в этой ситуации то, что он знал обо всем с самого начала. Он просто с интересом наблюдал за моей игрой и ждал, пока наступит его черед, пока я изо всех сил пыталась его обдурить.
Я вставляю ключ в дверной замок, но дверь уже открыта. Странно, я ведь помню, как ее закрывала. На секунду в голове пролетают мысли про грабителей, но они тут же улетучиваются. В прихожей стоят ботинки Кирилла, на тумбе — ключи от машины. Если бы я оглядывалась по сторонам, когда заходила в подъезд, то увидела бы его машину. Еще ни разу он не возвращался раньше меня. Не могу представить, что он вообще сейчас делает.
Я нахожу его на кухне.
— Привет, малышка. Я надеялся, что ты придешь раньше. Кажется, ужин уже остыл, — Кирилл сидит за столом и глупо улыбается.
На столе несколько тарелок с едой, но с противоположной от него стороны. Рядом с ним лишь полупустая бутылка коньяка. Он что, пьян?
— Привет, — немного неуклюже произношу я. — Почему ты пришел так рано?
— Решил взять отгул. Могу себе позволить.
Так странно наблюдать за ним сейчас. Он пил иногда, но очень мало. Сейчас же он нажрался в хлам. Даже не знаю, чего от него ожидать. В таком состоянии он запросто может что-нибудь мне сломать, потому что не рассчитает силу. Надо быть максимально покладистой и сговорчивой.
— Я думала, наш отпуск начинается только через три дня, — я стою в проходе, не решаясь подойти к нему ближе.
— Ты купила все, что нужно?
— Ага.
— Если тебе что-то надо, спрашивай. Я куплю тебе все, что пожелаешь. Ты же знаешь.
Что с ним случилось? Почему такой добрый?
— Так что там с машиной? — нерешительно напоминаю я ему. Кирилл широко улыбается.
— Я не забыл. После отдыха, ладно?
— Спасибо, Кир, — я посылаю ему воздушный поцелуй, чем снова вызываю у него обворожительную улыбку. Как же его яркая внешность и привлекательные черты контрастирует с его черствой душой.
— Кстати, про ужин. Это итальянская кухня. Все, как ты любишь, — он показывает на тарелки. — Садись, кушай.
— Я… умоюсь, переоденусь и вернусь.
Кирилл лишь пожимает плечами. Мол делай, что хочешь.
— Что-то случилось? — через пять минут я возвращаюсь и присаживаюсь за стол напротив него. Кирилл подносит указательный палец к губам и шипит.
— Не порть все своими вопросами. Сначала поешь.
— А ты не будешь?
Он качает головой. Меня смущает то, как пристально он наблюдает за тем, как я ем. Я опускаю глаза на тарелку с едой и молча жую, но все равно замечаю, как он на меня смотрит.
— С таким аппетитом странно, что ты в такой хорошей форме, — наконец, произносит он.
— Я же хожу на фитнес…
— Да, точно, — он несколько раз кивает и тихо смеется черт знает над чем. — По вторникам и четвергам.
— Но ты точно подметил. Мне кажется, в последнее время я начала больше есть. Боюсь, эта еда потом отложится на моих бедрах, — серьезно говорю я, на что Кирилл только смеется.
— Дорогая, у тебя самые красивые ноги и задница, которые я видел. Не переживай.
Я невольно улыбаюсь. Дальше мы сидим молча. Я быстро убираю со стола, и мы вместе уходим в гостиную.
— Спасибо за ужин, — я целую его в щеку. — Теперь то ты мне расскажешь, что случилось? Проблемы на работе?
— Проблемы на работе… Даже не знаю, радуешься ли ты, что меня уделал собственный сын, или расстраиваешься, потому что мое состояние скоро заметно поубавится.
— Почему ты так говоришь, Кир?
— Не надо делать вид, будто тебя это волнует, — он откидывается на спинку дивана и с унылым видом поворачивает ко мне голову. — Твоя игра такая убедительная… Почему ты выбрала танцы? Нужно было податься в актрисы. Иногда даже я забываюсь и начинаю тебе подыгрывать. Будто между нами все в порядке. Будто мы идеальная пара.
Я закатываю глаза и открываю рот, чтобы ему ответить, но передумываю. Не хочу улететь отдыхать с очередным синяком под глазом.
— Что?
— Ничего.
— Скажи, — требует Кирилл. — Я ничего не сделаю.
Я вздыхаю, понимая, что не могу себе позволить его ослушаться.
— Какой же реакции ты от меня хочешь? Чтобы я целовала тебе ноги? Да я же рядом с тобой дышать не могу.
— Но почему? Почему не можешь? Я же все для тебя делаю. У тебя есть все, чего ты хотела.
Мы говорили тихо и оба страдальческим голосом. Это не было похоже на ссору. Но подобный откровенный разговор мы вели впервые.
— Я поняла, что ничего из этого мне не нужно. Вот только уже поздно, — я поправляю волосы руками и тоже откидываюсь на спинку дивана.
— Да блять, я тебе даже не изменяю.
А вот эта новость меня удивляет. Хотя нет, это объясняет его настойчивость и требовательность в плане секса. Когда мы только начали общаться, мы, конечно, трахались, но один раз в день и не каждый день. Тогда Кирилл был чутким и нежным. Я еще оправдывала это его возрастом. Кажется, все изменилось, когда он рассказал мне правду. Он перестал себя сдерживать во всех смыслах этого слова. Если у него нет других шлюх, значит весь его аппетит приходится удовлетворять мне одной.
— И когда ты перестал трахать других?
— Не помню я, — он морщится. — Зачем тебе это?
— Интересно, — с вызовом говорю я.
— Ты не улавливаешь суть, — голос Кирилла все так же спокоен, но я уже начала раздражаться.
— Не могу понять, с чего вдруг ты стал мне верным, — с иронией заявляю я.
— Я люблю тебя, Крис, — Кирилл поднимает на меня несчастный взгляд. — Неужели ты этого не видишь?
Я начинаю смеяться.
Я не знаю ничего о любви. Я любила маму и папу и знаю лишь то, что любовь приносит боль. О любви говорят подростки. Может, и в моем возрасте дают клятвы в любви,
