Мгновение она пристально смотрела на него. Вглядываясь в его глаза, она словно пыталась найти в них подтверждение его словам.
У нее была мягкая и теплая кожа. Пальцы Даррена придерживали подбородок Кейт и касались ее шеи.
Кейт фыркнула и сказала, смеясь:
— И это мне говорит человек, который не желает, чтобы его самого сделала чуть красивее девушка, которая и красива, и умна. Как так?
— Ты можешь быть тем, кем захочешь, Кейт! — сказал он, игнорируя ее попытку перевести весь этот разговор в шутку.
Она уставилась на него, ее брови все еще были хмуро сдвинуты.
— Иногда ты мне кого-то напоминаешь. Я только не могу понять, кого именно, — задумчиво произнесла Кейт. — Может быть, есть киноактер, на которого ты очень похож?
Проклятье! Его фотография была напечатана вчера на первой странице сиэтлской газеты. Утверждали, что видели его в Сан-Франциско. Была обещана высокая награда тому, кто сообщит о точном местопребывании Даррена Кэйзера. Теперь искать его был резон не только у незамужних дам, но и у тех, кто просто хотел подзаработать.
Они бы еще развесили мою фотографию на каждом столбе с надписью «Его разыскивает полиция», зло усмехнулся про себя Даррен, надевая обратно очки и ссутуливаясь.
— У меня нет времени для того, чтобы ходить в кино и смотреть телевизор, — буркнул он, — так что не знаю, кого могу тебе напоминать.
Кейт покачала головой:
— Нет, нет! Ты мне точно кого-то напоминаешь, но я не могу понять кого. У меня профессиональная память на лица. Но… — она сделала паузу, — сейчас я не могу вспомнить. Так или иначе, сообщи мне, если передумаешь насчет стрижки. Это займет каких-нибудь полчаса и не будет стоить тебе ни пенни. — И, заговорщически подмигнув ему, она ушла.
Даррен сидел, отсутствующим взглядом уставившись на экран компьютера. Кейт сказала, что он может занять тридцать минут ее времени на то, чтобы она сделала ему стрижку. Но ему была нужна не стрижка — то, чего он хотел, заняло бы всю ночь.
Он никогда никого и ничего не хотел так сильно, как хотел Кейт Монахан.
Но что бы она сделала, если бы он пришел к ней и сказал, что она и есть та таинственная девушка, чьего расположения ему хотелось бы добиться?
Он помрачнел, представив ее возможную реакцию.
Нет, быть друзьями лучше, чем быть никем.
Даррен стал прокручивать в памяти сегодняшнюю встречу с Кейт. Он вспомнил о том, как говорил с ней о ее семье, и тут же ему стало стыдно и больно за то, что он забыл про своих. Он был настолько занят работой в течение последних нескольких недель, что не мог найти минутки, чтобы написать пару слов домашним.
Одержимый манией преследования, он не звонил домой, а редкие письма посылал только Барту.
Даррен нашел бумагу и ручку и, отодвинув клавиатуру компьютера в сторону, положил перед собой чистый лист. Несколько слов о себе, о работе, но о Кейт он ничего не написал.
Насвистывая незамысловатую песенку, он спустился вниз по лестнице. И заметил Кейт.
Девушка пыталась вбить гвоздь в опору, огораживающую куст с розами. Даррену это зрелище показалось забавным. Она так осторожно держала гвоздь, словно это была тонкая фарфоровая чашечка. И казалось, что в другой руке у нее был не молоток, а змея, с такой настороженной брезгливостью она зажала его в кулачке.
— Может быть, помочь? — спросил Даррен, еле сдерживая смех.
Кейт, обернувшись, протянула ему молоток. Он присел рядышком. Она придерживала рукой опору, чтобы та не раскачивалась, а Даррен вбивал гвоздь.
— Мой герой! — воскликнула она, когда он забил гвоздь, и залилась смехом.
И Даррен тоже рассмеялся.
И тут же замолчал, едва заметив, что она разглядывает его волосы.
— У меня на голове вдруг выросли рожки? Что ты так внимательно разглядываешь?
— У тебя что, какие-то не такие, как у всех, уши? — решилась спросить она.
— Да нет, обычные уши, — удивившись, ответил он и откинул прядь волос назад, чтобы она могла увидеть его уши.
Кейт посмотрела внимательно и затем кивнула:
— Я так и думала. Хорошие уши! — Видя его замешательство, девушка звонко рассмеялась. — Извини, это профессиональное любопытство. Я просто представила, как будут смотреться твои уши с новой прической. — Она подошла к нему чуть ближе. — А ты что же, красишь волосы?
Вот черт! Даррен не на шутку заволновался.
— Угу, — буркнул он в ответ. Ему не хотелось говорить ни о стрижках, ни об ушах, ни о цвете волос.
Он подошел к следующей опоре и стал забивать гвоздь в нее.
— Ой! Я укололась! — Кейт трясла рукой и дула на указательный палец, потом протянула руку Даррену: — Ты видишь кровь?
Он притянул ее руку ближе. У нее была мягкая, гладкая кожа.
Он перевел взгляд на ее лицо, а ее пораненный палец прижал к своим губам.
— Так лучше? — спросил он вдруг охрипшим голосом.
Она часто заморгала, уставившись на него. Ее губы пересохли, и она облизнула их. Даррен потянулся к ней, но ему помешала опора, придерживающая решетку. Воспользовавшись этим, Кейт выдернула свою руку из его руки.
Даррен какое-то время продолжал сидеть на корточках, размышляя над тем, позволила ли бы Кейт поцеловать себя, если бы не этот зловредный куст с шипами.
— Мне нужно вернуться в дом, чтобы взять перчатки и бечевку, — защебетала Кейт. Как ни старалась, она не могла скрыть волнения.
И Даррену нравилось, что она волнуется. Что его присутствие заставляет ее волноваться. Значит, не все так безнадежно.
— Я могу помочь, если хочешь, — предложил Даррен.
— Нет, спасибо. Я справлюсь, улыбнулась Кейт.
— Ладно, — согласился Даррен, — тогда я пойду.
Он шел к почте, наслаждаясь прекрасным солнечным днем. И думал о том, что будет самым счастливым человеком, если Кейт полюбит его, полюбит его в обличье Эдгара. Словно Эдгар был лягушкой, которую следовало поцеловать прежде, чем узнаешь, что лягушка — это заколдованный принц.
Улыбаясь и беседуя с посетителями, подбирая прически, делая стрижки и укладки — так Кейт провела свой обычный долгий рабочий день.
Они уже собирались закрываться, когда Кейт и Руби позвала к себе в кабинет владелица салона.
— Это премии, — пояснила Мона Вокентин, — вы очень хорошо потрудились, и мне хотелось как-то отблагодарить вас.
Мона Вокентин была не из тех, кто любит выдавать премии и поздравлять с успешной работой, поэтому несколько минут девушки стояли молча, ошеломленные. Потом они обе, подбежав, обняли начальницу, поблагодарили и, счастливо смеясь, вышли из салона.
Сев в машину Руби, они торопливо раскрыли конверты.
