Проходили минуты. Единственное движение, которое сделал Зак, — это потянулся за одеялом, чтобы накрыть их уставшие тела.
— Я разговаривала с приемной комиссией, — наконец произнесла Эмили.
— Тебя все-таки примут в университет?
— Да.
— Это хорошо.
Она медленно приподнялась и легла на спину:
— Не просто хорошо. Для меня это многое значит. Я делаю шаг вперед. Это то, о чем я давно мечтала.
Наступило недолгое молчание. Зак повернулся, зашуршали простыни.
— Тебе нравится Перт? — поинтересовался он.
— Ну… — Она повернулась к нему лицом. — Красивый город, великолепные пляжи, но мне больше нравится Квинсленд.
— А как же твои друзья? Семья? — Его взгляд стал серьезным.
— А что насчет них? — Зак молчал, и молодая женщина наконец с вздохом произнесла: — Мой дядя умер и оставил мне дом около трех лет назад. Поэтому я сюда переехала. Моя сестра живет в Робине. А остальные… Их нет.
Зак молча смотрел на нее. Его взгляд говорил о том, что исповедь Эмили останется между ними и он не будет ее осуждать. Поэтому она опять легла на спину, смотря в потолок, и начала:
— Когда мне было семнадцать лет, я временно работала в одном агентстве в Перте. — В темноте говорить было легче, поскольку Эмили не видела его глаз. — Платили хорошо, работа была интересной, но со временем мне захотелось чего-то другого. Я решила попробовать себя в качестве офис-менеджера.
— Это не было указано в твоем резюме.
— Да… Дело в том, что через шесть месяцев я уволилась.
— Почему?
Эмили умела врать, правда, не так хорошо, как Эйджи. Еще в детстве для того, чтобы выжить, необходимо было лгать. Но она прекрасно знала, что необходимость и желание врать — две разные вещи.
— Исполнительный директор во время рождественской вечеринки зажал меня в углу на балконе и хотел соблазнить.
Зак тихонько шевельнулся, Эмили взглянула на него. Он был зол, даже не просто зол — в его глазах застыла ненависть.
— Ты заявила об этом? — выдавил он из себя.
— Нет. — Она вздохнула. — У меня не было ни денег, ни сил, чтобы бороться с одной из самых больших частных компаний Австралии. К тому же мне не дали бы спокойно жить репортеры. Я не хотела огласки. Да он мне практически ничего не сделал. — Она села на кровати. — Не надо придавать этому такое значение. Я ударила наглеца коленом в пах, а он пригрозил мне обвинением в сексуальных домогательствах. Поэтому я уволилась. Вот и вся история.
— Ты хочешь сказать, что это никак на тебя не повлияло?
— Что ты хочешь от меня услышать? Да, это не помешало мне встречаться с мужчинами, хотя с тех пор я очень тщательно их выбирала. Затем я вышла замуж за Джимми, — а впоследствии развелась с ним. Та история никак не повлияла на мою жизнь.
— Зато теперь в твоей жизни появилась тайная связь с твоим начальником. — Зак встал с кровати.
— Ты злишься?
— Да. — Он включил лампу.
— И что теперь? Ты хочешь что-то изменить в наших отношениях?
— Я хочу, — проговорил он, надев трусы и брюки, — чтобы мы наконец сходили куда-нибудь вместе, не скрывая ни от кого наши отношения, не прячась.
— А как же сегодняшний вечер?
— Это не считается. Я не стесняюсь наших отношений. А ты?
Молодая женщина побледнела, и Зак ощутил небольшой укол вины.
— Послушай, Эмили…
— Нет, не говори ничего. Я, пожалуй, пойду.
— Тебе не надо уходить.
— Я пойду. Уже поздно, — добавила она, как будто эта фраза все объясняла.
— Останься. — Зак не мог разобрать выражение ее лица.
— Я не могу. Увидимся завтра, на работе.
Создавалось такое впечатление, словно все случившееся прошлой ночью произошло не с ними. Каждый день Эмили приносила Заку ланч, назначала встречи и отлично исполняла свои обязанности. Не было никаких тайных взглядов, никакого волнения, если он вдруг задевал ее руку. Когда Зак разговаривал с ней, выражение ее холодных синих глаз оставалось безучастным и далеким. Эмили оставалась в офисе после того, как босс уезжал, и трудилась. Он не писал ей, да и она ничего не предлагала. Несколько дней спустя Зак решил, что следует разобраться во всем, а не пускать дело на самотек. Но он понятия не имел, с чего начать. Молчание Эмили останавливало его еще до того, как начинали формироваться фразы.
Но, несмотря на ее молчание и некое отчуждение, она по-прежнему привлекала его. Теперь вместо строгих костюмов молодая женщина носила юбки до колен, заправленные в них легкие блузки и красивые ремни, которые подчеркивали соблазнительные изгибы ее тела. Конечно, одежда, как нельзя более подходившая для офиса, не привлекла к себе особого внимания, но, когда Зак смотрел на Эмили, в его сознании невольно возникали образы того, что скрывается под шелковыми блузками и кашемировыми свитерами…
— На кого вы будете ставить?
Даниель из отдела кадров стоял в дверях, держа в руках список. От Зака не ускользнуло, как Эмили сразу отшатнулась от его стола, прижав к груди папку.
— Сегодня же скачки. Кубок Мельбурна, — напомнил Даниель с улыбкой. — Мы собрались у телевизора в комнате для переговоров номер три. Нам нужны ваши ставки.
Эмили посмотрела на Зака, потом снова на Даниеля и улыбнулась:
— Я подумаю и потом сделаю ставку.
Зак совсем забыл о кубке Мельбурна — одном из самых важных дней в году, когда все до единого смотрят скачки. Этому мероприятию уделяли большое внимание в каждой компании, и «Валгалла» не была исключением. Пока он шел в комнату для переговоров, ему пришло в голову, что у Эмили действительно есть талант организовывать людей. Если нужно было отпраздновать чей-либо день рождения, уход на пенсию или рождественскую вечеринку, то всегда обращались к ней, словно к директору по персоналу и социальным вопросам. Она превосходно справилась и с новым проектом.
Зак сел среди сотрудников компании, непринужденно общаясь с ними, но не спуская глаз с Эмили. Несколько раз она замечала, что он смотрит на нее, однако сразу же отводила глаза.
Он подождал, пока она закончит разговор, подошел и спросил:
— Сегодня вечером ты свободна?
Сторонний наблюдатель не заметил бы ничего странного, но Зак немедленно понял, что вторгся в ее личное пространство — по тому, как она заморгала и ее пальцы сжали ножку бокала с вином. Он чувствовал ее напряжение, но ему все равно хотелось заправить ей за ухо выбившуюся прядь волос и провести ладонью по мягкой коже. Здравый смысл помог ему усмирить желание, хотя он и не любил это делать.
— У тебя ужин с клиентом, — заметила Эмили, — в восемь часов, в «Палаццо Версаче».
