. Значит, никакие неприятности ей не страшны.
– Все, я пошла, – произнесла она более бодро, повернулась и зашагала по направлению к больнице.
– Карен! – позвал ее Салливан.
Она обернулась, недоумевая, но в то же время радуясь этой нежданной задержке. Наверное, он хочет сказать ей что-то важное.
– Карен, – повторил Эд, когда она подошла поближе.
Девушка невольно отметила про себя, что он выглядит очень неуверенно.
– Я только хотел спросить тебя…
Он замялся.
– В чем дело, Эд? – улыбнулась Карен. – Ты же знаешь, что мне пора идти.
– Карен, ты же ведь не передумаешь? – наконец выдавил из себя Салливан.
Она вначале не поняла, что он имеет в виду.
– Ну, то есть, ты же не станешь говорить им сейчас, что произошло на самом деле? – выпалил он, с беспокойством глядя ей в лицо.
Карен закусила губу. Зачем он спрашивает? Неужели он не понимает, что она никогда не стала бы затевать все это, если бы не решила довести дело до конца?
– Я люблю тебя, Эд, – просто ответила она и, развернувшись, снова пошла к больнице.
Карен не оглядывалась. Но она чувствовала, что Эд по-прежнему стоит у пиццерии и смотрит ей вслед.
Разговор с доктором Мелтоном и другими членами комиссии слился для Карен в один сплошной гул монотонных голосов и ряд неумолимых лиц. Суровая Доктор Макфлайер прочитала целую лекцию об ответственности медперсонала и о недопустимости того, чтобы такие люди как Карен Кордейл работали в сфере здравоохранения. Она всегда настороженно относилась к этой девчонке, и вот наглядное подтверждение ее правоты!
– Больница, мисс Кордейл, не место для бездумного зарабатывания денег, – вещала Макфлайер, сурово поглядывая на девушку. – Вы взяли на себя слишком много, и в результате погиб человек…
Хорошо, что Эд предупредил меня, размышляла про себя Карен, стараясь не вслушиваться в раскаты голоса доктора Макфлайер. Иначе я могла бы сломаться. Еще и разрыдалась бы на потеху этим крокодилам. А так я заранее знаю, что мне придется уйти из медицины навсегда.
– … благодаря вмешательству отдельных лиц, которые по непонятным причинам благоволят вам, особенно после заступничества доктора Салливана, – Макфлайер метнула на Карен очередной суровый взгляд, – ваше наказание будет не столь жестоким, как вы заслуживаете. Репутация хантервильского госпиталя тоже кое-чего стоит, поэтому уголовное дело не будет возбуждено против вас. Если бы все зависело только от меня… Но вам повезло.
Юрист Гэлгем деликатно закашлялся. Несмотря на отчаянное положение, Карен не могла не забавлять сложившаяся ситуация. Все эти люди, опытные врачи, заботящиеся о репутации больницы, готовы пойти на все, лишь бы замять постыдное происшествие. Они говорят суровые слова относительно долга и чести, а сами пытаются замести следы. Интересно, как им удалось повлиять на мужа погибшей женщины? Что они сказали ему, раз он согласился не предавать дело огласке?
– … и, естественно, что о дальнейшем сотрудничестве с вами не может быть и речи.
Наступила пауза, и Карен поняла, что Макфлайер уже огласила приговор. Она обвела взглядом всех присутствующих. Все отводили глаза. Может быть, они догадываются, как обстоят дела? – мелькнула у нее в голове догадка. И им стыдно приносить меня в жертву репутации госпиталя? Но нет, это невозможно. Никто не опровергнет мои слова. Просто им противно смотреть на меня, ведь я же убийца.
Лишь Юджин Фауст, не дрогнув, выдержал испытующий взгляд Карен.
– Что ж, раз мы обсудили все вопросы, то предлагаю разойтись по рабочим местам, – с неестественной бодростью произнес доктор Мелтон.
Все поднялись, создавая гораздо больше шума, чем было надо. Каждый старался разрядить обстановку. Не шевелилась одна Карен. Тяжело было осознавать, что сейчас все они вернутся на свои места и продолжат работу, а она не сможет пойти вместе с ними. Отныне их пути расходятся. Она сама сделала свой выбор.
– У меня пока перерыв, я провожу Карен, – тихо сказал Фауст Мелтону.
Тот кивнул головой. Главный врач был рад поскорее избавиться от девушки. Он считал, что они и так слишком много для нее сделали в подобных обстоятельствах, и она не имеет ни малейшего права сидеть сейчас перед ними с таким скорбным лицом, как будто они совершают величайшую несправедливость.
Карен и Юджин Фауст вышли в коридор.
– Мне очень жаль, что так получилось, – тихо сказал он.
Карен улыбнулась. Она знала, что Фауст неравнодушен к ней. Но что поделать, жизнь полна жестокостей! У нее ведь есть Эд. И благодаря последним событиям она может быть абсолютно уверена в нем.
– Вы сейчас домой?
Карен кивнула.
– Вы позволите немного проводить вас?
– Да…
Ей было приятно, что хотя бы кто-то не отвернулся от нее с презрением. Конечно, было бы гораздо лучше, если бы у дверей больницы ее поджидал Эд, чтобы отвести домой и продемонстрировать всем, что они принадлежат друг другу. Но, увы, работа. Карен подавила чувство разочарования и с легкой улыбкой повернулась к своему провожатому.
Юджин Фауст казался озадаченным.
– Мне очень жаль, что так получилось, – как эхо повторил он.
И тут Карен поняла, что он находит ее реакцию странной. Не так должна бы вести себя медсестра, которую только уволили из-за того, что она стала причиной смерти пациента.
Он считает меня бесчувственным чудовищем, ужаснулась Карен про себя и перестала улыбаться.
– Сейчас уже ничего не поделаешь, – смущено пробормотала она.
– Удивительно, что вы, такая ответственная и внимательная, допустили подобную ошибку, – заметил Фауст, не сводя глаз с лица девушки.
Карен похолодела. Неужели Юджин о чем-то догадывается?
Ознакомительная версия.
