Пошел он к черту. Это уже откровенная грубость, Лорелея не собиралась с этим мириться. Но никак не могла понять, почему обижена.
Лорелея с отвращением посмотрела на часы. Она долго ждала сообщения, и вот теперь ей придется торчать в пробке и нервничать. Донован соизволил позвонить, когда она находилась в трех кварталах от дома.
Сначала она хотела не отвечать, но решила высказать все, что думает по этому поводу.
Донован сразу же стал извиняться:
— Мне так неудобно.
— Почему же? — Лорелея постаралась придать голосу наивности. Не стоит показывать, что ее это задело.
— Ты разве не слышала о сегодняшнем скандале в Батон-Руж?
— Нет. Была очень занята. — Она не лгала.
— Я уже сидел в студии, когда пришла эта новость, и всем сразу понадобилась «говорящая голова». Какое-то безумие. Когда мне удалось перевести дыхание, оказалось, что села батарейка в телефоне.
Лорелея припарковалась и выбралась наружу. Жара изматывала, что не способствовало хорошему настроению.
— Похоже, ты тоже был очень занят.
— Извини, пожалуйста. Я видел, что ты звонила, но…
Надуманные оправдания вряд ли могли что-нибудь исправить.
— У тебя села батарейка.
— Я совершенно измучен и страшно голоден. Мы когда встретимся?
— Извини, Донован. Ты не позвонил, и я по-другому спланировала сегодняшний вечер.
— Понятно.
Где он научился так актерствовать? Это она имеет право быть недовольной.
— Хорошо. — Лорелея шагнула в прохладу дома.
После небольшой паузы он выдохнул:
— Ты злишься.
Лгать не было смысла.
— Да.
— Я извинился.
— Я ценю. Но это не меняет дела. Если ты опаздываешь, можно и позвонить.
— У меня села батарейка.
— И конечно, больше ни у кого не оказалось телефона? Вот это да!
— Лорелея…
— Не стоит. Видишь ли, я не твоя мама и не требую от тебя отчета. Просто рассчитывала на небольшое понимание.
— Как положено.
— Именно. Больше не задерживаю. До свидания.
Она с отвращением швырнула телефон в сумку и буквально упала на кушетку. Да, она имеет право на элементарное уважение. Правда, теперь придется провести вечер в одиночестве.
Ванна, книга, кровать. Самоуничтожение. Она начнет с бокала вина.
Донован смотрел на телефон не отрывая глаз. Она дала ему от ворот поворот? Потому что у него не было времени позвонить? Боже мой, он же не в игрушки играл. У некоторых людей работа превыше всего. А он позвонил, как только смог.
Как оказалось, этого недостаточно.
Пробки росли, и он пребывал в самом скверном расположении духа, когда добрался домой. Включил телевизор, налил себе вина и устроился перед экраном, стараясь сосредоточиться на новостях спорта, но это скоро наскучило. Он перевел взгляд на ноутбук, решил немного поработать и вдруг осознал, что впервые в жизни испытывает отвращение к работе.
Скорее всего, в глубине души он сейчас предпочел бы заняться чем-то другим. С Лорелеей. Это шокировало.
«Я же не спрашиваю, как ты распоряжаешься своим временем. Но и ты должен с уважением относиться к моему времени».
Просто вежливость, просто хорошие манеры.
Лорелея, конечно, права, обидевшись, хотя ему это в новинку. Он предпочитал беспорядочные связи, так проще. Отношения с Лорелеей более неопределенные, но по какой-то причине Донован никак не мог забыть ее слова. Он вздохнул и взял телефонную трубку…
Через сорок пять минут его телефон зазвонил, и он почувствовал облегчение.
— Как тебе удалось раздобыть цветы с доставкой в такое время?
По крайней мере, она не отказалась их принять.
— Знаю нужных людей.
— Я тоже знаю нужных людей.
— Но я знаю владельцев цветочных магазинов, обязанных мне.
Донован услышал, как Лорелея фыркнула.
— Похоже, ты зря использовал такой удобный случай.
— Думаю, нет. Мне кажется, цветы — прекрасный предлог, чтобы улучшить отношения.
— Цветы превосходные. Но ты еще не прощен.
Он напомнил себе, что Лорелея имела право обижаться. Однако нужно как-то смягчить ее. Уже то, что она разговаривала с ним, приняла цветы, — очень хороший знак.
— Прошу меня простить. Ты права. Я был очень груб. Уверяю тебя, я хорошо воспитан. — Лорелея промолчала, он добавил: — Я отвык отчитываться, где нахожусь и что делаю, с тех пор, как уехал из дома родителей.
— Вполне достойное извинение.
Донован понял: она уступает ему.
— Нет ничего хуже непринятого извинения, и я уже достаточно наказан за то, что строил из себя этакого ханжу.
— А ты думал, я смогу принять подобное извинение?
— Нет. Я слишком уважаю тебя.
— Вот как? — В ее тоне прозвучал скепсис.
— Конечно. Иначе мы могли бы стать друзьями.
Последовала пауза.
— А мы не друзья?
До этого момента Донован всерьез об этом не задумывался. Прекрасный повод подумать, кто они на самом деле.
— Мне бы хотелось так думать.
— Меня это вполне удовлетворяет. Извинения приняты.
К облегчению примешивалось еще что-то, Донован пока не понял.
— Так ты готова пообедать теперь?
— Да.
— Я заеду за тобой через пятнадцать минут.
— В этом нет необходимости.
Прежде чем он спросил, раздался звонок в дверь.
— Подожди, пожалуйста, минутку.
Открыв дверь, Донован увидел Лорелею.
Она улыбнулась и положила телефон в сумку.
— Привет.
Донован прислонился к дверному проему.
— Так все это было просто для того, чтобы приструнить меня?
— Нет. Я готова была простить тебя еще до того, как принесли цветы. Решила, что у меня есть немного времени.
— Так у нас все в порядке?
— Думаю, да.
Донован впустил Лорелею в дом, она снова улыбнулась и бросила сумку. Он закрыл дверь.
— Ты не умираешь от голода?
— Пожалуй, могу немного потерпеть.
— Отлично. — Лорелея положила руки на его талию и поднялась на цыпочки, почти коснувшись губами его губ. — Думаю, сначала надо поцеловаться и помириться.
— Что эти мужчины вытворяют с приборами? — нахмурилась Лорелея, изучая пульт управления. — На этой штуке больше кнопок, чем в кабине космического аппарата.
Пока она разбиралась с пультом, он отвечал на письмо своего редактора, но увидел, как она рассматривает пульт.
— Всего-то пять кнопок сверху. Более чем достаточно.
— А почему тогда здесь пятьсот кнопок?
— Я пользуюсь только пятью верхними.
— Не важно. Я уже забыла, что хотела посмотреть. — Она бросила пульт в противоположный конец дивана.
Это был совсем обычный, очень уютный, спокойный вечер. Не то, к чему Донован привык. За два прошедших дня они переместились в уютную, спокойную зону. Но там был не только секс, большую часть ночи Донован работал над публикацией, а Лорелея отсылала электронные письма.
